Древневосточная литература - Тысяча и одна ночь. Том III
Услышав это, воины обрадовались и призвали благословение на везиря Дандана. А потом царь Дау-аль-Макан велел глашатаю кричать, чтобы выступили через три дня. И воины стали снаряжаться, а на четвертый день забили в литавры и развернули знамена, и везирь Дандан выступил в передовых войсках, а царь в середине, и рядом с ним был старший царедворец.
И войска двинулись и шли непрерывно, ночью и днем, пока не достигли города Багдада, и люди обрадовались их прибытию, и прекратилось их горе и несчастье. И оставшиеся встретились с отсутствовавшими, и все эмиры разошлись по домам, а царь поднялся во дворец и пошел к своему сыну Кан-Макану, который уже достиг семи лет и стал выходить и садиться на коня. И царь отдохнул после путешествия и пошел в баню вместе со своим сыном Кан-Маканом, а потом вернулся и сел на престол своего царства, и везирь Дандан встал перед ним, а эмиры и приближенные встали перед царем, служа ему.
И тогда Дау-аль-Макан потребовал своего друга истопника, который был к нему добр на чужбине, и его привели. И когда он предстал перед ним, царь поднялся из уважения к его достоинствам и посадил его рядом с собою. И царь рассказывал везирю о том, какую милость и добро оказал ему истопник, и эмиры возвеличили его, и везирь тоже его возвеличил. А истопник потолстел и разжирел от еды и безделья, и шея у него стала, как шея слона, а лицо – как живот дельфина, и он стал глуповатым, так как не выходил из помещения, где жил, и не узнал царя.
И царь обратился к нему и, улыбнувшись ему в лицо, приветствовал его наилучшим приветствием и воскликнул: «Как ты скоро меня забыл!» И тогда истопник пробудился и пристально посмотрел на царя и, вглядевшись, узнал его, вскочил на ноги и сказал: «О приятель, кто сделал тебя султаном?»
И царь рассмеялся, а везирь подошел к истопнику и изложил ему, в чем дело, и сказал: «Он был твоим братом и другом, а теперь стал царем земли, и тебе непременно будет от него великое добро. Вот я научу тебя: когда он тебе скажет: “Пожелай чего-нибудь”, – желай только самого большого, потому что ты ему дорог». – «Я боюсь, – возразил истопник, – что пожелаю от него такого, на что он не согласится или что не сможет мне дать». – «Все, чего ты ни пожелаешь, он тебе даст и с тобой ничего не будет», – отвечал везирь. И истопник воскликнул: «Клянусь Аллахом, я непременно пожелаю то, что у меня на уме. Я каждую ночь вижу это во сне и надеюсь, что Аллах великий мне это дарует». – «Успокой свое сердце, – сказал везирь. – Клянусь Аллахом, если бы ты пожелал стать правителем Дамаска вместо его брата, он даровал бы тебе это место и сделал бы тебя правителем».
Тут истопник встал на ноги, а Дау-аль-Макан сделал ему знак сесть, но тот отказался и воскликнул: «Храни Аллах! Кончились дни, когда я сидел в твоем присутствии!» – «Нет, – отвечал царь, – они продолжаются и поныне. Ты был виновником того, что я остался жив, и клянусь Аллахом, если ты меня попросишь – чего бы ты ни пожелал, я дам это тебе. Так проси у Аллаха, а потом у меня».
«О господин, я боюсь», – сказал истопник. Но царь воскликнул: «Не бойся!», а истопник молвил: «Я боюсь, что пожелаю чего-нибудь, чего ты мне не даруешь». И царь засмеялся и спросил: «А что же? Клянусь Аллахом, – продолжал он, – если бы ты пожелал половину моего царства, я, право, разделил бы его с тобою. Проси же, чего желаешь, и оставь разговоры». – «Я боюсь», – проговорил истопник, и, когда царь сказал: «Не бойся!», он опять молвил: «Я боюсь пожелать чего-нибудь, чего ты не сможешь мне дать».
Тут царь рассердился и воскликнул: «Проси чего хочешь!» И истопник сказал: «Прошу у Аллаха и затем у тебя: напиши указ, чтобы я был надзирателем над всеми истопниками, что в городе Иерусалиме».
И султан и все присутствующие засмеялись и сказали ему: «Пожелай другого!» И истопник воскликнул: «О господин, не говорил ли я тебе, что я боюсь пожелать чего-нибудь, чего ты мне не даруешь или не сможешь мне дать!» А везирь ткнул его кулаком во второй раз и в третий, но истопник каждый раз говорил: «Я желаю…»
И султан сказал: «Проси и поторопись!» – «Я прошу, чтобы ты сделал меня главным над всеми мусорщиками в городе Иерусалиме или в городе Дамаске!» – сказал истопник. И все присутствующие повалились на спину от смеха, а везирь стал бить истопника, и тот обернулся к нему и спросил: «Кто ты такой, что бьешь меня, когда я не виноват? Ведь это ты говорил мне: “Пожелай что-нибудь большое!” Пустите меня уехать в мою страну», – сказал он потом.
И султан понял, что он забавляется, и, подождав немного, обратился к нему и сказал: «О брат мой, пожелай от меня что-нибудь большое, достойное нашего сана». – «О царь времени, – сказал истопник, – я прошу у Аллаха и затем у царя, чтобы ты назначил меня наместником Дамаска вместо твоего брата». – «Аллах даровал это тебе», – сказал царь, и истопник поцеловал перед ним землю.
И царь приказал поставить ему сиденье на подобающем месте и пожаловал ему одежду наместника, и написал об этом постановление, приложив к нему печать, и потом сказал везирю Дандану: «Никто не поедет с ними, кроме тебя, а когда ты пожелаешь воротиться и приедешь, привези с собою дочь моего брата, Кудыя-Факан». – «Слушаю и повинуюсь», – отвечал везирь. И он взял истопника и ушел с ним и собрался в путешествие, а царь велел привести истопнику слуг и челядинцев и приготовить новые носилки и султанское облачение, и сказал эмирам: «Кто любит меня, пусть оказывает этому человеку уважение и поднесет ему большой подарок». И эмиры поднесли ему, каждый по мере своей возможности.
И султан назвал истопника аз-Зибликан и прозвал его аль-Муджахид[123]. И когда пожитки были все собраны, истопник вышел, а вместе с ним вышел везирь Дандан, чтобы проститься с царем и попросить у него разрешения выезжать. И царь поднялся и обнял его и внушил ему быть справедливым с подданными, а потом он велел ему приготовиться к войне через два года, и они простились друг с другом. И владыка аль-Муджахид, по имени аз-Зибликан, поехал после того, как царь Дау-аль-Макан внушил ему быть добрым с подданными, и эмиры подарили ему невольников и слуг, число которых достигло пяти тысяч. И они поехали вслед за ним, а старший царедворец, предводитель турков Бахрам, предводитель дейлемитов Рустум и предводитель арабов Теркаш тоже поехали, служа ему, чтобы проститься с ним, и ехали три дня, а потом воротились в Багдад.
А султан аз-Зибликан, везирь Дандан и бывшие с ними войска ехали до тех пор, пока не достигли Дамаска, а туда уже прибыли на крыльях птиц вести о том, что царь Дау-аль-Макан сделал властителем Дамаска султана, которого зовут аз-Змбликан, и дал ему прозвание аль-Муджахид, и когда он достиг Дамаска, для него украсили город, и все, кто был в Дамаске, вышли посмотреть. И султан вошел в Дамаск, и шествие было великолепно, и, поднявшись в крепость, он сел на престол, а везирь Дандан стоял, прислуживая ему, и осведомлял его о чинах эмиров и их должностях, и эмиры входили к нему и целовали ему руки, призывая на него благословение. И султан обошелся с ними милостиво и роздал почетные одежды, дары и подарки, а потом он открыл кладовые и роздал деньги всем воинам, великому и малому, и творил суд и был милостив.
А потом аз-Зибликан стал готовить в путь дочь султана Шарр-Кана, госпожу Кудыя-Факан, и велел дать ей парчовые носилки, и везиря Дандана он также снарядил и предложил ему столько-то денег, но везирь Дандан отказался и сказал ему: «Ты стал недавно царь и, может быть, будешь нуждаться в деньгах; мы потом примем от тебя деньги для священной войны или для чего другого».
И когда везирь Дандан приготовился к путешествию, султан аль-Муджахид сел на коня, чтобы проститься с везирем Данданом, и привел Кудыя-Факан, которую он посадил в носилки, и послал с нею десять невольниц, чтобы ей прислуживать. А когда везирь Дандан уехал, царь аль-Муджахид вернулся в свои владения, чтобы управлять ими и заботиться о военных припасах, ожидая времени, когда царь Дау-аль-Макан пришлет за ними.
Вот что было с султаном аз-Зибликаном. Что же касается везиря Дандана, то он с Кудыя-Факан непрестанно проезжал остановки и ехал до тех пор, пока через месяц не достиг ар-Рухбы[124]. А после он тронулся в путь и подъехал к Багдаду, и послал известить Дау-аль-Макана о своем прибытии. И тот сел на коня и выехал ему навстречу, и везирь Дандан хотел сойти с коня, но царь заклинал его не делать этого. Он погнал своего коня и, оказавшись рядом с везирем, спросил его про аЗ-Зибликана аль-Муджахида, и везирь сообщил ему, что тот в добром здоровье, и уведомил царя о прибытии Кудыя-Факан, дочери его брата Шарр-Кана. И Дау-аль-Макан обрадовался и воскликнул: «Отдохни теперь от тягот путешествия три дня, а потом приходи ко мне», и везирь отвечал: «С любовью и охотой!»
А потом везирь отправился в свое жилище, а царь поднялся во дворец и вошел к дочери своего брата Кудыя-Факан (а она была восьмилетней девочкой), и, увидев ее, он обрадовался и опечалился, вспомнив об ее отце, и приказал скроить ей платья и дал ей великолепные украшения и драгоценности, и велел поселить ее вместе со своим сыном Кан-Маканом.
