Корнелия Функе - Король воров
— Риччио уже сказал вам: мы ему все передадим, — повторил Проспер. — А теперь мы хотели бы получить наши деньги.
Барбаросса расхохотался, да так громко и раскатисто, что Риччио вздрогнул.
— Получишь, получишь ты свои деньги! — пропыхтел он, выбираясь из кресла. — Не беспокойся. Но для начала выйдите-ка из кабинета. Не стану же я перед вами, воровским отродьем, сейф открывать.
— Как ты считаешь: возьмется Сципио за это дело? — спросил Риччио Проспера, пока они, облокотившись в магазинчике на прилавок, дожидались Барбароссу.
— Лучше бы вообще ничего ему об этом не говорить, — ответил Проспер, пристально изучая портрет дамы в маске.
— Это еще почему?
Проспер только плечами пожал.
— Не знаю. Просто предчувствие. Не верю я Рыжей Бороде.
В эту секунду Барбаросса выплыл из-за жемчужной шторки.
— Вот, — сказал он, протягивая им толстую пачку денег. — Только смотрите, как бы их у вас по дороге не стащили. Вы же знаете, на всех этих иностранцев с пухлыми кошельками и фотоаппаратами карманники слетаются, как мухи на мед.
Ребята сделали вид, что не замечают его насмешливой ухмылки. Проспер взял пачку денег и теперь смотрел на нее в нерешительности.
— Можешь не пересчитывать, — сказал Барбаросса, словно угадав его мысли. — Тут все точно. Я только за стеклянного жука вычел, которого твой братишка кокнул. Подпиши-ка мне лучше квитанцию. Писать, надеюсь, ты умеешь, или как?
Проспер стрельнул в него сердитым взглядом и быстрым росчерком расписался на блоке квитанций, который протянул ему Рыжая Борода. Впрочем, написав свое имя, он, прежде чем написать фамилию, на миг задумался, а потом поставил вымышленную.
— Проспер, — пробурчал Рыжая Борода. — А ты ведь не из Венеции, верно?
— Верно, — ответил Проспер, закидывая на плечо пустую сумку и направляясь к выходу. — Пойдем, Риччио.
— И поскорее дайте мне ответ насчет того дела! — крикнул Барбаросса им вслед.
— Обязательно, — ответил Проспер, хотя уже твердо решил, что ни слова Сципио об этом деле не скажет. И прикрыл за собой дверь лавки.
РОКОВАЯ СЛУЧАЙНОСТЬ
Едва только они вышли из лавочки Барбароссы, Риччио, не давая Просперу опомниться, затащил его в кондитерскую, витрину которой полчаса назад он с такой тоской рассматривал. И пока официантка, стоя возле них, терпеливо дожидалась заказа, он сумел-таки уговорить Проспера выудить две бумажки из пачки купюр, полученных от Барбароссы, и купить коробку пирожных на всех, чтобы отпраздновать, так сказать, событие дня.
Проспер всякий раз сызнова восхищался тем, с какой тщательностью венецианские кондитеры упаковывают свой товар. Здесь никто не осмелился бы сунуть пирожные в кулек и протянуть через прилавок покупателю — нет, их укладывают в красивые коробки, а коробку перевязывают изящной разноцветной ленточкой.
Впрочем, Риччио, похоже, на всю эту красоту было решительно наплевать. Как только они снова оказались на улице, он выхватил из кармана перочинный ножик и в мгновение ока перерезал пеструю завязку.
— Это еще что? — возмутился Проспер, забирая у него коробку. — По-моему, мы собирались отнести это всем?
— Да ладно, им тут еще полно останется. — Риччио уже запустил руку в коробку. — К тому же нам полагается вознаграждение. Матерь Божья, да из нас никому еще не удавалось выбить из Рыжей Бороды хоть лиру сверх того, что тот предлагал, а ты вытряс из него вчетверо больше! Уж это-то даже я могу подсчитать! Теперь Сципио никого, кроме тебя, с товаром посылать не будет.
— Эти вещи наверняка гораздо дороже стоят. — Проспер взял себе пирожное, покрытое таким густым слоем сахарной пудрой, что, едва он его надкусил, пудра тоненькими белыми струйками посыпалась ему на куртку. У Риччио кончик носа уже был в шоколадной глазури. — Но деньги эти, в любом случае, нам сейчас очень кстати, — продолжал Проспер. — Кассу пополним, и останется еще кое-что на вещи, которые нам сейчас обязательно понадобятся, как-никак зима на носу. У Бо и Осы теплых курток нет, да и у тебя кроссовки вон каши просят.
Риччио слизнул шоколад с носа и деловито оглядел свою драную обувку.
— Да они еще очень даже ничего, — заключил он. — Может, мы лучше телик купим, подержанный, ну хоть самый малюсенький. Уж Моска сумел бы его наладить.
— Ты совсем рехнулся. — С этими словами Проспер остановился перед магазинчиком, где продавались газеты, открытки, но и игрушки. Кто из дома убегает, игрушек с собой не берет. У Бо был один-единственный потрепанный плюшевый львенок, да и того ему выдарил Риччио из своих запасов.
— А почему бы тебе не купить Бо вон тех индейцев? — Риччио положил липкий подбородок Просперу на плечо. — Они отлично подойдут к пробковым ковбоям, которых ему Оса смастерила.
Нахмурив лоб, Проспер нащупал пачку денег в кармане куртки.
— Нет, — сказал он решительно, сунул коробку с пирожными Риччио в руки и двинулся дальше. — Нам деньги на другое понадобятся.
Риччио со вздохом поплелся за ним.
— А знаешь что? — размышлял он. — Если Сципио не захочет браться за дельце, о котором Рыжая Борода говорил, тогда, — тут он понизил голос, — тогда я сам за него возьмусь. Ты же слыхал, что толстяк насчет оплаты говорил. А я тоже вор классный, только в последнее время мало тренировался. Ну и, ясное дело, я с вами поделюсь. Бо я куплю индейцев, Осе — новые книжки, Моске — эту дурацкую краску для его лодки, он про нее все время талдычит, себе — малюсенький телик, а тебе… — Он с любопытством глянул на Проспера. — Тебе-то самому чего бы хотелось?
— Мне ничего не нужно. — Проспер пожал плечами и тоскливо поежился, словно порыв холодного ветра только что забрался ему за шиворот. — И кончай ты о воровстве болтать. Или забыл, как в последний раз тебя чуть не сцапали?
— Да ладно, — буркнул Риччио, оборачиваясь на даму с огромными жемчужными серьгами. Вот уж о чем ему действительно совсем не хотелось вспоминать.
— И Сципио ты об этом дельце ни слова не скажешь, — продолжал Проспер. — Договорились?
От изумления Риччио даже остановился.
— Что за чушь. Совсем не пойму, что у тебя на уме. Ясное дело, я все ему расскажу! Уж наверно, это не рискованней, чем Дворец дожей-то грабить. — Заметив, что шедшая навстречу влюбленная парочка в изумлении на него оглядывается, он понизил голос. — Или дворец Контарини!
Проспер только головой покачал и двинулся дальше. Он и сам не знал, почему предложение Барбароссы так ему не по душе. Может, все оттого, что Сципио, на его взгляд, с каждым разом действует все легкомысленнее. В задумчивости он обогнул двух домохозяек, что яростно переругивались, стоя посреди тротуара, и при этом нечаянно столкнулся с мужчиной, выходившим из соседнего бара с куском пиццы в руке. Мужчина был невысокий, коренастый, с густыми и обвислыми, как у моржа, усами, на которых кое-где еще налипли остатки сыра. Он машинально оглянулся — и вдруг уставился на Проспера во все глаза, будто увидел призрак.
— Scusi, — пробормотал Проспер и тут же шнырнул вперед, в самую гущу прохожих, в толкучку, которая всякого мгновенно превращает в невидимку.
— Эй, куда ты так несешься? — Риччио с уже почти пустой коробкой в руках ухватил его за куртку.
Проспер оглянулся.
— Да так, мужик один, чудно как-то уставился. — Проспер тревожно всматривался в уличную толчею. Но незнакомца с моржовыми усами нигде не было видно.
— Уставился? Ну и что? — Риччио пожал плечами. — Или он показался тебе знакомым?
Проспер покачал головой. Но потом еще раз оглянулся.
Так, ребята из школы идут, старик, три женщины с битком набитыми сумками, группа монахинь… Он схватил Риччио за руку и потащил прочь.
— Что такое? — От испуга Риччио едва коробку не выронил.
— Этот тип за нами идет! — Проспер шел все быстрее, да нет, уже бежал, сжимая в руке пачку денег от Барбароссы, чтобы не выпали из кармана.
— Что ты там бормочешь? — крикнул Риччио, стараясь не отставать.
— Он за нами идет! — выпалил Проспер. — Когда я оглянулся, он спрятаться хотел, но я его заметил.
Любопытствуя узнать, кто это за ними гонится, Риччио обернулся, но никого не обнаружил, кроме нескольких зевак, лениво разглядывающих витрины, да группки школьников, что, хихикая, радостно пихали друг дружку.
— Проп, брось дурить. — Он нагнал Проспера, преграждая ему дорогу. — Успокойся, ясно? Тебе померещилось.
Но Проспер даже слушать его не стал.
— Быстрей давай! — прошипел он и с этими словами затащил Риччио в переулочек, такой узкий, что Барбаросса, забреди он сюда, непременно тут бы и застрял. Навстречу им угрюмо дохнул студеный ветер, словно где-то там, в темных недрах переулка, было его логово. Риччио знал, куда ведет этот не слишком приветливый проход: в укромный двор, а оттуда, подворотнями, в лабиринт таких переулков, где даже коренному венецианцу ничего не стоит заплутать. Словом, чтобы удирать от погони, переулочек в самый раз. Но тут Проспер зачем-то снова остановился, прижал Риччио к стенке и, прижавшись сам, стал наблюдать за движением пешеходов на улице.
