Михаил Ландман - Академия пана Кляксы

При виде этих богатств нам стало ужасно стыдно.

— Ну, а вы что нашли? — спросил, улыбаясь, пан Клякса.

Мы протянули ему ключик и свисток.

Пан Клякса схватил их так, словно увидел нечто необычайное.

— Вашей находке нет цены! — сказал он после минутного молчания. — Этот ключик открывает все замки на свете, а свисток наделен небывалой волшебной силой: стоит свистнуть, и очутишься где захочешь. Молодцы, хорошо постарались! Объявляю вам благодарность!

Он достал из табакерки две веснушки и дал одну мне, другую Артуру.

Ребята с интересом присматривались к нашим вещам, а когда мы рассказали про Царевну-лягушку, даже позавидовали.

— Пусть каждый возьмет себе то, что нашел, — сказал пан Клякса. — А теперь не будем терять время. Пусть Адась Несогласка расскажет, как он научился летать. Очень занятная история!

До этого я никогда никому не рассказывал о своих приключениях.

Я боялся, что мне не поверят. Но теперь, когда меня попросил сам пан Клякса, трудно было отказаться, и я стал рассказывать все по порядку.

Ребята слушали затаив дыхание.

Мое удивительное приключение

Мне всегда казалось, что летать нетрудно. Главное — подняться повыше, а там только размахивай руками, как птица крыльями.

Но я жестоко ошибся.

Сначала все шло хорошо. Сделав глубокий вдох, как меня учил пан Клякса, я почувствовал себя необыкновенно легким. Мне казалось, что больше ничего и не нужно. Я надул щеки и взлетел. Академия пана Кляксы стала сразу отдаляться, парк уменьшился, словно провалился в пропасть, ребята превратились в крохотных букашек. Чем выше я поднимался, тем больше меня охватывал страх. Мне захотелось как можно скорее обратно на землю, но, увы, я совсем не умел управлять своим полетом. Я поднимал и опускал руки, дрыгал ногами, повторял движения птиц, задерживал дыхание, но все без толку.

Я болтался в воздухе, как воздушный шарик, и ветер гнал меня неведомо куда. Внизу, вокруг академии, простирались усеянные цветами луга да несколько лесистых холмов. Никаких сказок не было видно.

Через несколько минут эта картина сменилась другой. Я увидел большой город, где дома были похожи на спичечные коробки и стояли правильными рядами. По узеньким улицам скользили крохотные трамваи, а люди были не больше муравьев. Мое появление вызвало в городе большой переполох.

На площадях столпилось множество народа. Все задирали голову, карабкались на телеграфные столбы, влезали на крыши, разглядывали меня в длинные телескопы. Позднее на меня даже направили прожектор. А я все летел и летел, не зная, как мне вернуться на землю.

Стало смеркаться, похолодало. Меня знобило от холода и страха. Я знал, что пан Клякса не сможет мне помочь, потому что его всевидящее око находится на Луне, а больше надеяться было не на кого. С наступлением ночи меня охватил такой ужас, что я заплакал. Кругом были одни звезды. Наконец, устав от долгого полета, от страха и слез, я заснул. Проснулся я от сильного толчка в плечо. Я открыл глаза и увидел длинную стену. Подо мной была твердая почва, но почва эта была прозрачная и голубая, как небо. Огромное золотистое солнце сияло снизу, и его лучи сильно припекали.

Стена была из голубого матового стекла. Я двинулся вдоль нее в поисках входа. Долго шел я по прозрачной земле и наконец набрел на большие ворота, тоже из матового стекла. После недолгого колебания я постучал. В воротах приоткрылось окошко, и показалась свирепая морда бульдога. Он рявкнул три раза, окошко закрылось, но тут же распахнулось снова, и на этот раз я увидел белого лохматого пуделя. Он приветливо оскалился и вдруг так ласково заскулил, словно встретил старого друга.

Я невольно улыбнулся и свистнул. Года два назад у меня был мопс, по имени Рекс, и я обычно подзывал его таким свистом.

Каково же было мое удивление, когда мне в ответ раздался звонкий лай и вместо пуделя в окне показалась знакомая мордочка моего Рекса! Он готов был выскочить из шкуры. Я так обрадовался, что поцеловал его в нос, а он так нежно лизнул меня в губы, что у меня сердце екнуло.

— Рекс! — воскликнул я. — Неужели это ты?

— Гав-гав! — отвечал мне Рекс.

Ворота тут же открылись, и глазам моим предстала необыкновенная картина.

Прямо от ворот вела широкая улица. Вдоль нее по обеим сторонам стояли собачьи будки, вернее домишки с маленькими крылечками и круглыми окошками, сооруженные из разноцветного кирпича и кафеля. Они окружены чудесными полисадниками. По улице разгуливали собаки разных пород. Они весело лаяли, виляли хвостами, а из окошек высовывались смешные пушистые мордочки щенят.

Рекс все время ластился ко мне, и я тоже был очень рад нашей встрече. Другие собаки с любопытством поглядывали на меня, дружелюбно обнюхивали, а некоторые лизали мне лицо и руки.

Я чувствовал себя неловко, мне было стыдно, что я не могу ответить им тем же.

Я не знал их языка. Тогда, прислушавшись к внутреннему голосу, я опустился на четвереньки, чтобы хоть чем-нибудь уподобиться окружающим меня животным, и это вышло у меня почти естественно. Я попробовал что-то пролаять, но вместо этого вдруг заговорил на незнакомом мне языке. Такие же слова раздавались вокруг меня. Я услышал знакомый голос Рекса:

— Не удивляйся, Адась, всякий, кто попадает к нам, очень быстро усваивает наш язык. Знаешь, где ты?

— Понятия не имею, — ответил я. — Дорогой Рекс, объясни мне, пожалуйста, да кстати познакомь со своими друзьями, чтобы я не чувствовал себя таким чужим.

— Не беспокойся. Ты быстро привыкнешь к новому окружению. Это собачий рай. Все собаки попадают сюда после смерти. Здесь у нас нет ни забот, ни печалей.

Рекс рассказал мне, что несколько месяцев назад угодил под машину и, как всякий добродетельный пес, попал в собачий рай.

— А теперь, — сказал он, — позволь представить тебе моих друзей. Это бульдог Том, наш привратник. Когда-то он верой и правдой служил английской королеве, поэтому пользуется у нас большим уважением. Это пудель Глю-Глю. Ты уже видел его. Он прекрасно выдрессирован и часто показывает нам всякие фокусы.

В подтверждение этих слов пудель Глю-Глю перевернулся пять раз в воздухе, а Рекс продолжал:

— Вон того шпица зовут Трезор, а ту овчарку Туба. Моську зовут Альфа, болонку — Бета, а вон та борзая — наша райская гордость, ее зовут Ящерка. На бегах она всегда занимает первое место. Постепенно ты перезнакомишься и с остальными собаками, потому что мы живем очень дружно.

Не прошло и часа, как я почувствовал себя в собачьем раю почти как дома, даже лучше.

Вдруг ко мне приблизился черный маленький пинчер и подчеркнуто любезно произнес:

— Разрешите представиться. Мое имя — Лорд.

— Очень рад, — ответил я. — Адам Несогласка.

— Как странно, — продолжал пинчер, — что людям непонятен наш язык! Ведь мы говорим довольно внятно. Кроме того, меня всегда удивляло, для чего на некоторых домах висят таблички: «Злая собака». Собаки не бывают злыми. Это клевета! У нас доброе сердце. Мы любим людей. Это они часто поступают с нами несправедливо и жестоко.

— Послушай, Лорд, — прервал его Рекс, — ты не очень тактичен. Пан Несогласка — мой гость. Когда-то он был моим хозяином, и у него я чувствовал себя не хуже, чем здесь, в раю. Как видишь, Адась, — сказал он, обращаясь ко мне, — не всякий Лорд ведет себя, как надлежит лорду. Пойдем, я покажу тебе наш райский город.

Мы сухо раскланялись с Лордом и отправились осматривать собачий рай, о котором я никогда прежде не слыхал.

— Мы бежим сейчас по улице Белого Клыка, — сообщил мне Рекс. — Она тянется от Райских ворот до площади Доктора Айболита. Видишь там памятник доктору Айболиту?

Площадь была великолепна. Со всех сторон ее окружали чистенькие белые домишки. Перед ними на мягких подушках нежились только что выкупанные щенята. Некоторые из них играли в мяч, другие грызли сахар, третьи, щелкая зубами, ловили мух. Посреди площади высился большой памятник, а под ним было написано:

Памятник был из чистого шоколада, и огромная толпа собак, окружив памятник со всех сторон, лизала его. Мы с Рексом протолкались к памятнику. И, как это ни стыдно, я должен признаться, что тоже вместе со всеми стал лизать шоколад. Даже отгрыз у доктора Айболита полбашмака, то есть съел почти полкило шоколада. Ел я с большим аппетитом, так как успел здорово проголодаться.

— Каждый день, — объяснил мне Рекс, — мы съедаем памятник доктору Айболиту и каждый день строим его заново. Шоколада у нас вдоволь, ведь мы в раю.

— А где тут можно напиться? — спросил я. — Ужасно пить хочется.