Коллектив авторов - 100 сказок народов мира
– Какой-то бездельник-поэт, именем, как мне говорили, Селим, сложил песню про мою Зорайбу. Если бы он только воспевал ее красоту, я приписал бы это просто усердию подданного. Но откуда он мог узнать про родинку? Схвати его, пытай, узнай и отруби ему голову.
Визирь Диарбекир отвечал:
– Слушаю и повинуюсь.
Увидев орудия пытки. Селим, когда его привели к Диарбекиру, сказал:
– Это все лишнее. Зачем я тебе буду говорить правду под пытками, когда я могу ее сказать и без пыток? Я видел прекрасную Зорайбу, спрятавшись в кустах роз, когда она купалась. Она, действительно, прекрасна, визирь! И я воспел ее и ее родинку.
– За это тебе и отрубят голову! – сказал Диарбекир.
– В этом не будет никакого смысла! – воскликнул Селим. – Что самое тайное на свете? Не думай, Диарбекир, я тебе скажу. Самое тайное на свете – мысль. Слово могут подслушать, движение могут увидеть. Но даже когда я говорю, ты не знаешь моей мысли. Может быть, я говорю одно, а думаю другое. Я поэт. Я мысль превращаю в слово. Значит, мое назначение в жизни – самое тайное делать явным. За этим аллах и послал меня на землю. За что же меня казнить? Красота султанши тайна. Я сделал эту тайну явной. Я делал только свое дело.
Диарбекир улыбнулся:
– Когда мешок хотят выкинуть, из него высыпают все зерно. Говори! Выбалтывай все мысли, какие есть в твоей голове, потому что ее все равно отрубят. Селим сказал:
– Диарбекир! У тебя есть почти все: знатность, могущество, богатство. Я, маленький, ничтожный человек, могу дать тебе славу. Другие будут знатны, могущество перейдет к другим и богатства. Тебя не будет, – но слава твоя останется. Сохрани мне жизнь, а я сложу песнь о том, что ты храбр, мужествен, добр и справедлив, как никто. Не будет тебя, не будет меня, а песнь останется. И весь мир будет петь и знать о храбром, мужественном, добром и справедливом визире Диарбекире. Ты мне дашь жизнь, я тебе – бессмертие. Товар стоит цены.
Диарбекир задумался:
– Выходит, что слава – распутница. Но она красива. Почему бы мне ее не купить?
Он позвал святого дервиша и спросил:
– Святой дервиш, какое самое тяжкое преступление для судьи?
Дервиш отвечал:
– Их два. Одно меньше, другое больше. Первое – отпустить виновного. Второе – осудить невинного.
Диарбекир спросил:
– Судья, который совершил бы оба эти преступления, заслужил бы славы или бесчестия?
Дервиш ответил:
– Бесславия.
Диарбекир сказал ему:
– Иди с миром.
И улыбнулся:
– А я получу за это славу. На то существуют поэты.
Он позвал муллу.
– Скажи мне мулла, – сказал Диарбекир, – может ли с человеком случиться что-нибудь, что ему не предназначено судьбой?
– Нет, – отвечал мулла, – все написано в книге судьбы.
Диарбекир дал ему сто цехинов и сказал:
– Иди, и пусть в минуту сомнения кто-нибудь скажет и тебе успокоительное слово.
Он приказал схватить первого попавшегося прохожего, отрубил ему голову, за уши принес ее к султану и положил у его ног на красный ковер, чтоб не так заметна была кровь.
– С этим человеком случилось то, что было написано в книге судьбы! – сказал Диарбекир. – Ему было суждено погибнуть от моей руки, и моя рука исполнила только волю судьбы.
Услыхав эти благочестивые слова, султан Азис ответил:
– Всегда и во всем да будет воля аллаха!
– Вот голова того, кто был поэтом, по имени Селим! – сказал Диарбекир. – Он осмелился воспеть красоты твоей повелительницы Зорайбы, да будет она благословенна, и ее родинку, да будет она священна!
Султан Азис сказал:
– Пусть повторят мне эту песню.
И когда придворные певцы спели песню, он сказал:
– Поэт не может нас слышать, и теперь мы можем сказать, его песнь прекрасна! Он посмотрел на отрубленную голову:
– Мы нашли его достойным казни. Аллах, быть может, рассудит иначе. Похороните его голову вместе с телом, чтобы в день суда он мог предстать пред аллахом, как добрый мусульманин.
Визирь Диарбекир отвечал:
– Слушаю и повинуюсь!
И приказал похоронить туловище в одном месте, а голову в другом, чтоб казненный не мог в день последнего суда найти своей головы и предстать пред аллахом с жалобой на правосудие.
Вот пока все, что касается султана Азиса и его визиря Диарбекира.
А поэт Селим, тайно отпущенный на свободу визирем, ночью покинул город, достиг владений соседнего султана, грозного и могучего Шидара, подождал у дворца выезда султана на охоту, упал на колени и воскликнул:
– Султан Шидар! Возьми меня к себе во дворец. По крайней мере, кроме тебя, при дворе будет умный человек!
Султан страшно разгневался:
– Как, попрошайка? Сметь назвать всех моих визирей дураками? Величайшее из преступлений! Голову долой!
– Пока на свете существуют мечи, голова у человека вообще держится непрочно! – сказал Селим. – Но почему же ты называешь это величайшим преступлением? Преступление было бы гораздо больше, если бы я не прибавил слов: «кроме тебя».
Султан Шидар даже расхохотался:
– Дерзость этого наглеца поистине беспредельна! Он оправдывает одно преступление другим!
– Так бывает всегда, повелитель! – отвечал Селим. – Преступление оправдывается преступлением.
– Я никогда об этом не слыхал! – сказал султан Шидар.
– Позволь мне показать тебе пример! – сказал Селим. – Казнить меня ты всегда успеешь. Но сначала позволь мне провести три дня в твоем дворце. Я обязуюсь совершить величайшее из преступлений, от которого никто не пострадает, и извинить это еще большим преступлением, которое никому не причинит вреда.
Султана это заинтересовало. Он сказал:
– Согласен. Не сумеешь извинить – пеняй на себя.
Два дня поэт Селим жил во дворце султана Шидара, пил, ел, а на третий день во дворе поставили уже виселицу.
– Для тебя! – сказал султан.
– Подожди сегодняшнего вечера! – сказал Селим.
Вечером султан Шидар, по обыкновению, пошел гулять между цветущими кустами жасмина, как вдруг из кустов выскочил Селим, бросился на султана, обнял его и поцеловал.
– Негодяй! – воскликнул султан. – Сметь коснуться султана! Нечего ждать до завтра! Повесить его сейчас!
Селим упал перед ним на колени.
– Повелитель! Я не хотел касаться твоей священной особы! В темноте я не разобрал! Я думал, что это твоя жена Зюлейя!
Султан понял дерзкую шутку, рассмеялся и сказал:
– Ты оправдался в тяжком преступлении еще тягчайшим. Дать ему за это блюдо серебра.
Селим принял блюдо с серебряными монетами и сказал:
– Хороший хозяин блюдо риса посыпает шафраном.
Султан расхохотался и сказал:
– Что за ненасытный наглец! Насыпьте ему сверху золотых.
И спросил Селима:
– Кто ты такой?
– Я человек, который не может обеднеть! – отвечал Селим.
– Как так? – спросил султан.
– Всякий живет тем, что у него есть, а я тем, чего не существует. То, что есть, можно потерять, а того, чего не существует, и потерять невозможно. Прикажи своим визирям догадаться, кто я такой!
Визири пришли в смущение и ответили:
– Того, что говорит этот человек, не может быть!
Тогда Селим сказал:
– Разве я был неправ, когда сказал, что твои визири глупы? Очень просто. Я живу фантазиями. Я поэт.
И попросил:
– Возьми меня жить к себе во дворец!
Султан Шидар спросил:
– А что ты будешь делать?
Поэт Селим ответил:
– Я буду придворным поэтом. На все вопросы я буду давать тебе ответы, которые тебе доставят удовольствие.
Султан Шидар сказал:
– Хорошо. Ответь мне на три вопроса.
Поэт Селим сказал:
– Слушаю и отвечаю.
– Кораллы розовые. Но почему есть и белые кораллы?
– Спроси сначала у твоих придворных ученых.
Придворные ученые собрались, посоветовались и сказали:
– Это зависит от количества соли, которая заключается в некоторых морских водах…
– Прикажи им замолчать, повелитель! – воскликнул Селим. – От их объяснений у меня во рту – словно я напился морской воды! Я тебе объясню. И эти кораллы были розовыми. Но однажды прекрасная Зорайба, султанша султана Азиса, купалась в море. И, увидав ее розовое тело, кораллы побелели от зависти.
– Султанша Зорайба должна быть красива! – сказал султан Шидар и задал второй вопрос: – Почему глаза газели прекрасны?
– Спроси сначала у своих ученых! – сказал Селим.
Ученые посоветовались и ответили:
– Потому, повелитель, что таково их строение!
– Ты понял что-нибудь? – спросил Селим.
– Ответ мне кажется глупым, потому что ничего не объясняет! сказал султан.
– Слушай же, я тебе объясню. Однажды газель, гуляя в саду султана Азиса, увидела султаншу Зорайбу, засмотрелась на ее красоту, и с тех пор глаза газели стали прекрасными.
– Неужели султанша Зорайба так красива? – воскликнул султан и задал третий вопрос:
– Что будет, когда нас не будет?
Ученые ответили:
– Не знаем.
А Селим ответил:
– Останется песнь о прекрасной Зорайбе.
