Эпосы, легенды и сказания - Сказки Шахразады о Синдбаде-мореходе
И, услышав слова этого купца, капитан поднялся и, подойдя ко мне, вглядывался в меня некоторое время, а потом спросил: «Каковы признаки твоих товаров?» – «Знай, – ответил я, – что признаки моих товаров такието и такие-то». И я рассказал капитану об одном деле, которое было у меня с ним, когда я сел на его корабль в Басре, и он убедился, что я Синдбад-мореход, и обнял меня, и пожелал мне мира, и поздравил меня со спасением. «Клянусь Аллахом, о господин мой, – воскликнул он, – твоя история удивительна и дело твоё диковинно, но слава Аллаху, который соединил нас с тобой и вернул тебе твои товары и имущество…»
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
Ночь, дополняющая до пятисот пятидесяти
Когда же настала ночь, дополняющая до пятисот пятидесяти, она сказала: «Дошло до меня, о счастливый царь, что, когда капитану и купцам стало ясно, что он и есть именно Синдбад-мореход, капитан сказал ему: «Слава Аллаху, который вернул тебе твои товары и имущество!»
«И тогда, – продолжал Синдбад-мореход, – я умело распорядился своими товарами; товар мой принёс в это путешествие большую прибыль, и я обрадовался великой радостью и поздравил себя со спасением и с возвращением ко мне моего богатства.
И мы продавали и покупали на островах, пока не достигли стран Синда. И там мы тоже продали и купили, и видел я в тамошнем море многие чудеса, которых не счесть и не перечислить; и среди того, что я видел в этом море, была рыба в виде коровы и нечто в виде осла, и видел я птиц, которые выходят из морских раковин и кладут яйца и выводят птенцов на поверхности воды, никогда не выходя из моря на землю.
А после этого мы продолжали ехать, по соизволению Аллаха великого, и ветер и путешествие были хороши, пока мы не прибыли в Басру. Я провёл там немного дней, и после этого прибыл в город Багдад и отправился в свой квартал и, придя к себе домой, приветствовал родных, друзей и приятелей; и я радовался моему спасению и возвращению к родным, в мою страну, землю и город, и раздавал милостыню, и дарил и одевал вдов и сирот, и собирал моих друзей и любимых, и проводил так время за едой, питьём и развлечениями и забавами. Я хорошо ел и пил, и дружил, и водился с людьми, и забыл обо всем, что со мной случилось, и о бедствиях и ужасах, которые я вытерпел, и я нажил в этом путешествии столько денег, что их не счесть и не исчислить. И вот самое удивительное, что я видел в это странствие. А завтра, если захочет Аллах великий, ты придёшь ко мне, и я расскажу тебе о четвёртом путешествии: оно удивительнее, чем те поездки».
Потом Синдбад-мореход велел, по обычаю, дать Синдбаду сухопутному сто мискалей золота и приказал расставлять столы; и их расставили, и все собравшиеся поужинали, дивясь рассказу Синдбада и тому, что с ним произошло. А после ужина все ушли своей дорогой, и Синдбад-носильщик взял то золото, которое приказал ему дать Синдбад-мореход, и ушёл по своему пути, дивясь тому, что он слышал от Синдбада-морехода. Он провёл ночь у себя дома, а когда наступило утро и засияло светом и заблистало, Синдбад-носильщик поднялся и, совершив утреннюю молитву, пошёл к Синдбаду-мореходу. Он вошёл к нему, и Синдбад-мореход приветствовал его и встретил радостно и весело и посадил с собой рядом; а когда пришли остальные товарищи Синдбада, подали еду, и все поели и попили и развеселились, и тогда Синдбад начал свою речь.
Рассказ о четвёртом путешествии
Знайте, о братья мои, что, вернувшись в город Багдад, я встретился с друзьями, родными и любимыми и жил в величайшем, какое бывает, наслаждении, веселье и отдохновении. Я забыл обо всем, что со мной было из-за великой прибыли, и погрузился в игры, забавы и беседы с любимыми друзьями, и жил я сладостнейшей жизнью.
И злая моя душа подсказала мне, чтобы отправился я путешествовать в чужие страны, и захотелось мне свести дружбу с разными людьми и продавать и наживать деньги.
И я решился на это дело и купил прекрасных товаров, подходящих для моря, и, связав много тюков, больше, чем обычно, выехал из города Багдада в город Басру.
Я сложил мои тюки на корабль и присоединился к нескольким знатным людям Басры, и мы отправились в путь. И корабль ехал с нами, с благословения Аллаха великого, по ревущему морю, где бились волны, и путешествие было для нас хорошо, и ехали мы таким образом дни и ночи, переезжая от острова к острову и из моря в море. Но в один из дней напали на нас ветры, дувшие с разных сторон, и капитан бросил корабельные якоря и остановил корабль посреди моря, боясь, что он потонет в пучине.
И когда мы были в таком положении и взывали к Аллаху великому и умоляли его, вдруг напал на нас порывистый и сильный ветер, который порвал паруса и разодрал их на куски, и потонули люди со всеми тюками и теми товарами и имуществом, которое у них было; и я тоже стал тонуть вместе с утопавшими и проплыл по морю полдня и уже отказался от самого себя, но Аллах великий приготовил для меня кусочек деревянной доски из корабельных досок, и я сел на неё вместе с несколькими купцами…»
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
Пятьсот пятьдесят первая ночь
Когда же настала пятьсот пятьдесят первая ночь, она сказала: «Дошло до меня, о счастливый царь, что, когда корабль утонул, Синдбад-мореход выплыл на деревянной доске вместе с несколькими купцами. «И мы прижались друг к другу, – говорил он, – и плыли, сидя на этой доске и отталкиваясь в море ногами, и волны и ветер помогали нам.
И мы провели таким образом день и ночь, а когда настал следующий день, поднялся против нас на заре ветер, и море забушевало, и волнение и ветер усилились, и вода выбросила нас на какой-то остров; и мы были точно мёртвые от сильной бессонницы, утомления, холода, голода, страха и жажды.
Мы стали ходить по этому острову и увидели на нем множество растений и поели их немного, чтобы задержать дух в теле и напитаться. И мы провели ночь на краю острова, а когда настало утро и засияло светом и заблистало, мы поднялись и стали ходить по острову направо и налево, и показалась вдали какая-то постройка.
И мы пошли к постройке, которую увидели издали, и шли до тех пор, пока не остановились у ворот; и когда мы там стояли, вдруг вышла к нам из ворот толпа голых людей, и они не стали с нами разговаривать, а схватили нас и отвели к своему царю. И тот приказал нам сесть, и мы сели, и нам принесли кушанье, которого мы не знали и в жизни не видели ему подобного. И душа моя не привяла этого кушанья, и я съел его немного, в отличие от моих товарищей, – и то, что я съел мало этого кушанья, было милостью от Аллаха великого, из-за которой я дожил до сих пор.
И когда мои товарищи начали есть это кушанье, их разум пошатнулся, и они стали есть точно одержимые, и их внешний вид изменился; а после этого им принесли кокосового масла и напоили их им и намазали, и когда мои товарищи выпили этого масла, у них перевернулись глаза на лице, и они стали есть это кушанье не так, как ели обычно. И я не знал, что думать об их деле, и начал горевать о них, и овладела мною великая забота, так как я очень боялся для себя зла от этих голых.
И я всмотрелся в них, и оказалось, что это маги, а царь их города – гуль, и всех, кто приходит к ним в город, кого они видят и встречают в долине или на дороге, они приводят к своему царю, кормят этим кушаньем и мажут этим маслом, и брюхо у них расширяется, чтобы они могли есть много. И они лишаются ума, и разум их слепнет, и становятся они подобны слабоумным, а маги заставляют их есть ещё больше этого кушанья и масла, чтобы они разжирели и потолстели, и потом их режут и кормят ими царя; что же касается приближённых царя, то они едят человеческое мясо, не жаря его и не варя.
И, увидев подобное дело, я почувствовал великую скорбь о самом себе и о моих товарищах, а разум у них был так ошеломлён, что они не понимали, что с ними делают.
И их отдали одному человеку, и тот брал их каждый день и выводил пастись на острове, как скотину; что же до меня, то от сильного страха и голода я стал слаб и болезнен телом, и мясо высохло у меня на костях; и маги, увидев, что я в таком положении, оставили меня и забыли, и никто из них не вспомнил обо мне, и я не приходил им на ум.
И однажды я ухитрился и вышел из этого места и пошёл по острову, удалившись оттуда, где я был раньше. И я увидел пастуха, который сидел на чем-то высоком посреди моря, и всмотрелся в него – и вдруг вижу: это тот человек, которому отдали моих товарищей, чтобы он их пас, и с ним было много таких, как они.
И, увидев меня, этот человек понял, что Я владею своим умом, и меня не постигло ничто из того, что постигло моих товарищей, и сделал мне издали знак и сказал: «Возвращайся назад и иди по дороге, которая будет от тебя справа. Ты выйдешь на султанскую дорогу». И я повернул назад, как этот человек показал мне, и, увидев справа от себя дорогу, пошёл по ней и шёл не переставая и я то бежал от страха, то шёл не торопясь. И я отдохнул и шёл таким образом, пока не скрылся с глаз того человека, который указал мне дорогу, и я перестал его видеть, и он не видел меня, и солнце скрылось, и наступила тьма, и я сел отдохнуть и хотел заснуть, но сон не пришёл ко мне в эту ночь от сильного страха, голода и утомления, а когда наступила полночь, я поднялся и пошёл по острову, и шёл до тех пор, пока не взошёл день.
