Умный маленький поросеночек(Сказки Венгрии и Румынии) - сказки Народные

Старик-то догадался, что братья с клячей сделали, знал, какие они жадные, вот он и говорит:

— Видать, вы лошади много овса сразу дали, она все сожрала, воды опилась, вздулась да и сдохла. Тут моей вины нет, не след вам было ей так много корма задавать, непривычная она.

Но братья-воры только одно знают, в суд старика тянут. Лошади-то они теперь лишились и стараются хоть часть денег обратно получить.

А бабка тоже раскричалась, что дед, мол, не виноват, что должны они сами на себя пенять.

Старик велел ей замолчать.

— Нет, не буду молчать!

— Замолчи, говорю!

— Нет, не буду…

Старик тут вроде совсем взбеленился, выхватил нож, подскочил к бабке, да и пырнул прямо в живот.

Только он ее ударил, как хлынула кровь из бычьего пузыря, и бабка наземь повалилась — умирает, да и только.

Остолбенели братья-воры, а старик как ни в чем не бывало говорит им:

— Ну ладно, ребята, пошли в суд.

Братья пошли за ним.

Не успели они немного отойти, как вдруг старик остановился:

— Знаете что, люди добрые, вернемся обратно, и повремените вы малость, я оживлю свою бабку, а то жаль ее, сердечную. Потом пойдем судиться.

— Как это ты ее оживишь, ежели убил?

— Ну, это совсем нехитрое дело.

Побежали братья за дедом посмотреть, как это он будет бабку воскрешать.

Пришли они домой, старик тут же взял с печи кукурузную метелку и начал гладить бабку, приговаривая:

Как услышала старуха эти слова, встрепенулась, начала глаза тереть и говорит, словно только проснулась:

— Ну и крепко же я спала!

А братья ничего не понимают, друг на друга глаза таращат.

Пришли они в себя, спросили деда:

— Что же это, ты всех мертвых так оживляешь?

— Всех, лишь бы померли.

Начали братья-воры между собой перемигиваться и перешептываться — мол, хорошо бы заиметь метелку волшебную.

— Своими ведь глазами видели, — говорит один, которому больше всех по душе метелка пришлась. Он все рассчитывал, сколько денег они заработают, ежели смогут мертвецов воскрешать.

Начали они торговаться. Торговались, торговались, пока не сговорились: дали старику две шапки золота, забрали метелку и ушли с ней.

Как пришли братья-воры домой, сразу же в конюшню бросились — коня воскрешать.

Ничего не выходит.

Попытались потом воскресить мужика одного из них села… только тот-то умер по-настоящему, как все умирают, куда же его еще воскрешать!

Помчались они сызнова к старику, ног под собой не чуют, об одном только и думают — связать его и потащить в суд.

Но только старик тоже не сидел сложа руки, пока они домой ходили, пока метелке испытание устраивали да обратно к нему возвращались. Вышел он из дому, наведался по очереди во все корчмы, что по дороге к суду, со всеми корчмарями сговорился, что они должны сделать, да тут же с ними и расплатился.

Прибежали к нему братья-воры, трясутся от злости, а он им говорит:

— Пожалуйста, пойду в суд, почему не пойти, мне бояться-то нечего, я вам дал хороший товар, да вы его попортили. Только погодите чуток, возьму с собой мой кивер, что остался у меня с той поры, когда я солдатом был.

Дозволили они ему взять кивер и пошли.

На пути корчма.

Старик говорит:

— Остановимся малость, перекусим, а то притомился я очень, да и есть хочется. Вы тоже со мной перекусите.

Поели они, выпили, расплачиваться надо… Старик подзывает к себе корчмаря:

— Эй, хозяин!

— Что?

— Выбей дно из бочки и угости всех вином, пусть пьют за меня, а то я иду с этими людьми судиться.

— А кто платить будет? — спросил корчмарь, с которым дед еще ранее сговорился.

— Как кто? Кивер заплатит, — ответил дед и отдал кивер корчмарю. Тот унес кивер в другую комнату и скоро вернулся, возвратил его деду и при этом низко поклонился, словно барину какому. А старик сразу же ушел с тремя братьями-ворами.

Те снова перешептываться начали: что это, мол, за кивер, который сам расплачивается?

Вошел дед еще в одну корчму, потом в другую, третью, и всюду то же самое повторилось. Так шли они, пока братья не утерпели и спросили его:

— Что это, дед, за кивер, который всюду за тебя платит?

— Ну, сынки, это длинная история, кивер-то не простой, да так и быть, я вам расскажу, только коротко.

— Расскажи, сделай милость, дедушка!

— Это кивер волшебный. Он расплачивается за всякого и повсюду. Мне его подарил сам император, когда я еще молодым был. Воевали мы вместе, и я ему жизнь сохранил, от врагов спас.

Надумали тогда братья-воры купить волшебный кивер и просят старика продать его.

— Ну уж нет, — ответил дед, — а то останусь я совсем ни с чем. Коня вы убили, перекормили по своей жадности, с метелкой бог знает что сделали, только тоже испортили, а потом еще пришли ко мне и в суд потянули, а я уж до старости дожил и никогда не судился. Нет, больше продавать вам я ничего не буду. Лучше пойдем в суд, пусть меня осудят, коли виноват, а когда из тюрьмы выйду, останется мне хоть кивер, а то все остальное я уж по вашей милости потерял.

— Да нет, дедушка, ты уж нас прости, ошиблись мы, не подумали, — захныкали братья-воры, — не будем мы больше так поступать, а ты как следует нас обучи, что с кивером делать надо…

— Да я вас и в те разы обучал, только чем я виноват, ежели вы никак не в толк ничего не возьмете?

— Теперь непременно возьмем, а тебе заплатим за кивер три шапки золота.

Почесал дед затылок и задумался.

— Знаете что?

— Что? — спросили братья.

— Продам вам кивер, да только вот с каким уговором.

— Ну, говори быстрее.

— Вы мне дадите три шапки золота и грамоту. А там напишете, что ко мне больше приставать не будете, что бы ни случилось. Согласны?

— Согласны.

— Ну, ударим по рукам, раз так.

Написали они грамоту, взял старик деньги, а братья-воры — кивер, разошлись каждый в свою сторону и больше никогда не виделись. Дед и на этот раз одурачил братьев-воров, но они не могли ничего поделать — грамоту-то сами подписали, да и старик им послал передать, что все это он в отместку сделал за то, что они его первые обманули.

А я кончил эту сказку, и все это такая же чистая правда, как…

МУДРАЯ ЦАРИЦА

Жил давным-давно царь, и был у него при дворе управитель. Однажды позвал к себе царь этого управителя, приказал ему взять с собой две тысячи овец и продать их на базаре; а как продаст — принести вырученные деньги, да и овец обратно пригнать. Услыхал об этом управитель — опечалился. Разве можно овец продать, да их же и обратно пригнать? В глубоком раздумье вернулся он домой. Там его дочка, ей было лет семнадцать, спросила, отчего он такой печальный.

— Как мне не быть печальным, дочка, — отвечал отец. — Вот то-то и то-то приказал мне царь. — И он рассказал дочери о приказании царя.

— Только это тебя и огорчило? — спросила дочь. — Успокойся, отец, это пустяки. Делай только так, как я тебе скажу.

— Как же, доченька?

— А вот как. Возьми овец и пойди с ними на базар. Там остриги их, продай шерсть, получи деньги и приходи обратно и с деньгами и с овцами. Вот ты и сделаешь так, как тебе было приказано.

Как услышал такие слова управитель, повеселел и на другой день, посвистывая, погнал овец на базар. Там он сделал все, как его научила дочь, получил за овечью шерсть деньги и спокойно вернулся домой и с деньгами и с овцами.