Григорий Диков - Диковины
Огорчился Кузьма, да насильно мил не будешь — пошел домой. Идет по дороге мимо леса, цветы в руке держит, а над цветами пчелы вьются и жужжат. А время то было жаркое, около полудня; утомился Кузьма и присел отдохнуть в тенек под старой липой. Глядь — а на липе дупло, и в том дупле пчелы дикие живут. Вот, думает Кузьма, кто моим подарком брезговать не станет. Взял цветы, положил под дуплом и говорит: «Летите сюда, пчелы лесные, берите мед душистый да несите его своей царице. Не любит меня гордая девица, так, может, полюбит лесная царица!»
Сказал — и сам удивился, так складно у него получилось. То ли слышал где Кузьма эту присказку, то ли сама она ему на ум пришла — неизвестно, а только сказал он точь-в-точь вот так. А как сказал, видит — тень от липы в сторону быстро-быстро по траве поползла и листочки на липе затрепетали, будто от ветра. Глянул Кузьма на небо и обомлел — только что вроде полдень был и жара стояла, а уже солнце садится, и вечер настает, и холодом с реки повеяло! «Эх, — думает Кузьма, — заснул я, видать, под липой с усталости, и не заметил, как день прошел». Оглянулся но сторонам, почесал в затылке и пошел в деревню.
На следующее утро взял отец Кузьму с собой в Торбеево, к куму. Целый день они там работали, помогали для новой избы подпол копать. Так день прошел, а за ним и другой. На третий день вернулись Кузьма с отцом в Высоцкое затемно и на сеновал спать легли, чтобы мать с сестрами не будить да дедушку с бабушкой не тревожить.
Утром отец по делам в город поехал, а Кузьма дома остался, телегу чинить. Сидит он в амбаре, колесо на ось прилаживает, вдруг слышит — шумит что-то сзади. Обернулся — а у амбара вся стена пчелами усижена, да так их много, что бревна как живые шевелятся! Думал Кузьма потихоньку из амбара выскочить, да поздно — пчелы с места снялись и к двери подлетели, выход закрыли и гудят, недобро так.
Взял тогда Кузьма пук соломы и стал пчел отгонять, проход себе освобождать. Вдруг слышит — из самой середины роя раздается девичий голос: «Ах, Кузьма, так ты суженую свою встречаешь? Неужели не узнал лесную царицу?»
Кузьма солому выронил и чуть язык не проглотил от удивления. Тут рой расступился, и вышла из него молодая девица. Волосы у той девицы были рыжие, как огонь, и неубранные, а глаза зеленые. Платье па той девице из цветочных лепестков было сделано, и корона на голове надета кружевная, из разноцветного воска. Улыбнулась девица Кузьме и говорит ему: «Угодил ты мне, Кузьма, своим подарком! Я тебя за это отблагодарю — пойду за тебя замуж! Будем мы в лесу вместе жить и всеми пчелами лесными править!»
«Да как же, — отвечает Кузьма, — я буду с тобой жить, коль ты пчелиная царица, а я — человек?»
«Эх, — отвечает девица, — этому горю помочь скоро. Я тебя сразу после свадьбы ужалю, так ты сразу в пчелу превратишься. Ты ведь этого хотел?»
«Нe надо меня жалить, — отвечает Кузьма, — я лучше человеком останусь, а ты себе мужа среди трутней ищи!»
Тут пчелиная царица рассердилась: «Да ты что, мужик, шутить со мной вздумал? Сам мне слова волшебные сказал и подарок на свадьбу сделал, а теперь на понятный? Смотри, я и осерчать могу! Даю тебе сроку три дня, с родными проститься, а потом — будь любезен, приходи к липе, свадьбу будем играть».
Сказала это пчелиная царица, оземь ударилась и обратилась снова в пчелу. Рой ее окружил, и полетели пчелы восвояси, в лесную чащобу.
Огорчился Кузьма. Сидит думает, как бы ему от свадьбы пчелиной отговориться. Всю ночь думал, а на следующее утро надел рубаху красного сукна, умылся, волосы расчесал и пошел к Ольге. На его счастье, девица в тот день дома сидела, матери помогала. Бросился Кузьма Ольге в ноги и говорит: «Не дай мне, Олюшка, пропасть, выходи за меня скорей замуж. А то меня пчелиная царица женихом сделала, и, коли не выйдешь за меня, я сам через три дня пчелой сделаюсь и в лесу буду жить».
Ольга как это услышала, чуть от смеха не лопнула. Говорит: «Ты ведь, Кузьма, из плотовщиков? Так тебе, видать, на сплаве ум бревном-то и отдавило. А то ты бы таких небылиц никому рассказывал и глупость свою от людей прятал».
«Не веришь? — спрашивает Кузьма. — Так пошли со мной к липе, я тебе пчелиную царицу покажу!»
«Пошли, — говорит Ольга. — мне сегодня дома сидеть неохота, пойду прогуляюсь. Только ты иди от меня поодаль, будто я тебя не знаю, а то люди засмеют».
Как дошли Кузьма с Ольгой до леса, Кузьма девицу за кустом спрятал, а сам к дуплу подошел и кричит: «Эй, пчелы, зовите вашу царицу, скажите — жених ее кличет!» Только прокричал, а из дупла три пчелы вылетели и в чащу полетели. Подождал Кузьма немного, глядь — обратно уже целый рой летит, а во главе его царица. Как подлетели пчелы к Кузьме, ударилась царица пчелиная оземь и стала девицей. «Чего, — говорит, — тебе, Кузьма, надобно? Никак соскучился?»
«Да вот, — говорит Кузьма, — соскучился. Посмотреть на тебя захотелось, какая ты умница да красавица».
Царица смеется, довольная: «Вот ты какой, женишок, стал — ласковый да податливый!»
Тут одна из пчел к царице подлетела и стала ей что-то на ухо жужжать. Как услышала царица, что ей пчела донесла, глаза у нее зеленым огнем загорелись, а волосы дыбом встали и в колечки завились. Подскочила пчелиная царица на аршин в воздух и как закричит: «Ах ты, обманщик! Меня, царицу, ласковыми словами называешь, а сам деревенскую девку в кустах прячешь? Летите, пчелы, зажальте ту мужичку до смерти, чтобы знала, как за мной подглядывать!»
Тут весь рой в стрелу вытянулся и к кустам полетел. Ольга, как это увидела, пчел ждать не стала, а бросилась бежать в сторону села. Ну, и Кузьма за ними побежал.
Так и бегут они — впереди Ольга, за ней пчелы, а позади Кузьма. Ольга хоть и шустрая была, да от пчел далеко не убежишь. Догнал ее рой, и пчелы ее жалить стали. Тут бы и пришел ей конец, да на Ольгино счастье у дороги был пруд выкопан, туда она и прыгнула. Раньше в том пруду барин карасей разводил, а потом пруд тиной зарос и одни лягушки в нем жить остались.
Сидит Ольга в пруду но самые уши, голову платком накрыла и на помощь зовет, а над платком пчелы злые кружатся и ужалить норовят. Тут как раз Кузьма к пруду подбежал, а за ним и пчелиная царица поспела. Взмолился Кузьма: «Владычица лесная, не губи ты девку деревенскую, прикажи своим пчелам от нес отступиться. Это ведь я сам ей велел в кустах ждать, тебя показать обещался. Отпусти Ольгу, не по своей воле она за тобой подглядывала, а по моей глупости. А я за это что хочешь для тебя сделаю!»
Усмехнулась царица: «Хорошо, Кузьма, я Ольгу отпущу. Только вот мое условие: мы срока ждать не будем, а свадьбу нынче сыграем, в полдень».
Погрустнел Кузьма, да делать нечего, согласился — не пропадать же Ольге. «Только, — говорит, — государыня моя, давай поженимся по нашему, по людскому обычаю. А то у нас так заведено — надо в церкви повенчаться, иначе свадьбе не быть».
«Да коли это недолго, можно и по вашему обычаю повенчаться, — отвечает царица. — Я согласна».
Взяла царица Кузьму за руку и повела в село, и пчелы за ними полетели. Как подошли они к церкви, Кузьма попа из избы вызвал и говорит: «Вот, батюшка, моя невеста, повенчать нас надобно, да побыстрее».
Поп заупрямился — не буду, говорит, венчать, странно мне все это. «Тебя, Кузьма, я знаю, а вот невесту твою вижу в первый раз. Кто она, и откуда, и в чем такая спешка?»
Кузьма ему подмигивает и говорит: «Невесту мою звать Полина. Она пасечника Савелия дочь, из-за реки, вот ты ее и не знаешь. А спешка — так это, батюшка, от большой любви. Ты нас с Полиной Савельевной поскорее обвенчай, как полагается, и ни о чем не спрашивай. А то у меня невеста, видишь, сердится, неровен час, покусает всех. А коли сделаешь, как я тебя прошу, я тебя после хорошо отблагодарю».
Взял Кузьма царицу под руку и ввел в церковь. Поп дьякона и служек позвал, облачение надел и к молодым вышел.
Тут Кузьма говорит: «Какой, однако, у тебя, батюшка, сквозняк в церкви. Закрой, что ли, двери да окна». И попу тихонько подмигивает.
Смекнул поп, что дело нечисто, да ничего говорить не стал, а сделал все, как Кузьма велел. А Кузьма дальше распоряжается, кричит попу и служкам: «Эх, начинайте службу, да ладана не жалейте — вот увидите, моей невесте понравится!»
Пои так и сделал. Взял в каждую руку по кадилу, ладана пригоршню насыпал и угольки положил. А как повалил из кадила дым, стал поп по церкви ходить и молодых окуривать.
Стоит пчелиная царица, от дыма кашляет, чихает, места себе не находит. А Кузьма ей: «Что ж ты, государыня, смирно не стоишь? Обещалась по человеческому обряду венчаться, теперь терпи!»
А поп все ходит кругами, кадилом машет, а дым из него так и валит!
Не вынесла дыма пчелиная царица, подскочила в воздух, обратилась в пчелу — и вон из церкви! Да не зря Кузьма приказывал попу двери да окна закрыть. Налетела пчела на стекло, стукнулась и на пол упала. Взял тут Кузьма коробочку, где свечки хранились, свечи вынул, а пчелу внутрь положил и сверху Псалтирем прикрыл.
