Жаклин Уилсон - Четверо детей и чудище
— Тебе хорошо. У тебя только отец ведет себя как придурок. Твоя мама ведь не нашла себе нового мужа?
— Нет. Встречалась пару раз с каким-то типом — они в Интернете познакомились, — но не сложилось.
— А у меня папа вообще сбежал к малолетней девице. Все думали, что у них это ненадолго, а он взял и женился на ней. Терпеть ее не могу.
— Она злая?
— Да не особо. Сюсюкает все время: мол, мы с ней будем как сестрички, но я знаю, что на самом деле я для нее обуза. — Голос у Шлёпы стал хриплый, как будто она собралась заплакать.
— Ты вроде была подружкой невесты на их свадьбе? — быстро спросила я, чтобы отвлечь ее.
— Да, просто мрак. Пришлось надеть дурацкое платье, и еще мне волосы завили. Выглядела как дура.
— А какого цвета платье? Я всегда мечтала побывать подружкой невесты, — сказала я.
— Синее, шелковое. И туфли под цвет, на дурацком каблуке, — пробурчала Шлёпа.
— Ого, тебе можно каблуки носить? Я так хочу туфли на шпильке, но мне мама не разрешает, — погрустнела я.
— Можешь завтра их пожелать! — сказала Шлёпа. — Ты попроси псаммиадину, он напыжится — и твои супермаркетовские тапки превратятся в отпадные каблучищи. Вот же здорово! Можем пожелать все, что захотим! И не забывай — это я его нашла.
— Зато я его узнала .
— Давай глянем в твою книжку и посмотрим, чего те дети попросили. — Шлёпа схватила книгу.
— Они захотели быть красивыми, — сказала я.
— Дурацкое желание, — отозвалась Шлёпа.
— А я бы хотела быть красивой, — мечтательно сказала я. Я как-то подслушала, как учителя меня обсуждали. Одна не могла вспомнить, кто я такая, а другая — моя любимая учительница, чьими стараниями в школе появилась библиотека, — сказала: «Ну вспомни: Розалинда — такая бледненькая простушка с двумя хвостиками».
— Тогда проси красоту, а лично я хочу разбогатеть, — сказала Шлёпа.
— Ты только желай конкретнее. В книжке дети пожелали стать богатыми, так им привалило старых золотых монет, на которые ничего не купишь.
— Я буду супер-пупер-конкретна. Хочу быть богатой и знаменитой, — мечтательно сказала Шлёпа. — У меня будет свое телешоу. И собственный пентхаус с прислугой, тогда мне не нужно будет жить ни с папой, ни с мамой. Буду повсюду разъезжать на огромном лимузине, за мной будут гоняться папарацци, люди будут визжать и просить у меня автограф. Когда Моди подрастет, я заберу ее к себе, накуплю ей всего-всего, днем буду водить ее на аттракционы, а вечером — на концерты. — Шлёпа замолчала. — Ты чего на меня так смотришь?
— Шлёп, нельзя ничего пожелать насовсем. Волшебство действует только до заката, — сказала я. — По крайней мере у детей из книжки было так.
— Вот подстава. — Шлёпа была разочарована. — Какой прок от волшебства, если оно за день протухает? — Она снова посмотрела в окно. Робби с радостными воплями скакал по дереву. — А Тарзан в курсе?
— Вряд ли, — с досадой сказала я. — Ох, он так расстроится завтра! И папа тоже.
— Скажешь ему? — спросила Шлёпа.
— Пока не буду. Он так счастлив. И ты, Шлёп, тоже не говори, ладно?
Она заколебалась, но потом пожала плечами:
— Ладно. — Шлёпа опять посмотрела в окно. — Фу плюс фу в квадрате! Прекрасная принцесса с твоим папашей целуются.
— Фу-фу-фу, — сказала я, и мы захихикали и зачмокали губами.
Когда они с Моди и Робсом вошли в кухню, Шлёпа еще почмокала. Элис недовольно зыркнула на нее, но папа был в таком экстазе, что ничего и не заметил. Он хлопал Робби по спине, щупал его мышцы и называл чемпионом.
— Тебе надо поскорей начать тренироваться, Олимпиада не за горами, сынок, — сказал папа.
— Не знала, что лазанье по деревьям — олимпийский вид спорта, — сухо заметила Элис.
— Да ладно тебе, родная! С такой ловкостью и гибкостью из него получится замечательный гимнаст. С какого возраста берут в олимпийскую сборную? Том Дейли[9] когда начал? В двенадцать? Может, придется одну Олимпиаду и пропустить, Робби, но наверняка есть юношеские сборные — тебя сделают капитаном, ты точно там будешь лучше всех.
— Капитан Робби! — прокричал Робби и с важным видом прошелся по комнате.
— Троекратное ура капитану Робби! — поддержал папа. — Знаешь что? Я позвоню Тиму из спортзала. Он в Святом Кристофере физру ведет. Я слышал, у них есть летняя спортивная школа. Поедем туда с тобой завтра, покажешь себя на канате и шведской стенке.
Мы со Шлёпой переглянулись. У меня сердце заухало.
— Вы в школе по канатам лазаете, сынок? — не унимался папа.
— Нет, в основном мячик гоняем. С футболом у меня не очень, пап.
— Ничего страшного. Ты же не можешь быть чемпионом во всех видах спорта. Юных футболистов пруд пруди, зато ты у нас гимнаст от бога, — настаивал папа.
— Пап? Пап, не надо звонить, — сказала я.
Папа уже достал свой мобильный:
— Почему, зайка?
— Потому что… потому что у Робби это, скорее всего, ненадолго, — в отчаянье сказала я.
— В каком смысле? — спросил папа.
— Ну, может, на него просто удача свалилась, а завтра он проснется — и окажется, что он разучился по деревьям лазить.
Папа посмотрел на меня. Потом понимающе закивал:
— Да ты не переживай, Рози-Шмози. Тобой я тоже очень горжусь. Наверняка у тебя тоже куча талантов. Но у Робби особый дар, и тут важно не упустить момент. Ты ведь желаешь брату добра, правда?
Папа решил, что я завидую! Это было до того обидно, что мне захотелось ему врезать, — а Робби только подлил масла в огонь.
— Может, я и тебя научу лазить, Розалинда, — великодушно сказал он.
В итоге папа позвонил своему приятелю и договорился, что завтра к десяти утра привезет Робби к нему в школу.
— Мы ему покажем, а, Робби? Дай пять! — весело сказал папа.
— А то, — ответил Робби.
Мне никак не удавалось остаться с Робби наедине. Пришлось идти за ним в туалет и торчать под дверью.
— Ты что, следишь за мной? — Выйдя из туалета, он впечатался в меня.
— Да! Робс, послушай меня, — затараторила я. — Я должна сказать тебе что-то ужасно важное. Псаммиадово волшебство перестает действовать, когда солнце заходит. Прости — надо было тебя сразу предупредить. Завтра ты разучишься лазить по деревьям.
— А вот и не разучусь, — сказал Робби. — Я классно лазаю — ты же видела.
— Да ты чего?! Ты ведь желание загадал.
— Ну да, но теперь-то я научился. И обратно уже не разучусь. Я и завтра смогу лазить, вот увидишь. — Робби говорил очень уверенно. — Это как научиться плавать или на велике ездить. Один раз освоил — и уже не разучишься.
— Да нет же, Робби, всё совсем не так. Завтра ты и до нижней ветки не дотянешься, все будет как раньше, — не слишком тактично напомнила я.
— Ты мне завидуешь, — сказал Робби. — Хочешь, чтобы это с тобой папа так носился.
— Да послушай ты! Я просто не хочу, чтобы ты завтра опозорился перед папиным другом.
— Все будет тип-топ, вот увидишь. Даже еще лучше. Я покажу класс, — настаивал Робби.
Он вроде был так в себе уверен — а ночью весь дом перебудил. Ему опять приснился кошмар.
— Что за вопли? — сонно спросила Шлёпа.
— Черт, это Робби. — Я выпрыгнула из постели.
Я прибежала в комнату Моди и зажгла свет. Робби лежал на кровати с закрытыми глазами, молотил руками и ногами, запутавшись в одеяле, и кричал. Моди сидела в своей кроватке, обернув голову одеяльцем, и сосала палец.
— Робби кричит, ой-ой! — испуганно сказала она.
— Ничего, Моди. Ему просто страшный сон приснился. — Я опустилась на колени: — Проснись, Робс! Все хорошо — кошмар тебе приснился.
Робби открыл глаза. Он вцепился в меня, и я крепко его обняла. Он весь горел, его била дрожь.
Примчались папа с Элис.
— Что случилось? Моди испугалась, муся моя? — затараторила Элис.
— Робби, — пролепетала Моди и расплакалась.
— Что такое, сынок? Ну-ну, папа здесь. — Папа занял мое место. Он обхватил Робби обеими руками и стал его укачивать. — Все хорошо, мой чемпион, папа с тобой.
Элис взяла Моди и унесла спать к себе. Мы с папой остались с Робби.
Он уже совсем проснулся и плакал.
— Прости, пап, — всхлипывал он.
— Ничего, дружок. Ты просто переутомился вчера. Ты у меня так замечательно лазаешь. Скорей бы показать тебя Тиму!
— Нет, нет, — рыдал Робби, — не хочу туда идти. Я не умею лазить. Это все псаммиад. Он исполнил мое желание.
— Робби, ты что! — зашипела я.
— Не шикай на него, Рози-Шмози, пусть расскажет. Бедняге, видать, ужасы какие-то приснились. Меня в его возрасте тоже кошмары мучили. Кто там исполнил твое желание, Робби? Чудище?
— Нет, мохнатый зверек. Он хороший, только немножко сердитый, как учителя в школе. Он настоящий, пап, прямо как в той книжке. Роз, расскажи ему. — Робби тер глаза кулаками.
Я не могла рассказать папе про псаммиада. Во-первых, он в жизни бы не поверил. Решил бы, что мне тоже сон приснился или что я все нафантазировала. Все это звучало так странно и невероятно — я уже сама сомневалась, что мы на самом деле нашли псаммиада. А если это и правда, и папа поверит в псаммиада — он не сможет сохранить это в секрете. Он расскажет Элис, всем своим друзьям, и тогда журналисты и репортеры с телевидения разобьют у песчаной ямы лагерь и станут изводить несчастного зверька. Может, вообще поймают его и запихнут в зоопарк. Вечно на виду, все пристают со своими желаниями — он этого не вынесет. Объявят конкурс по всей стране — выиграй желание от псаммиада! — выпустят фигурки дива песков, начнутся телевикторины, особые представления для королевы — а бедненькое диво будет мечтать засунуть голову в песок и зарыться поглубже.
