Владимир Рутковский - Бухтик из тихой заводи
«Ловко, ох и ловко у него всё получается! — с восхищением подумал Барбула, следя за стремительным превращением приятеля. — И где только он научился этому?»
Сам Барбула так и не выучился никаким превращениям. Разве что, изрядно попыхтев, превращался в такие лохматые и бесформенные водоросли, каких не увидишь ни в одной заводи мира.
Между тем у сучка стали прорезываться сухонькие плечи, жилистая шея, и, наконец, появилась морщинистая голова с хитро улыбающимися глазками.
— А вот и я, — сказал Даваня и присел было на ветке. Но сразу же вскочил и обежал вокруг ствола.
Барбула поневоле улыбнулся: таков уж был его приятель. Никто еще не мог похвастаться, что хотя бы минуту видел хозяина леса неподвижным.
— Вот и я, — повторил Даваня, появившись с другой стороны. — Если бы ты знал, сколько у меня новостей! Да что это с тобой? Неужели ты мне не рад?
— Тебе я всегда рад, — ответил Барбула. — Слушай, ты мне друг?
Даваня попрыгал на одной ноге, затем на другой.
— Ну, друг…
— Тогда нужно немедленно бежать в сано… санаторий! Нужно узнать, не случилось ли чего с Бухтиком.
— А разве он там?
— Там. И уже давно пора бы ему вернуться.
— А зачем он туда пошёл?
— Э, да ты же ничего не знаешь! — наконец сообразил Барбула.
Выслушав новость, Даваня несколько секунд сидел в неподвижности. Затем воскликнул: «Оп-ля!» — и ловко перескочил на другую ветку.
— Я сейчас же иду в санаторий. Вот только в каком обличье покажусь я перед тамошними детьми? А ну, Барбула, закрой глаза. Только, чур, не подглядывать!
Барбула крепко зажмурился. А когда снова открыл глаза, Давани на дереве не было. Только на рыжем песчаном обрыве одиноко расцветал пышный цветок.
Барбула покрутил головой во все стороны. Не найдя нигде друга, спросил:
— Ты куда делся?
— Здесь я, здесь, — прошелестел цветок. — Вот он я!
Цветок тут же плавно поднялся в воздух и стал бабочкой. А когда он подлетел к ветке, на которой недавно сидел Даваня, это был уже не цветок и не бабочка, а самый настоящий филин.
— Можно стать оленем или волком, — заворочав глазами, сказал филин. — Можно напустить туману в глаза… Нет, лучше всего, наверное, стать скромным цветком. Тогда никто из детей не обратит на меня никакого внимания и я смогу узнать всё, что нужно… Будь здоров, Барбула, и не волнуйся. Всё будет в порядке!
Филин плавно оторвался от ветки и бесшумно полетел в сторону лесного санатория.
Достигнув опушки, Даваня присел на дерево, чтобы немного осмотреться и решить, как быть дальше. И тут он увидел Бухтика, который со всех ног бежал от санатория к реке. Его голова была замотана полотенцем, и сын Барбулы больше всего походил на медвежонка, у которого заболели зубы.
— Постой! — крикнул Даваня, когда Бухтик поравнялся с ним. — Что это ты напялил на голову?
Но Бухтик только махнул рукой и помчался дальше.
— Странно… — озадаченно пробормотал Даваня. — И всё же… И всё же я должен побывать там!
Убегающий цветок
Наверное, это путешествие окончилось бы для Давани благополучно, если бы не Витя Капустин и его соперник по драмкружку Васёк Никуличев. Они как раз возвращались с репетиции и от нечего делать спорили, кто больше знает разных загадочных случаев.
— А ещё есть «летающие блюдца», — говорил Васёк.
— Пхе! — презрительно отозвался Витя. — Об этом сейчас каждой курице известно… А я вот своими глазами видел фотографию следов снежного человека.
— Этих следов я тебе могу сделать сколько хочешь, — не сдавался Васёк. — А знаешь ли ты, что в Англии скоро поймают доисторическое чудовище?
— В озере Лох-Несс, — уточнил Витя. — И назовут его Васей Никуличевым.
— Как дам! — сказал Васёк.
— А известно ли тебе, что цветы такие же живые существа, как я и ты?
Этого Васёк не знал и потому промолчал.
— Врёшь, — подумав, сказал он.
— Вот и не вру. Я тебе даже журнал могу показать, где написано об этом… Понимаешь, недавно в одной стране учёные решили узнать, могут ли цветы что-нибудь чувствовать или нет. Они выбрали самый красивый цветок и начали над ним проводить опыт. Одни учёные поливали этот цветок, рыхлили землю вокруг, удаляли увядшие листья. У других была иная задача: они кололи цветок иголками. И вот все стали замечать, что когда к цветку подходили учёные, ухаживающие за ним, цветок прямо-таки расцветал. А когда подходили те, которые кололи его, цветок сразу же съёживался… Ну, что ты на это скажешь?
Витя пожал плечами.
— Надо бы проверить, — сказал он.
Долго им искать не пришлось. Чуть в сторонке от тропинки рос одинокий цветок. Он так и просился, чтобы над ним провели опыт.
— Что-то я этого цветка раньше не видел, — заметил Витя.
Васе тоже показалось, что этого цветка не было, когда они шли на репетицию. Однако вслух он сказал:
— Мало ли чего ты не видел. Пошли за вёдрами!
Ребята наперегонки помчались к зданию. Через минуту, пыхтя, они с полными вёдрами возвращались обратно.
Вода двумя ручьями полилась на цветок. Вылив полведра, Витя спросил:
— Ты ничего не видишь?
— Нет, — сказал Васёк. — Чепуха всё это.
— Давай лить ещё!
Опорожнив вёдра, они присели на корточки и стали пристально наблюдать за цветком.
В эту минуту налетел ветер, и цветок еле заметно покачнулся.
— Видел? Он благодарит нас, — торжествующе заметил Витя Капустин. — А я тебе что говорил!
На этот раз Васёк промолчал. Но когда ветер налетел снова, он взволнованно прошептал:
— Кажется, цветок потянулся ко мне.
И склонился ещё ниже, чтобы окончательно убедиться в этом.
— Подумаешь, к нему! — оскорбился Витя. — И отодвинься, а то ещё придавишь!
И толкнул Никуличева в плечо. Тот, потеряв равновесие, полетел вверх тормашками. Но тут же вскочил:
— Чего толкаешься? Думаешь, я не могу, да?
Через мгновение оба исследователя, сцепившись в драке и забыв об опыте, покатились по земле. Наконец Васёк прочно уселся сверху и спросил:
— Ну как, будешь ещё толкаться?
— Пусти, — сердито сказал Витя. — Я же это сделал для того, чтобы ты не примял цветок.
Вспомнив о цветке, Васёк поспешно вскочил и оглянулся.
Но цветка не было. Только небольшая лужица блестела на солнце. На всякий случай ребята подняли вёдра и посмотрели под ними. Не найдя ничего и там, оторопело уставились друг на друга.
— Куда же это он делся? — спросил Васёк.
А в это самое время одинокий и красивый цветок со всех ног (если только у цветов бывают ноги) улепётывал в лес, подальше от санатория. Остановился он только в глухомани и сразу же превратился в Даваню.
— Вот так история, — ошарашенно пробормотал Даваня, ощупывая бока и стряхивая с себя капли воды. — Ну погодите, я вам… — Но тут же поправился: — Нет, ничего я им не сделаю. Они же не со зла, они для моего здоровья старались. — И он расхохотался: — Они думали, что я самый настоящий цветок! Нет, зря волнуется Барбула. Я встречу детей с большим гостеприимством.
У родника
Лесная речушка начиналась из крошечного родничка.
Тоненьким звенящим ручьём торопливо бежала она по весёлым цветущим полянам, с разбега ныряла под замшелые камни и старые поваленные деревья. И снова, беззаботно журча, торопилась всё дальше и дальше на юг.
Выбежав из родного леса, речушка встречалась с другими такими же речушками и ручейками и становилась глубокой и полноводной рекой, по которой стрелой проносились белоснежные «Ракеты» или с пыхтением проползали трудолюбивые баржи.
И всё же эта великая река начиналась из крошечного родничка, затерянного в самой глубине лесной чащи.
А возле этого родничка с раннего утра старательно трудилась Чара. Она подбирала со дна куски коры, камушки, старые листья. Это была её работа.
Чара приплывала сюда каждое утро. Без неё родничок уж давно засорился бы, заглохли, может быть, не стало бы тогда большой и могучей реки…
Вода в роднике всегда была холодная, прямо-таки ледяная, и пальцы у Чары замерзали очень быстро. Поэтому она часто выходила на берег и прикладывала ладошки к камням, уже прогревшимся под лучами летнего солнца.
Затем снова возвращалась к родничку.
Вместе с Чарой за родником должна была приглядывать и её старшая сестра Омаша. Но Омаша и сама уже не могла припомнить, когда она работала в последний раз.
— Здесь и одной делать нечего, — обычно говорила она младшей сестре и, сладко зевая, ложилась на лужайке перед родником или же надолго уходила по каким-то своим делам.
Вот и сегодня Омаша тоже ушла. Она сказала, что её ждёт не дождётся щука Зубатка.
— Что ж из того, что она охотится на мальков, — сказала Омаша. — Зато с ней весело.
И всё-таки Чара редко работала в одиночестве. Часто к ней приплывал Бухтик, иногда забегал Даваня… А сейчас на кочке перед родником сидела Квакуша Премудрая.
