Вильгельм Гауф - Маленький Мук. Карлик Нос (сборник)
– Если ты захочешь меня заколоть, я укушу тебя, если свернёшь мне шею, сам сойдёшь со мной в могилу.
Вне себя от изумления, карлик Нос поставил клетку наземь, но гусыня по-прежнему смотрела на него своими прекрасными, умными глазами и продолжала вздыхать.
– Вот чудеса! – воскликнул карлик Нос. – Да эта гусыня умеет говорить, как человек. Ну-ну, успокойся же, я не так жесток и не лишу жизни такую редкую птицу. Но я готов биться об заклад, что ты не всегда принадлежала к пернатым, – ведь и я когда-то был жалкой белкой.
– Ты прав! – ответила гусыня. – Я тоже родилась не в этом позорном обличье. Увы! Кто бы мог когда-нибудь предположить, что Мими, дочь великого Веттербока, будет заколота на кухне герцога…
– Будь спокойна, любезная Мими! – утешал её карлик. – Клянусь честью, тебе не будет сделано ничего дурного. Я устрою тебя в моей комнате, буду доставлять тебе еду и в свободное время стану беседовать с тобою. Поварам я скажу, что откармливаю тебя для герцога особенными травами, а при первом удобном случае выпущу тебя на свободу.
Гусыня поблагодарила его со слезами на глазах. И карлик сделал так, как обещал. Он отвёл для Мими отдельное помещение под предлогом, что хочет её откармливать для герцога. Но он не давал ей обыкновенного гусиного корма, а приносил разные сладкие блюда. Когда у него было свободное время, он беседовал с ней и утешал её. Они рассказали друг другу свою историю, и Нос узнал, что гусыня была дочерью волшебника Веттербока на острове Готланде. Веттербок как-то поссорился с одной старой феей, которая победила его с помощью хитрости и из мести превратила его дочь в гусыню. Когда же карлик Нос рассказал Мими свою собственную историю, она сказала:
– Я немного смыслю в этих делах: отец кое-что передал из своего знания нам с сёстрами. Ваш спор у корзины с овощами, твоё внезапное превращение, когда ты понюхал какой-то травки, и слова старухи, которые ты запомнил, доказывают мне, что если ты отыщешь ту траву, которую использовала фея, то избавишься от своего уродства.
Всё это, конечно, было плохим утешением для карлика: как, в самом деле, найти траву, которой не знаешь даже по названию? Но тем не менее он поблагодарил Мими, и в глубине души его затеплилась надежда.
Скоро после этого к герцогу приехал в гости его друг, один из соседних князей. Герцог по этому случаю позвал к себе карлика и сказал ему:
– Наступило время, когда ты можешь доказать, что ты мастер своего дела. Князь, который приехал ко мне в гости, считается после меня величайшим знатоком по части еды, и кухня у него одна из лучших в мире. Постарайся же, чтобы мой стол удивил даже его. Старайся также, под страхом моей немилости, чтобы за всё время, которое он проведёт при моём дворе, ни одно блюдо не подавалось дважды. Всё, что тебе будет нужно, можешь требовать у казначея; хотя бы тебе пришлось растопить для этого моё золото и бриллианты, ты не должен остановиться ни перед чем. Я готов лучше остаться бедняком, чем ударить лицом в грязь перед своим гостем.
Так говорил герцог, и карлик отвечал:
– Воля ваша, государь, будет исполнена! Сделаю так, чтобы этому князю здесь всё понравилось.
Крошечный повар нашёл случай показать своё искусство во всём его блеске. Он не щадил сокровищ своего хозяина и себя не берёг: целый день его можно было видеть перед плитой, окутанным облаками дыма, и голос его беспрестанно звучал в огромной кухне, раздавая приказания целой армии поваров и поварят.
Князь провёл уже две недели в гостях у герцога и, по-видимому, чувствовал себя прекрасно. Ежедневно гость и хозяин пять раз садились за стол, и герцог был в высшей степени доволен искусством карлика, так как замечал восхищение своего гостя. На пятнадцатый день герцог призвал карлика к столу, представил его гостю и спросил последнего, доволен ли он его поваром.
– Ты превосходный повар, – обратился гость к карлику, – и знаешь, как разнообразить стол. За всё время, пока я здесь, ты ни разу не повторялся, и все блюда тебе великолепно удавались. Но скажи, почему ты до сих пор ещё ни разу не подавал царя всех блюд – паштет-сюзерен?
Карлик испугался: он никогда не слыхал о подобном паштете; но он с видимым спокойствием отвечал:
– О государь, я надеялся, что ты ещё долго будешь гостить, – вот почему я и медлил с этим блюдом. Чем же другим мог я почтить тебя в день отъезда, как не царём паштетов?
– Вот как! – заметил герцог, смеясь. – А что касается меня, то ты, вероятно, ждал дня моей смерти, чтобы угостить меня этим блюдом. Ну нет, любезный, придумай что-нибудь другое для прощального обеда, а паштет этот ты должен завтра же подать на стол.
– Как угодно моему государю! – отвечал карлик и удалился. Далеко не весело было у него на душе. Он чувствовал, что наступил день его позора и несчастья: ведь он не имел даже понятия о том, как приготовить этот паштет. Он пошёл в свою комнату и залился слезами при мысли об ожидающей его участи. Но тут Мими, расхаживавшая по комнате, обратилась к нему с вопросом о причине его горя.
– Не печалься, – сказала она, узнав, в чём дело, – это блюдо часто подавалось за столом моего отца, и я приблизительно знаю, что для него нужно. Возьми того-то и того-то в таком-то количестве: может быть, это не совсем так, как надо, но надеюсь, что эти господа не разберут, в чём дело.
Услышав это, карлик радостно вскочил с места, благословляя тот день, когда купил гусыню, и стал готовиться к завтрашнему дню.
Сначала он сделал маленький пробный паштет и нашёл его удачным; он также дал его отведать главному смотрителю над кухней, и тот, по обыкновению, рассыпался в похвалах его искусству.
На другой день он приготовил паштет как следует и послал его к столу герцога прямо из печки, предварительно украсив цветами. Сам он надел своё лучшее праздничное платье и отправился в столовую. Он вошёл как раз в ту минуту, когда один из слуг разрезал паштет. Герцог взял себе порядочный кусок, проглотил его, поднял глаза к потолку и сказал:
– Да, недаром называют его царём паштетов! Но ведь и мой карлик король всех поваров, не правда ли, любезный друг?
Гость ответил не сразу: он проглотил несколько кусков с видом знатока, но потом улыбнулся насмешливо и таинственно.
– Да, приготовлено недурно, – отвечал он наконец, отодвигая тарелку, – а всё-таки это не то, что называют паштетом-сюзерен. Впрочем, я этого и ждал.
Тут герцог нахмурил лоб и даже покраснел от стыда.
– Ах ты, собака! – воскликнул он. – Как осмелился ты так осрамить своего государя? Ты заслуживаешь, чтобы тебе отрубили голову в наказание за скверную стряпню.
– Ради бога, государь, не гневайтесь: я приготовил это блюдо по всем правилам; здесь есть всё, что нужно, – сказал карлик, дрожа от страха.
– Врёшь, негодяй! – возразил герцог, толкнув его ногой. – Мой гость не мог ошибиться, тут чего-то недостаёт. Я велю разрубить тебя самого и запечь в паштет.
– Сжальтесь! – воскликнул карлик. – Скажите мне, чего не хватает в этом паштете, чтобы он пришёлся вам по вкусу. Не дайте мне умереть из-за какой-нибудь недостающей крупицы муки или кусочка мяса.
– Это тебе мало поможет, любезный Нос, – отвечал гость со смехом, – я вчера ещё был уверен, что ты не приготовишь этого паштета, как мой повар. Знай же, в нём недостаёт одной травки, которая здесь, в вашей стране, неизвестна и которая называется «чихай-трава». Без неё твоему государю никогда не удастся откушать паштет в таком виде, в каком он подаётся мне.
При этих словах герцог пришёл в ярость.
– А всё-таки мы будем есть его, – вскричал он со сверкающими глазами. – Клянусь моей герцогской короной, либо завтра я угощу вас таким паштетом, какого вы желаете, либо голова этого карлика будет красоваться на воротах дворца. Поди прочь, собака. Я даю тебе двадцать четыре часа срока.
Полный отчаяния, карлик снова ушёл к себе и стал жаловаться гусыне на свою горькую судьбу, так как до сих пор ни разу не слышал о подобной траве.
– Ну, если дело только за этим, – сказала Мими, – то я могу помочь твоему горю, потому что отец научил меня распознавать все травы. Быть может, в другое время тебе не избежать бы смерти, но, к счастью, теперь новолуние, а трава эта цветёт именно в начале месяца. Скажи мне, есть ли тут поблизости старые каштановые деревья?
– О да! – отвечал Нос с облегчением. – У озера, в двухстах шагах от дворца, их много; но к чему тебе непременно каштаны?
– Да потому, что эта трава цветёт только у корней старых каштанов! – сказала Мими. – Однако медлить нечего. Пойдём искать то, что тебе нужно. Возьми меня на руки и, когда выйдем из дворца, спусти меня на землю – я помогу тебе.
Он сделал так, как она сказала, и отправился с ней к воротам дворца, но тут караульный протянул к нему своё ружьё и сказал:
