Александр Волков - Тайна заброшенного замка
– Это я как раз собираюсь сделать, – важно сказал Страшила, направляясь к волшебному телевизору, подарку феи Стеллы. – Думаю, этот ящик нам сослужит сейчас самую большую службу.
Телевизор стоял в Тронном зале на специальной тумбочке, а рядом с ним вправо и влево висело по полке с книгами.
– Бирелья-турелья, буридакль-фуридакль, край неба алеет, трава зеленеет, – произносил Страшила, вспоминая магические слова. – Ящик, ящик, будь добренький, покажи нам, что происходит у замка Гуррикапа.
Экран засветился. Перед поражёнными зрителями появились Пришельцы точь-в-точь такого вида, как передавал жаворонок. Они расхаживали с надменным видом и резкими голосами отдавали приказания покорно склонившимся перед ними людям с приятными чертами лиц. Собравшиеся хотели послушать разговор Пришельцев, но речь велась на незнакомом языке. Страшила и его друзья заметили на экране пёструю просвечивающую сетку. Приглядевшись внимательнее, они различили под сеткой тёмную громадину с круглой дверью на боку, к которой приставлялась длинная лестница.
– Как всё-таки попала такая громадина в нашу страну? – поинтересовался Фарамант.
– Только не с неба, с неба она не могла упасть, – убеждённо сказал он, – слишком тяжёлая.
– А что же тогда летело и гудело? – спросил Дин Гиор.
– Дайте мне подумать, – попросил Страшила, – и я разрешу эту загадку.
Страшила принялся усердно думать, от напряжения из его головы снова полезли иголки и булавки; к Мудрому Правителю в такие моменты приходила необычайная ясность мысли. После долгого раздумья Страшила сказал:
– Непонятная вещь – не телега, у неё нет колёс. Она не лодка, потому что возле замка Гуррикапа нет реки. Это не метеор. Он летает, но не ревёт. По-моему, это летучий корабль. На нём и явились сюда эти диковинные люди!
– Слава Премудрому Страшиле, клянусь ураганами южных морей! – сказал великан совсем не громко, но и этого хватило, чтобы стёкла задрожали в залах дворца. Никто не удивился, услышав из уст железного малыша морское присловье, необычное для волшебных краёв. Дело в том, что Тилли-Вилли никогда не видал моря, но он наслушался моряцких приговорок от своего создателя моряка ещё в то время, когда одноногий Чарли мастерил чудовище. Приговорки крепко засели в огромной голове Тилли-Вилли, и он зачастую употреблял их.
– Клянусь колдунами и ведьмами! Мачты и паруса! Ветер и волны! Потопи меня первый же шторм! Разрази меня гром! – то и дело слышалось, стоило великану открыть рот.
– А вот откуда Пришельцы прилетели, – продолжал Страшила, – я не знаю. Только не из Канзаса. Если бы в Канзасе водились такие люди, нам рассказала бы о них Элли.
– Надо провести тщательную разведку, – сказала ворона, – и тогда мы решим, что делать.
– Разведка опасна, – сказал Железный Дровосек. – Пришельцы настороже, недаром они убивают безобидных птиц.
– Разведчики должны быть умными, наблюдательными и совершенно незаметными для врага, – подтвердил Страшила.
– Я не знаю никого, кто бы так годился для разведки, как гномы, – промолвила Кагги-Карр.
Страшила ещё раз оценил ум вороны. И все с ним согласились.
– А теперь надо известить гномов, я сейчас же лечу в пещеру, – Кагги-Карр едва заикнулась, как опять задрожали стёкла.
– Тысяча чертей! – заговорил Тилли-Вилли. – Мы сделаем вот как: я пойду к крохам гномам, заберу их сколько потребуется и доставлю куда нужно. Мне на это понадобится совсем немного времени, клянусь рифами Куру-Кусу и якорем!
Предложения великана члены Совета приняли без обсуждения: трудно было придумать что-либо лучшее. Он мог шагать со скоростью сорок миль в час. К тому же он, подобно Страшиле и Железному Дровосеку, не нуждался в отдыхе и сне, а значит, мог двигаться без перерыва. Сборы были совсем недолгими: Тилли-Вилли взял с собой корзину с мягким мхом, да на всякий случай ему хорошенько смазали суставы – на это ушла бочка машинного масла. И вот Железный Рыцарь шагает по дороге, вымощенной жёлтым кирпичом.
Обида Урфина
Праздник Угощения в этот раз отменили ввиду чрезвычайности событий. С тех пор как Пришельцы поселились в Волшебной стране, обычная счастливая жизнь её обитателей сразу нарушилась. Мигуны стали плохо спать – они так часто мигали, что глаза не слипались перед сном.
Жевуны перестали есть – они всё время жевали и забывали глотать пищу. Какой уж тут праздник Угощения! Всем было не до него. Урфина это, конечно, страшно обидело, он думал – все забыли о Джюсе.
Он побежал домой, чтобы оттуда видеть, кто так чудовищно ревет в горах. Притаившись в темноте, он рассмотрел корабль инопланетян, похожий на громадный дом с круглыми окнами. А потом он опять вернулся к своим невесёлым думам.
– Стоило прилететь каким-то людишкам с другой планеты, – рассуждал знаменитый огородник, – как Урфин уже никому не нужен. Вот возьму и сам съем все фрукты. Неси сюда чудо-блюдо дыню-финик, – обратился он к Гуамоко, – пусть они себе там хоть воюют, а мы с тобой пировать будем.
Мудрый филин прикатил чудо-дыню, которая была раз в пять больше его самого. Урфин вынес из дома стол, с трудом поднял на него сказочный фрукт.
Пока Джюс разрезал дыню большим ножом, по долькам крупными каплями тёк ароматный сок, а у Гуамоко текли слюнки.
Сев за стол, они жадно принялись уплетать сочную сахарную мякоть.
– В этом году ты славно потрудился, хозяин, – сделал заключение, отрадное для ушей Урфина, филин, когда с дыней было покончено, – такой сладкой я ещё не ел.
Урфин Джюс ничего не ответил. Забравшись под одеяло, он тут же уснул. Чего только ему не снилось: и как полчища Пришельцев наступают со всех концов на его дом с огородом, тянут к нему свои руки-щупальца и ревут:
– Где этот Урфин, мы хотим праздника Угощения.
Чтобы не отдавать иноземцам, Джюс начинает уплетать одну дыню за другой, а верный Гуамоколатокинт прикатывает всё новые и новые. Вот уже Урфин так наелся, что не может шевельнуться. Тогда филин режет дыню сам и суёт ему дольки прямо в рот.
– Я же лопну! – кричит Урфин и просыпается.
Джюс выбежал во двор – там всё спокойно: никаких инопланетян нет, на столе мирно лежали остатки чудо-дыни. Гуамоко сидел рядом с корками от дыни на столе. Один глаз у него уже проснулся. Увидев своего хозяина, он притворился спящим. Урфин всегда заставлял его что-нибудь делать по утрам: то выклёвывать гусениц, то отгонять птиц от огорода. Но в этот час знаменитому огороднику было не до филина. Джюс привёл в порядок свою тачку, кое-где починил, кое-где помыл, нагрузил её фруктами.
– Эй, Гуамоко, хватит притворяться! – заворчал он на филина. – Я же видел, что у тебя глаз открыт.
– Это ничего не значит, – ответил филин. – Я сплю.
– Ну как хочешь, тогда я один пойду. – И Урфин покатил тачку.
– Зря стараешься, хозяин, праздника в честь твоих фруктов всё равно не будет. Не то время! – проухал вслед, как только умеют филины, Гуамоко, не открывая глаз.
Урфин знал, куда идти, – всем жителям Волшебной страны от севера до юга и от запада до востока было известно, что Пришельцы поселились в замке Гуррикапа.
Гномы-разведчики
День бежал за днём, но арзаки потеряли им счёт. Они трудились не покладая рук и давно измеряли время числом выложенных кирпичей, глубиной выкопанных колодцев, количеством спиленных деревьев.
С утра до вечера Ильсор руководил работами, успевал между делами обслуживать генерала.
Уже возвели ремонтные мастерские, заканчивали монтаж станции контроля за погодными условиями и сборку летательных машин.
Передвигаться небольшие, но быстрые вертолёты должны были по ночам. Благодаря новой бесшумной конструкции они издавали в полёте сухой стрекот, какой бывает при взмахах крыльев. Кто обратит внимание в темноте на крылатые неясные силуэты, стрекочущие в небе среди лёгких облаков?
Скорее всего их примут за ночных птиц, отправившихся на охоту.
Иногда за ходом работ наблюдал сам Баан-Ну. Тогда Ильсор неслышно, как тень, следовал за своим господином: вовремя подавал записную книжку, карандаш, почтительно докладывал о ходе дел, давал пояснения о некоторых отступлениях от первоначальных планов. Так, по усмотрению Ильсора готовили взлётные площадки для вертолётов. Это были совсем простые и потому надёжные сооружения. Даже не сооружения. Самые обыкновенные круглые полянки в лесу с вырубленными под корень деревьями. Посредине полянки стоял вертолёт. Сверху натягивали полупрозрачную маскировочную плёнку – по виду большую цветную фотографию того места, на котором срубали деревья и кусты и строили площадку. Плёнка колыхалась от малейшего ветра, ещё больше усиливая сходство изображения с живым лесом. В любой момент она легко сбрасывалась, раскрывая вертолёт, достаточно было дёрнуть за шнур.
Маскировочная плёнка защищала вертолёт от палящих лучей солнца, а случись непогода – могла бы защитить и от дождя. Рядом с каждой взлётной поляной стояла палатка для пилотов, где они могли выпить чашку чаю между полётами.
