Михаил Мокиенко - Как Бабы-Яги сказку спасали
— А дальше-то что? — спросила младшая.
— Дальше? Дальше… Ну… — Старшая и сама не знала, что им делать дальше. — Скоро сказка сказывается, да не скоро дело делается! — сердито сказала она.
Хлопнув себя по лбу, она внезапно воскликнула:
— А дальше вот что! Мокей скоро тут должен пройти. Ты сейчас превратишься в Машу и будешь его ждать. Когда Мокей придёт, скажешь ему, что ты, то есть Маша, его разлюбила. Пусть к себе возвращается. Посмотрим, что из этого получится…
— А ты?
— А я ещё чего-нибудь придумаю. Давай превращайся! — С этими словами старшая Баба-Яга скрылась в лесу.
Младшая не любила превращаться. Особенно не любила превращаться в птиц. Тело начинало сжиматься, вырастали перья, нос становился твёрдым и вытягивался вперёд. От этого разливалась боль сразу по всему телу. Поэтому идею старшей сестры она восприняла без особой радости. Одно успокаивало, что она, немножечко потерпев, сейчас станет молодой и красивой.
«Некоторые женщины и не такое терпят, чтобы моложе выглядеть!» — подумала младшая. Зажмурившись, она чётко и ясно представила Машу, затем произнесла заклинание…
Баба-Яга открыла глаза, подошла к большой лесной луже. Из лужи на неё глядела красавица Маша.
— Ну вот и славненько! — сказала она и вдруг насторожилась. — Русским духом пахнет! Мокей идёт!
Яга забегала по полянке, не зная, что делать.
Потом сообразила и, фальшиво запев, стала собирать цветочки.
Мокей узнал Машу сразу. Он бросился к ней, но что-то его остановило. Маша собирала цветы, как-то неестественно подпрыгивая, и всё время косилась в его сторону, распевая какую-то дурацкую песенку.
— Маша! Это ты? — неуверенно спросил Мокей.
— Ну я. Чего тебе надо?
— Маша! Это же я — Мокей! Ты что, не узнаёшь меня? — Он хотел обнять её, но что-то ему мешало.
— Узнаю. Ты мой жених, — сказала младшая. И добавила: — Бывший!
— Как это «бывший»? — опешил Мокей. — Что с тобой, Маша?!
— Ничего. — Младшей очень нравилась её роль. — Разлюбила я тебя. Отлетела прежняя любовь голубем, и новая в сердце дятлом застучала. Завтра у меня свадьба. — И она снова запрыгала на лужайке.
— Какая свадьба? С кем!
— С Кощеем. Он мне полцарства обещал. — Баба-Яга заломила руки и с надрывом, как это делают плохие актёры в плохих театрах, прокричала: — Уходи, Мокей, к своим боевым товарищам! Не мешай мне цветочки для свадебного венка собирать!
— Ничего не понимаю! — пробормотал Мокей.
— А чего тут понимать? Он хоть с виду и противный, зато богатый. Я теперь во дворце жить буду, а ты ступай к себе в казарму, между нами всё кончено! — гордо сказала младшая Баба-Яга.
Мокей остановился как вкопанный и пытался понять, что происходит. Такой Машу он никогда не видел. «Может быть, это так повлиял на неё сказочный лес?» Первый раз в жизни он не знал, как быть, — до того растерялся.
Он всё же подошёл к ней, взял за руку, заглянул в глаза и тихо сказал:
— Я люблю тебя, Маша.
От этих искренних слов Баба-Яга вздрогнула. Мокей это заметил.
— Вспомни, как мы мечтали о будущем. У нас будет своя квартира, родится мальчишка, я буду работать, а ты — дома, по хозяйству…
Младшая Баба-Яга покраснела. У неё было такое ощущение, что она подслушивает чужой разговор.
— Я передумала! — сказала она и вырвала свою руку из горячих ладоней Мокея. — Пока у нас квартира будет, я состарюсь, а у Кощея — целый дворец стотрёхкомнатный.
— А ты помнишь мои цветы? Я всегда дарил тебе одну белую розу. — Мокей нежно обнял её за плечи. Баба-Яга аж затряслась. — Роза стояла долго-долго, а когда засыхала, ты ставила её в вазу к другим таким же розам. Как ты берегла этот букет!
— Ну, не убивайся ты так! — пролепетала младшая и отодвинулась.
Мокей сел на траву и закрыл лицо руками.
— А помнишь, как мы с тобой познакомились после выпускного вечера в белые ночи? Мы учились в разных классах и только иногда виделись на переменах. После выпускного вечера все пошли гулять по Питеру, а я почему-то пошёл к Литейному мосту. Ты стояла у парапета и смотрела, как разводят мосты. Ты была одна, трогательная и беззащитная, у этого громадного поднятого моста. Я подошёл, ты молча взяла меня за руку, и мы бродили всю ночь по пустому городу, не говоря друг другу ни слова… Мы целовались и плакали от счастья…
— Всё! — крикнула Баба-Яга сквозь слёзы. — Не могу больше! Не Маша я!!!
Сказав это, она закрутилась волчком и приняла свой прежний вид.
Мокей вскочил на ноги и очумело глядел на неё.
— Я младшая Баба-Яга. Сестра той, которая тебе клубок дала, — всхлипнула младшая.
Мокей понял, в чём дело.
— Ну, не плачь, успокойся…
Баба-Яга ещё пуще заревела.
— Отставить слёзы! — скомандовал Мокей. — Отвечай, где моя Маша?!
Она тут же перестала плакать, вытерла передником лицо и с воодушевлением сообщила Мокею то, что он уже знал от средней сестрицы:
— Красна девица твоя, Мокей, в замке Кощеевом томится. Выручать тебе её надо!
— Так что же ты мне мешаешь, карга старая?
— Так положено. Иначе сказки не будет.
Вдруг в лесу раздался страшный треск, и на поляну выскочил заяц размером с большую собаку. За ним вылетела средняя Баба-Яга. Лицо у неё было расцарапано, глаза горели охотничьим азартом, за спиной болтался вещмешок. Если бы Мокей не отпрянул в сторону, тут бы сказка и кончилась. Заяц скакал огромными скачками, как кенгуру. Средняя взлетела вверх и коршуном пала на зайца.
Средняя Баба-Яга поднялась на ноги, держась за спину. Только она хотела поднять распластанного зайца, как из него вылетела утка и полетела над лесом.
— Стой, мерзавка! — крикнула средняя.
Утка сердито крякнула и прибавила ходу.
— Ты это чего? С ума рехнулась? — крикнула младшая Яга. — Мы тут делом занимаемся, а она со зверями в пятнашки играет!
— В какие пятнашки… — попыталась оправдаться средняя.
— Да в такие. Вон от зайца одно пятно осталось!
— Я вам потом всё объясню. Некогда мне. — Средняя снова уселась на метлу. — Мокей, мешочек свой забыл! — Бросила Мокею вещмешок и улетела за уткой.
— Чего это она? — спросил солдат.
— А кто её знает? Она у нас с придурью.
Мокей развязал свой мешок и вытащил оттуда волшебную тарелочку и книгу.
— Это ваше, — сказал он и протянул вещи младшей Бабе-Яге.
— Ой, тарелочка! А давай посмотрим, что сейчас твоя Маша делает? — и младшая стала катать яблочко по тарелочке.
На дне тарелки появилась уже знакомая солдату рожа Кощея со следами пощёчин.
— Маша! — злобно говорил Кощей. — Я тебя в семнадцатый раз спрашиваю: пойдёшь за меня замуж?
В тарелочке появилась Маша.
— Никогда! Выйди из темницы и закрой решётку с другой стороны. — И она залепила Кощею звонкую оплеуху.
— Ну хватит! — рявкнул Кощей. — Знай, голубушка, если до захода солнца ты не согласишься, то превратишься в камень! И будешь стоять камнем, пока смерть моя не придёт! — и радостно добавил: — А она не придёт никогда — я бессмертный.
— Вот придёт Мокей, посмотрим, какой ты бессмертный, — чуть не плача, сказала Маша.
— Не придёт! До захода солнца недолго осталось. Подумай!
Кощей вышел из темницы, и изображение исчезло. В траве что-то зашевелилось, и оттуда выпрыгнул клубок, приглашая продолжить путешествие.
Мокей взглянул на солнце, закинул за плечи вещмешок, поправил автомат и молча зашагал за клубком.
— Только бы успел! — прошептала младшая Баба-Яга. Она вспомнила, как лет двести назад в неё влюбился Злыдень. Вспоминать, правда, особенно было нечего. Он подарил ей тогда связку сушёных крыс и пригрозил, что если она не ответит ему взаимностью, то он их избушку спалит. Странное объяснение в любви, но ей было приятно. Старшая тогда этого ухажёра по всему лесу гоняла. Чуть не прибила влюблённого беднягу.
«Ой! Ему же ещё со старшей сестрой встретиться предстоит. А она женщина дюже сурьёзная. Боюсь, сказка наша может плохо кончиться. Помочь солдату надо!»
И она бросилась вслед за Мокеем.
Вдруг лужа, в которую, как в зеркало, ещё совсем недавно смотрелась младшая Баба-Яга, забурлила, вспенилась, и оттуда вылезла Лихо.
— А солдатик-то настырный, — пробормотала она. — Боюсь, эта сказка может хорошо кончиться. Помочь Кощею надо. Есть у меня для него подарочек!
Сказочный лес зашумел, как бы просыпаясь от долгой спячки.
Глава вторая. Переполох в воинской части
А в это время на погранзаставе, где служил Мокей, происходило вот что. Солдаты вернулись с учений. Они были грязные и усталые. Им пришлось бежать девять километров за воображаемым противником, а потом те же девять километров ползти по-пластунски назад, скрываясь опять же от воображаемого противника.
