Лорен Сент-Джон - История про доброго слона
После того как они распрощались с Люком, вежливо поблагодарив за помощь и услышав в ответ невнятное бурчание, Тендаи предложил выпить чаю с чем-нибудь существенным, и никто не возражал. Чай был красный африканский (под названием Руибос), а запивались им молочные гренки — и это скромное пиршество укрепило их силы и придало бодрости.
— …Не понимаю… — говорил во время чаепития Тендаи. — Я вижу эту слониху чуть не каждый день после того, как ее привезли сюда из Намибии года три назад, и всегда она отличалась смирным нравом. Даже более смирным, чем другие слоны. Вообще-то они животные стадные — почему она все время одна, тоже чудно. Для них семья, компания — или как это назвать — очень важное дело. А нашу слониху я до сегодняшнего дня звал Добрячкой. Вот вам и добрячка — чуть не убила человека. Хорошо еще, на куртке всю злость выместила…
Мартина знала: всего в Савубоне тринадцать слонов. Одни из них прибыли из такого же заповедника в Замбии[5], где их одно время оказалось слишком много, других покупали в разных местах поодиночке — некоторые были больны, хромали. Их старались вылечить. Но Мартина мало общалась с ними, и они почти не замечали ее. Только малыш Шака, наверное, запомнил — ведь память у слонов удивительная, — как она поила его молоком из ведра. А Добрячку она сегодня увидела так близко чуть не впервые, и та показала себя далеко не лучшим образом, хотя то, что слышала о ней раньше, не могло не вызывать у Мартины глубокой благодарности: ведь эту слониху из пустыни в Намибии можно с полным правом назвать приемной матерью белого жирафа Джемми — да-да, того самого Джемми, любимца Мартины.
История была такова. Родителей Джемми убили браконьеры, когда с его рождения на свет не прошло и недели. Они убили бы и детеныша, но каким-то чудом тот сумел спрятаться, и негодяи в суматохе не заметили его. Другим чудом было то, что рядом с малюткой-жирафом оказалась слониха, которая сама недавно произвела на свет малыша, и она прониклась сочувствием к малышу другой «национальности». А молоко для его пропитания у нее было. Кроме всего прочего, именно она, злобная слониха Добрячка, привела жирафленка к тому зданию, где лечили зверей и где ему сразу оказали необходимую помощь.
Катаясь на Джемми, Мартина, уже наслышанная об этой истории, пыталась порою подъехать поближе к слонихе и каждый раз говорила ей, мысленно и вслух: «Смотри, вот он, твой приемный сын. Видишь, как подрос?» Однако слониха не выказывала желания вступать с ними в контакт и такое же отношение проявляла к слонам из своего стада. В чем причина подобного поведения — никто понять не мог. А вот сегодня она показала себя не только необщительной, но и агрессивной. Без всякой на то видимой причины…
— …Из-за таких случаев, — продолжал говорить Тендаи, — я и говорю всегда: будь осторожен с дикими животными. Один Господь знает, что у них на уме. Знает, да не скажет.
Старый Сэмпсон поддержал своего напарника.
— Звери, они вообще большая загадка для людей, — сказал он. — Возьмите этого буйвола, что сегодня слег… Готов поклясться жизнью всех моих девятерых детей, что, если бы Мартина его не вылечила, он бы умер. Я ведь так просто не стал бы тревогу поднимать, по радиотелефону звонить. У него точно было что-то… вирусное, что ли? А он взял да вскочил на ноги, как молодой… Ну не чудеса, скажите?
Тендаи рассмеялся.
— Ты везде загадки ищешь, старина. Прожил уже лет сто, а никак не успокоишься. В этом мире все по полочкам расставлено: животные весь свой век ищут пищу, а люди… Люди, наверное, сами не знают, чего ищут. Во всяком случае, многие из нас. Разве не так? — Он встал со стула, напялил свою широкополую соломенную шляпу. — Мне пора. Думаю, мой джип уже починили. — Он опять ухмыльнулся. — Если только этот славный малый Люк его снова не сломал — за то, что я ему так и не дал пострелять. Пошли со мной, Сэмпсон!
После их ухода Бен просительно посмотрел на Мартину и произнес:
— Ты можешь мне сказать, что по правде случилось с тем буйволом? И как ты его вылечила так быстро? Ты просто волшебница? Или нет?
Она пожала плечами.
— Сама не знаю, клянусь тебе. Это тетушка Грейс меня научила. Какие-то старинные способы лечения. Я не понимаю.
Бену пришлось примириться с ответом — потому что, если сам лекарь не знает, как лечит, о чем тут говорить? И они заговорили о другом.
— А еще не пойму, что случилось со слонихой, — сказал Бен.
— Ой, не знаю, как ты, Бен, а я до того перепугалась! И тоже не могу понять, с чего она вдруг…
Таким образом, и Мартина, и Бен подтвердили слова старика Сэмпсона, что вокруг уйма загадок. И отгадать их не так просто, а то и совсем невозможно.
— Может, увидела что или почуяла, от чего чуть не взбесилась? — предположил Бен.
— Правильно. Или вспомнила что-то… Тендаи говорит, слоны ничего не забывают: ни слов, ни запахов, ни поступков плохих. Только что она могла унюхать? Или увидеть, услышать?
— Или кого? — со значением произнес Бен.
Мартина с удивлением воззрилась на него.
— Ты о чем?
— Не о чем, а о ком. О ком-то из нас.
— Ну… мы же с ней хорошо… Не обижали… — Мартина вдруг снова вспомнила бешеные глаза слонихи и как та рвала и топтала оранжевую куртку. А что если…
Какой-то, пока еще смутный, ответ пришел ей в голову, и в это время за окнами послышался сигнал автомашины Тендаи. Мартина вскочила с места, бросилась к дверям кухни.
— Тендаи! — крикнула она. — Откуда, вы говорили, взялась тут Добрячка? Из намибийской пустыни?
Тендаи заглушил мотор, высунулся из кабины.
— Разве не знаешь? — ответил он. — Три года назад ее привез Ройбен Джеймс для твоего деда.
• 7 •
Как насчет того, чтобы прокатить бедную женщину? — услышала Мартина знакомый голос и не поверила своим ушам.
Было три часа утра, она пребывала посреди саванны, на спине своего любимого Джемми… Но откуда здесь, в ночной темноте, этот голос? И эта женщина, которой он принадлежит? Толстая женщина, говорящая с африкано-карибским[6] акцентом, носящая длинные пестрые платья и занимающаяся нетрадиционной медициной — попросту говоря, знахарством.
Мартина не собиралась совершать верховую прогулку в такое позднее (или раннее) время. Она хотела, как обычно, лечь спать часов в девять, а через два часа встать и отправиться туда, где находилось пристанище Джемми. Это было бы как обычно. Однако проспала и добралась до нужного места в заповеднике на несколько часов позже и с чувством вины. Не столько перед собой или перед Джемми, сколько перед отсутствующей бабушкой, которая строго-настрого запрещала ей ночные прогулки по заповеднику…
— Ох, это вы, тетушка Грейс! — с облегчением воскликнула Мартина, быстро справившись с легким испугом.
То же чувство испытал, наверное, и жираф, когда старая женщина внезапно показалась из-за кустов.
Тетушка Грейс раскинула руки, и Мартина кинулась к ней в объятья: так хотелось поделиться всем, что произошло за время ее отсутствия.
— Как я рада, что вы наконец приехали! Как поживают ваши родные? Видели уже Тендаи? Рассказал он, что здесь делается?.. Просто жуть! Подумать страшно: Савубона перейдет к новому хозяину! К дельцу, которому мой дедушка не отдал свой долг!.. А мы все должны к Рождеству уехать отсюда и больше никогда…
Мартина остановилась, чтобы перевести дух и вытереть слезы.
— Успокойся, детка, поговорим обо всем позднее, а сейчас нам нужно вместе добраться до Секретной долины… Ты ведь так называешь место, где живет твой жираф?
Тетушка Грейс подняла голову и посмотрела вверх — туда, где виднелась белая спина Джемми.
— Как вы думаете? — спросила она, обращаясь к ним обоим — к Мартине и к Джемми. — Сумеет старая Грейс влезть на эту спину? А?
У Мартины язык отнялся от удивления! Неужели она собирается сесть на него верхом? Ведь она такая тяжелая!.. И если заберется, не повредит это жирафу?
Но не могла Мартина так прямо сказать все это тетушке Грейс — это же обидит ее? И, выходит, нужно предложить помощь?..
Пока Мартина раздумывала, Джемми решил за нее. Издав особый, свойственный только ему, мелодичный звук, он улегся на землю, подставив спину, чтобы легче было сесть.
И тетушка Грейс не стала терять времени даром: словно делала это каждый день, она решительно подошла к жирафу и, немного повозившись, удобно уселась на него — как в свое любимое старое кресло. Уселась и пригласила величественным жестом Мартину:
— Ты едешь с нами? Садись, детка!
Что оставалось Мартине? Она вскочила на холку жирафа, потрепала его по гриве и шепнула на ухо свои извинения.
Джемми поднялся на ноги. Грейс ухватилась за Мартину и что-то забормотала по-зулусски — девочка не поняла: это были мольбы или заклинания. Жираф немного постоял, подумал и потом медленно тронулся в путь.
