Клайв Льюис - Покоритель зари, или Плавание на край света (с иллюстрациями)
– Нет, вы посудите сами, – вмешался один из секретарей, – чем разыгрывать тут красивые сцены, не поговорить ли по-деловому? Вопрос в том…
– Вопрос в том, – перебил его герцог, – что вы предпочитаете: убраться из замка со всем своим сбродом или ждать, пока мы вас прогоним?
Когда, наконец, все было улажено, Каспиан приказал подать коней, и вместе с Берном, Дринианом и несколькими солдатами поехал в город на невольничий рынок. Это был длинный приземистый сарай возле самой пристани, и происходило там то же самое, что на аукционе – на помосте стоял Мопс и хрипло кричал:
– Господа! Следующий номер – двадцать три! Крестьянин из Теревинфии. Может работать в поле, а также на рудниках и на галерах. Всего двадцать пять лет! Ни одного больного зуба! Силен, как лошадь! Блямц, сними с него рубашку, пусть сами посмотрят. Какие мускулы, а? Железо! А грудь-то, грудь! Начинаем торг. Десять полумесяцев от покупателя в левом углу. Вы, наверное, шутите! Пятнадцать? Восемнадцать полумесяцев за двадцать третий номер. Кто больше? Двадцать! Благодарю вас. Двадцать полумесяцев…
Тут Мопс замолчал и широко раскрыл рот, увидев, что на помост поднимаются солдаты в кольчугах.
– На колени перед королем! – воскликнул герцог.
За стеной, звеня подковами, ржали кони. Многие уже слышали о событиях в замке, и почти все повиновались приказу, а тех, кто не послушался, подтолкнули соседи. Кто-то даже крикнул: «Да здравствует король!»
– Мопс, – сказал Каспиан, – вчера ты оскорбил короля, и по закону ты обречен, но я прощаю тебя, ибо ты не ведал, что творишь. Четверть часа тому назад торговля рабами запрещена во всех владениях Нарнии. Все рабы на этом рынке свободны.
Он поднял руку, сдерживая радостные крики, и спросил:
– Где мои друзья?
– Эта красоточка и молодой человек приятной наружности? – с заискивающей улыбкой спросил Мопс. – Их сразу продали…
– Мы здесь, Каспиан, мы здесь! – закричали Люси и Эдмунд, а Рипичип пропищал из другого угла: «И я тут, ваше величество!» – Оказывается, их хозяева остались на аукционе, чтобы еще поторговаться. Толпа расступилась, давая им дорогу, и они радостно встретились с молодым королем. Тут же подошли два южных купца. К югу от Нарнии и Орландии живет умный, богатый, обходительный, жестокий и древний народ. У них темные лица и длинные бороды, а носят они шелковые одежды и яркие оранжевые тюрбаны. Купцы учтиво поклонились королю, осыпая его цветистыми фразами – о родниках благоденствия, например, которым надлежит оросить сады добродетели и мудрости, – но хотели они, конечно, получить назад деньги.
– Вы совершенно правы, господа, – согласился Каспиан. – Всякий, кто приобрел сегодня раба, получит свои деньги обратно. Мопс, отдай все до последнего гроша.
– Ваше величество, – заскулил Мопс, – вы хотите меня разорить!
– Всю жизнь ты наживался на чужих слезах, – сказал Каспиан. – А что до разорения, лучше быть нищим, чем рабом. Но где же еще один из моих друзей?
– Ой! – вскричал Мопс. – Заберите его поскорее! Рад от него избавиться. Я сбавил цену до пяти полумесяцев, и все равно его никто не купил. На него даже смотреть не хотят. Блямц, приведи сюда Зануду.
Когда Юстэса привели, он действительно выглядел невесело. Неприятно, когда тебя продают, но еще неприятней, когда тебя никто не покупает. Юстэс подошел к Каспиану и сказал:
– Та-ак… Развлекаешься, конечно, когда другие томятся в неволе. А про консула ничего не разузнал. Да чего от тебя ждать!..
Вечером в замке был большой пир, после которого, раскланявшись со всеми и отправляясь спать, Рипичип сказал:
– Завтра начнутся, наконец, настоящие приключения! Однако ни завтра, ни в ближайшие дни приключения не начались, ибо наши герои собирались покинуть все известные земли и моря, а значит – должны были тщательно подготовиться. Корабль разгрузили, вытащили на берег (для этого понадобились катки и восьмерка лошадей), и искуснейшие корабельщики принялись его чинить. Потом его снова спустили на воду и загрузили провизией и водой, запасами на двадцать восемь дней, больше не вошло. Как с огорчением заметил Эдмунд, это давало возможность всего-навсего четыре недели безостановочно плыть на восток.
Тем временем Каспиан расспрашивал старых морских волков, которых ему удалось разыскать, не знают ли они чего о землях на востоке. Он выпил не одну кружку пива с прошедшими сквозь бури и грозы голубоглазыми, седобородыми моряками и наслушался невероятных историй. Но никто ничего не знал о землях к востоку от Островов, а многие считали, что если все время плыть на восток, то окажешься в море, огибающем край света. «Здесь и пошли ко дну друзья вашего величества!» – говорили одни, а остальные рассказывали басни о землях, населенных безголовыми людьми, о плавающих островах, о страшных морских смерчах и об огне, который горит прямо в море. Лишь один из них обрадовал Рипичипа. «А за всем этим, – сказал он, – лежит страна Аслана. Но она дальше, чем край света, и вам туда не добраться». Его попытались расспросить подробнее, но он сказал только, что слышал об этом от своего отца.
Берн сказал им только, что шесть его спутников отплыли на восток, но с тех пор о них больше никто не слышал. Герои наши стояли в это время вместе с королем на самом высоком мысу Авры и любовались восточным океаном. «Я часто прихожу сюда по утрам, – говорил герцог, – любуюсь восходом солнца, и порою мне кажется, что оно восходит в двух-трех милях отсюда. Тогда я вспоминаю о своих друзьях и думаю о том, что же там, за горизонтом. Наверное, ничего; и все же мне становится стыдно, что я остался здесь. Но я бы не хотел, чтобы вы покидали нас, ваше величество. Нам может понадобиться ваша помощь – люди с юга навряд ли простят нам, что мы не торгуем рабами. Король мой и повелитель, подумайте!»
– Герцог, я дал клятву! – отвечал Каспиан. – И кроме того, что я скажу Рипичипу?
Глава 5.
БУРЯ И ЕЕ ПОСЛЕДСТВИЯ
Почти через три недели корабль отплыл из Узкой Гавани. Все было очень торжественно, на пристани собралось много народу, а когда Каспиан обратился к жителям Одиноких Островов и прощался с герцогом и его семьей, одни кричали: «Да здравствует король!», другие плакали. Когда же корабль отошел от берега, а звуки Каспианова рога стали тише, наступило молчание. Корабль вошел в струю свежего ветра, алый парус вздулся, буксир отчалил и повернул к суше, а «Покоритель Зари» снова ожил. Матросы спустились вниз, Дриниан первым встал на вахту, и корабль, описав плавную дугу вокруг южной оконечности острова, взял курс на восток.
Несколько дней прошло превосходно. Люси думала о том, что ни одной девочке в мире еще не везло так, как ей, когда, просыпаясь по утрам, видела на потолке солнечные зайчики, отраженные морем, и, оглядывая каюту, замечала чудесные вещи, которые ей подарили на Одиноких Островах: тельняшку, морские сапоги, хронометр, зюйдвестку и вязаный шарф. Потом она выходила на полубак и любовалась морем, которое синело с каждым днем все больше, а воздух становился теплее. За завтраком она ела с таким аппетитом, какой бывает только на море.
Немало времени она проводила на корме, где, сидя на скамеечке, играла с Рипичипом в шахматы. Занятно было смотреть, как Рипичип обеими лапками переставляет шахматные фигуры, слишком тяжелые для него, и становится на цыпочки, делая ход в центре доски. Он был отличный игрок, и если не забывал, во что играет, обычно выигрывал. Но иногда он забывал и делал какой-нибудь невероятный ход, например, безбоязненно подставлял своего коня под удар ферзя и ладьи. В такие минуты, увлеченный игрой, он думал о настоящих сражениях, армиях и конях. Он бредил подвигами, поединками не на жизнь, а на смерть, славными победами.
Но это прекрасное время длилось недолго. Однажды вечером, когда Люси беззаботно наблюдала с кормы за длинным пенистым следом позади корабля, она заметила на западе тяжелые тучи. Двигались они очень быстро и вскоре заполнили полнеба. На минуту в них образовался разрыв, сквозь который просочился желтый свет заката, в воздухе тут же похолодало, волны позади корабля заострились, море пожелтело, словно старая парусина. Казалось, и сам корабль почуял опасность и забеспокоился. Парус то сильно надувался на ветру, то опадал. Пока Люси наблюдала за всем этим, удивляясь, каким зловещим стал даже свист ветра, раздался голос Дриниана: «Все на палубу!» Матросы тут же принялись за работу. Крышки люков задраили, огонь на камбузе потушили, и уже спускали парус, когда грянул шквал. Люси показалось, что впереди разверзлась глубочайшая яма, корабль полетел в нее, и тут же водяная гора высотой с корабельную мачту обрушилась на них. Это уж была верная гибель, но корабль взлетел на вершину горы и закрутился волчком. Целый водопад обрушился на палубу; ют и полубак напоминали два острова, между которыми бушевал бурный поток. Высоко вверху матросы цеплялись за рею, из последних сил пытаясь совладать с парусом. Оборванный конец каната тянулся рядом с ними по ветру, словно палка.