Якоб Гримм - Сказки
Подросли дети, стали большие да красивые, и лилии и лошади выросли тоже вместе с ними. И говорят дети:
– Отец, мы хотим сесть на наших золотых коней и пуститься странствовать по свету.
Ответил он им, пригорюнившись:
– Как перенести мне разлуку, когда вы уедете, и не знать, что с вами?
А они говорят:
– Останутся здесь две золотые лилии: вы по ним увидите, что с нами: будут они расти, значит, и мы здоровы; а увянут – значит, мы больны; а если они отцветут – значит, нас нету уже в живых.
И ускакали они и приехали к харчевне; а было там много народу; когда увидели люди двух золотых юношей, стали смеяться и над ними подшучивать. Когда один из юношей услыхал те насмешки, он застыдился и не захотел больше странствовать по свету, повернул назад и воротился к своему отцу. А другой отправился дальше, и вот подъехал он к дремучему лесу. Хотел он уже было въехать в лес, но люди сказали:
– Вы там не проедете – в лесу полно разбойников, они на вас нападут, а как увидят, что вы золотой и конь у вас золотой, то, чего доброго, ещё и убьют.
Но он не испугался и сказал:
– Я должен во что бы то ни стало через лес этот проехать.
Он взял медвежьи шкуры, закутался в них и коня укрыл тоже, чтоб золота не было видно, и смело въехал в лес. Только он немного проехал, вдруг услыхал в глубине шум и голоса говоривших между собой. Потом поодаль от дороги кто-то крикнул: «Там кто-то едет», а с другой стороны ответили: «Ну, и пусть себе едет, это, должно быть, какой-то медвежатник; он беден, как церковная мышь, на что он нам нужен!» – Так счастливо проехал золотой юноша через тот лес, и никакой беды с ним не случилось.
Однажды заехал он по пути в деревню и увидел там девушку; была она так прекрасна, что он не знал, может ли быть на свете другая, её красивей. Он так влюбился в неё, что пришёл к ней и сказал:
– Я люблю тебя всем сердцем и душой, согласна ли ты выйти за меня замуж?
И он тоже понравился девушке, она согласилась и ответила ему:
– Да, я хочу стать твоей женой и быть тебе верной на всю жизнь.
И стали они свадьбу справлять, но когда они радовались и веселились, воротился отец невесты домой и, увидев, что дочь его устроила свадьбу, удивился и спросил:
– А где ж твой жених?
Ему показали на золотого юношу, но был он укутан в медвежью шкуру. И сказал разгневанный отец:
– Никогда медвежатнику не получить моей дочери себе в жёны, – и хотел было его убить.
Тут стала невеста просить отца да уговаривать:
– Теперь он мне муж, я люблю его от всего сердца.
И вот отец смилостивился. Но он всё размышлял об этом, и на другое утро встал рано, желая посмотреть на мужа своей дочери – вправду ли он простой оборванец-нищий. Заглянул он и увидел в постели красивого золотого юношу; сброшенные медвежьи шкуры лежали на полу. И он вернулся и подумал: «Как хорошо, что я сдержал свой гнев, а то бы совершил я большое преступление».
А золотому юноше в это время снилось, что выезжает он на охоту за прекрасным оленем; и, проснувшись поутру, сказал он своей невесте:
– Я хочу отправиться на охоту.
Ей стало страшно, и она начала его просить остаться с нею:
– С тобой легко может случиться большое несчастье.
Но он ответил:
– Нет, мне надо ехать. – Он встал и отправился в лес; и вскоре остановился перед ним, как и снилось ему во сне, стройный олень. Он нацелился и хотел было его застрелить, но олень ускакал. Он погнался за ним по оврагам и зарослям и без устали гонялся за ним целый день; но вечером олень скрылся из виду. Оглянулся золотой юноша, видит – стоит он перед небольшой избушкой, а в избушке той жила ведьма. Он постучался, вышла навстречу старушка и спрашивает:
– Что надобно вам в такую позднюю пору в глухом лесу?
Он ответил:
– Не видали ли вы оленя?
– Да, – сказала она, – этого оленя я хорошо знаю.
А в это время громко залаяла на юношу собачонка, что выскочила из избушки следом за ведьмой.
– Да замолчи ты, злая жаба, – сказал он, – а не то я тебя застрелю.
Тогда ведьма крикнула гневно:
– Как, ты хочешь мою собачку убить?! – и обратила она юношу тотчас в камень.
А невеста всё его домой ждала понапрасну и думала: «Видно, с ним что-то случилось, недаром я так боялась и на сердце было у меня так тяжело».
А дома, как раз в это самое время второй брат остановился около золотых лилий и видит, что вдруг одна из них отцвела.
– Ах, боже ты мой, – сказал он, – с моим братом случилось большое несчастье; надо скорей идти, может, мне ещё удастся его спасти.
А отец говорит:
– Нет, оставайся ты дома; если я и тебя потеряю, то что мне делать тогда?
Но сын ответил:
– Я должен во что бы то ни стало идти.
Вскочил он на своего золотого коня и помчался и приехал он в тот же дремучий лес, где лежал его брат камнем. Вышла из избушки старая ведьма, окликнула его, чтоб и его заколдовать, но он к ней близко не подошёл и сказал:
– Я тебя застрелю, если ты тотчас не оживишь моего брата.
С большой неохотой прикоснулась она к камню пальцем, и тотчас вернулся брату его человеческий образ. Обрадовались золотые юноши, увидав друг друга, стали целовать да обнимать друг друга, сели на своих коней и выехали вместе из лесу: один – к своей невесте, а другой – домой к отцу.
И сказал тогда отец:
– Я-то знал, что ты спасёшь своего брата, ведь золотая лилия вдруг поднялась и зацвела снова.
И стали они жить да поживать припеваючи до самой своей смерти.
86. Лиса и гуси
Раз пришла лиса на лужок, видит – сидит там стадо красивых жирных гусей. Засмеялась лиса и говорит:
– А я пришла, видно, кстати, вы так славно сидите рядышком, что можно вас будет легко одного за другим и съесть.
Загоготали гуси от страха, вскочили и начали кричать да жалобно просить, чтоб оставила лиса их в живых. Но лиса их и слушать не захотела и говорит:
– Не будет вам от меня пощады, всем вам смерть.
Вот один гусь расхрабрился было и говорит:
– Уж если мы, бедные гуси, должны умереть такими молодыми, то окажи нам одну милость, разреши нам помолиться, чтобы перед смертью замолить наши грехи, а потом уж станем мы в ряд, и ты будешь выбирать того, кто из нас пожирней.
– Ладно, – говорит лиса, – это правильно, и просьба у вас скромная; ну, молитесь себе, а я пока подожду.
И вот начал первый гусь петь свою протяжную молитву и повторять: «га-га-га!», и молитве той всё не было конца. Тогда второй гусь не стал ожидать, пока дойдёт до него черёд, и начал тоже: «га-га-га!» А тут за ним и третий, и четвёртый, и вскоре загоготали все гуси разом.
(Как кончат они молиться, так и сказка дальше пойдёт, но молятся всё они до сих пор.)
87. Бедняк и богач
В стародавние времена, когда господь бог ходил ещё по земле, случилось, что однажды под вечер он устал, его застала ночь, и негде ему было переночевать. А стояли по дороге два дома, один против другого; был один большой и красивый, а другой – маленький и на вид неказистый. Большой дом принадлежал богачу, а маленький бедняку. И подумал господь: «Богатого я не затрудню, я у него и заночую». Услыхал богач, что стучатся к нему в дверь, открыл окошко и спросил незнакомца, что ему надобно. Господь ответил:
– Пустите меня переночевать!
Оглядел богач путника с головы до ног, а так как господь одевался в простую одежду и по его виду было не похоже, чтоб у него водились деньги в кармане, то покачал богач головой и сказал:
– Я не могу вас пустить, комнаты у меня завалены овощами и семенами; ежели мне пускать на ночлег всякого, кто в дверь постучится, то пришлось бы мне самому идти по свету с сумой. Попроситесь, может где и пустят.
Он захлопнул окошко, и господь бог остался стоять у дверей. Повернулся господь и направился через дорогу к маленькому домику. Только он постучался, отодвинул бедняк щеколду, открыл свою дверку и пригласил странника войти.
– Ночуйте у меня, – сказала он, – на дворе уж темно, да и куда вам теперь идти!
Это господу богу понравилось, и он вошёл к нему в дом. Подала жена бедняка ему руку, поздоровалась с ним и сказала, чтоб он устраивался, как будет ему удобней, чтоб было ему приятно; многого они не имеют, но то, что у них есть, они дадут ему от чистого сердца. Она поставила на огонь картошку, и пока та варилась, подоила козу, чтоб угостить его немного молоком. Вот накрыли стол, сел господь бог и ел с ними вместе, и ему понравилась их бедная пища, оттого что лица у них были при этом довольные. Вот поели они, и наступило время ложиться спать. Позвала тихонько жена своего мужа и говорит:
– Послушай, муженёк, давай нынче постелем себе на ночь солому, а бедный странник пускай ложится на нашу постель и отдохнёт: целый-то день он был на ногах, тут всякий умается.
– Я предложу ему это охотно, – ответил тот, подошёл к господу богу и предложил, что если будет ему угодно лечь спать в их постель, то он мог бы на ней как следует отдохнуть. Господь бог не пожелал отбирать у стариков их постель, но они так ему предлагали, что, наконец, он согласился и лёг в их постель; а они постелили себе на полу солому. На другой день поднялись они чуть свет и сварили гостю завтрак, такой хороший, какой только могли. Вот уже засияло солнце в окошко, встал господь, поел с ними и опять собрался в путь-дорогу. Он стоял уже в дверях, но обернулся и сказал:
