Л. Гераскина - В стране невыученных уроков
За разговорами мы не заметили, как подошли к какому-то чудному городу. Дома в нем были круглые, как цирк-шапито, или квадратные, или даже треугольные. Людей на улицах видно не было.
Наш мяч вкатился на улицу странного города и замер. Мы подошли к большому кубу и остановились перед ним. Два кругленьких человечка в белых халатиках и шапочках продавали газированную воду. На шапочке у одного продавца был нарисован плюс, а у другого - минус.
- Скажите, - робко спросил Кузя, - а вода у вас настоящая?
- Положительно настоящая, - ответил Плюс. - Не желаете ли выпить?
Кузя облизнулся. Нам очень хотелось пить, но вот беда - у меня не было ни копейки, а у Кузи и подавно.
- У меня нет денег, - признался я продавцам.
- А у нас вода продается не за деньги, а за правильные ответы.
Минус хитро прищурился и спросил:
- Семью девять?
- Семью девять... семью девять... - забормотал я, - кажется, тридцать семь.
- Мне так не кажется, - сказал Минус. - Ответ отрицательный.
- Дайте мне бесплатно, - попросил Кузя. - Я кот. И не обязан знать таблицу умножения.
Оба продавца вынули какие-то бумаги, читали их, листали, просматривали и потом хором объявили Кузе, что у них нет распоряжения поить неграмотных котов бесплатно. Пришлось Кузе только облизнуться.
К киоску подкатил велосипедист.
- Скорее воды! - закричал от, не слезая с велосипеда. - Я очень тороплюсь.
- Семью семь? - спросил Минус и протянул ему стакан с искристой розовой водой.
- Сорок девять. - Ответил гонщик, на ходу выпил воду и умчался.
Я спросил продавцов, кто он такой. Плюс рассказал, что это знаменитый гонщик, который занимается тем, что проверяет домашние работы по арифметике.
Ужасно хотелось пить. Особенно когда перед глазами стояли сосуды с прохладной розовой водой. Я не выдержал и попросил задать еще вопрос.
- Восемью девять? - спросил Минус и налил воды в стакан. Она так и шипела, так и покрывалась пузырьками.
- Семьдесят шесть! - выпалил я, надеясь, что попаду.
- Мимо, - сказал Минус и выплеснул воду. Было страшно неприятно смотреть, как чудесная вода впитывалась в землю.
Кузя стал тереться о ноги продавцов и униженно просить, чтобы они задали его хозяину легкий, самый легкий вопрос, на который смог бы ответить любой лодырь и двоечник. Я прикрикнул на Кузю. Он замолчал, а продавцы несмешливо переглянулись.
- Дважды два? - улыбаясь спросил Плюс.
- Четыре, - ответил я сердито. Мне было почему-то очень стыдно. Я выпил полстакана, а остальное отдал Кузе.
Ах как хороша была вода! Даже тетя Любаша никогда такую не продавала. Но воды было так мало, что я даже не разобрал, с каким она сиропом.
Гонщик снова показался на дороге. Он быстро крутил педали и пел:
Распевая, едет, едет,Едет гонщик молодой.На своем велосипедеОн объехал шар земной.Он летит быстрее ветра,Не устанет никогда,Сотни тысяч километровОтмахает без труда.
Велосипедист проехал мимо и кивнул головой. Мне показалось, что он зря храбрится и уверяет в своей неутомимости. Я только хотел сказать об этом Кузе, как заметил, что кот сильно чем-то испуган. Шерсть у него стала дыбом, хвост распушился, спина изогнулась. Неужели здесь есть собаки?
- Спрячь, спрячь меня скорее! - взмолился Кузя. - Я боюсь... я вижу...
Я осмотрелся, но ничего на дороге не заметил. Но Кузя дрожал и твердил, что видит... ноги.
- Чьи ноги? - удивился я.
- В том-то и дело, что ничьи, - ответил кот, - очень я боюсь, когда ноги сами, без хозяина.
И правда, на дорогу вышли... ноги. Это были большие мужские ноги в старых башмаках и грязных рабочих брюках с оттопыренными карманами. На поясе брюки стягивал ремень, а выше ничего не было.
Ноги подошли ко мне и остановились. Мне стало както не по себе.
- А где же все остальное? - решился спросить я. - То, что выше пояса?
Ноги молча потоптались и замерли.
- Простите, вы что, живые ноги? - снова спросил я.
Ноги качнулись вперед и назад. Наверно, они хотели сказать "да". Кузя урчал и фыркал. Ноги пугали его.
- Это опасные Ноги, - шипел он потихоньку. - Они убежали от своего хозяина. Порядочные Ноги так никогда не делают. Это нехорошие Ноги. Это беспризор...
Кот не успел договорить. Правая Нога дала ему здоровенного пинка. Кузя с визгом отлетел в сторону.
- Вот видишь, видишь?! - вопил он, отряхиваясь от пыли. - Это злые Ноги, отойди от них подальше!
Кузя хотел обойти Ноги сзади, но они изловчились и лягнули его. От обиды и боли кот кричал до хрипоты. Чтобы он успокоился, я взял его на руки и стал чесать ему подбородок и лобик. Он очень это любит.
Из треугольного дома вышел мужчина в спецовке. На нем были точно такие же брюки и башмаки, как и у Ног. Мужчина подошел поближе к Ногам и сказал:
- Не ходи ты далеко от меня, товарищ, заблудишься.
Мне захотелось узнать, кто отхватил этому товарищу половину туловища.
- Не трамвай ли его переехал? - спросил я.
- Он был таким же землекопом, как и я, - грустно ответил мужчина. - И не трамвай его переехал, а ученик четвертого класса Виктор Перестукин.
Уж это было слишком! Кузя зашептал мне:
- А не лучше ли нам убраться отсюда подобру-поздорову?
Я посмотрел на мяч. Он лежал спокойно.
- Взрослым стыдно говорить неправду, - упрекнул я землекопа. - Как мог Витя Перестукин переехать человека? Это же сказки.
Землекоп только вздохнул.
- Ничего ты, мальчик, не знаешь. Этот Виктор Перестукин решал задачу, и у него получилось, что траншею выкопали полтора землекопа. Вот и осталась от моего товарища только половина...
Тут я вспомнил задачу про погонные метры. Землекоп тяжело вздохнул и спросил, доброе ли у меня сердце. Откуда мне было это знать? Никто про это со мной не говорил. Правда, мама иногда утверждала, что у меня совсем нет сердца, но я в это не верил. Все-таки что-то стучит у меня внутри.
- Не знаю, - ответил я честно.
- Если бы у тебя было доброе сердце, - печально говорил землекоп, ты пожалел бы моего бедного друга и постарался ему помочь. Надо только правильно решить задачу, и он снова станет тем, кем был раньше.
- Попробую, - сказал я, - попробую... А вдруг не сумею?!
Землекоп порылся в кармане и вытащил смятый листок. На нем моим почерком было написано решение задачи. Я задумался. А вдруг опять ничего не выйдет? А если получится, что траншею выкопал один с четвертью землекопа? Тогда от его товарища останется всего одна нога? Мне даже стало жарко от таких мыслей.
Потом я вспомнил совет Запятой. Это меня немножко успокоило. Буду думать только о задаче, буду решать медленно. Буду рассуждать, как учил меня Восклицательный.
Я посмотрел на Плюса и Минуса. Они насмешливо подмигивали друг другу одинаковыми круглыми глазками. Не дали небось, жадюги, напиться!.. Я показал им язык. Они не удивились и не обиделись. Наверно, не поняли.
- Ваше мнение о мальчике, братец Минус? - спросил Плюс.
- Отрицательное, - ответил Минус. - А ваше, братец Плюс?
- Положительное, - кисло сказал Плюс.
По-моему, он врал. Но после их разговора я твердо решил справиться с задачей. Я начал решать. Думать только о задаче. Рассуждал, рассуждал, рассуждал до тех пор, пока задача не решилась. Ну и здорово же я обрадовался! Оказалось, что для рытья траншеи потребовалось не полтора, а целых два землекопа.
- Получилось два землекопа! - объявил я решение задачи.
И тут же Ноги сразу превратились в землекопа. Он был точно такой же, как и первый. Оба они поклонились мне и сказали:
В работе, в жизни и труде
Желаем мы тебе удачи.
Учись всегда, учись везде
И правильно решай задачи.
Плюс и Минус сорвали с голов шапочки, подбросили их в воздух и весело выкрикнули:
- Пятью пять - двадцать пять! Шестью шесть - тридцать шесть!
- Спаситель ты мой! - кричал второй землекоп.
- Великий математик! - восторгался его товарищ. - Встретишь Виктора Перестукина - передай, что он лодырь, глупый и злой мальчишка!
- Уж кто-кто, а он обязательно передаст, - съехидничал Кузя.
Мне пришлось обещать, что передам. А то землекопы ни за что не убрались бы.
Конечно, нехорошо, что они меня под конец обругали, но все же мне было очень приятно, что я сам решил эту трудную задачу. Ведь ее не могла решить даже Люськина бабушка, хотя она самая способная к арифметике из всех бабушек нашего класса. Может быть, у меня уже начал вырабатываться характер? Вот это было бы здорово!
Снова проехал велосипедист. Он уже не пел и не пил. Видно было, что он едва держался в седле.
Кузя неожиданно выгнул спину и зашипел.
- Что с тобой? Опять ноги? - спросил я.
- Не ноги, а лапы, - ответил кот, - а на лапах зверь. Спрячемся...
Мы с Кузей бросились к маленькому круглому домику с решетчатым окном. Дверь оказалась запертой, и нам пришлось забиться под крыльцо. Там, лежа под крыльцом, я вспомнил, что мне надо презирать опасность, а не прятаться. Я уже было выглянул, но увидел на дороге нашего старого знакомого - белого медведя. Надо было вылезти, но... очень уж страшно. Белых медведей даже укротители и то боятся.
