Арабские сказки - Книга тысячи и одной ночи
И звали его царь Мухаммед ибн Сулейман аз-Зейни, и у него было два везиря, один из которых прозывался аль-Муин ибн Сави, а другого звали аль-Фадл ибн Хакан.
И аль-Фадл ибн Хакан был великодушнейший человек своего времени и вел хорошую жизнь, так что сердца соединились в любви к нему, и люди единодушно советовались с ним, и все молились о его долгой жизни — ибо в нем было чистое добро и он уничтожил зло и вред.
А везирь аль-Муин ибн Сави ненавидел людей и не любил добра, и в нем было одно зло, как о нем сказано:
Прибегай к достойным сынам достойных, — поистине,Породит достойный и сын достойных — достойных.И оставь злодеев, сынов злодеев, — поистине,Породят злодеи, сыны злодеев — злодеев.
И люди, насколько они любили аль-Фадла ибн Хакана, настолько ненавидели аль-Муина ибн Сави.
И властью всемогущего случилось так, что царь Мухаммед ибн Сулейман аз-Зейни однажды сидел на престоле своего царства, окруженный вельможами правления, и позвал своего везиря аль-Фадла ибн Хакана и сказал ему: "Я хочу невольницу, которой не было бы лучше в ее время и чтобы она была совершенна по красоте и превосходила бы других стройностью и обладала похвальными качествами".
И вельможи правления сказали: "Такую найдешь только за десять тысяч динаров". И тогда султан крикнул своего казначея и сказал: "Отнеси десять тысяч динаров аль-Фадлу ибн Хакану!" — и казначей исполнил приказание султана.
А везирь ушел, после того как султан велел ему ходить каждый день на рынок и передать посредникам то, что мы говорили, и чтобы не продавали ни одной невольницы выше тысячи динаров ценою, пока ее не покажут визирю. И невольниц не продавали, прежде чем их покажут визирю, но никакая невольница, что попадала к ним, не нравилась ему.
В один из дней вдруг пришел ко дворцу везиря аль-Фадла ибн Хакана посредник и, увидя его на коне, въезжающим в царский дворец, схватил его стремя и сказал:
"О ты, кто обычай царства снова воссоздал!Везирь — о, да будешь ты обрадован вечно!Умершую щедрость ты опять воскресил средь нас,Да будут труды твои Аллаху приятны!"
"О господин, — сказал он потом, — то, что отыскать было прежде благородное повеление, — готово!" — и везирь воскликнул: "Ко мне с нею!" И посредник на некоторое время скрылся, и пришла с ним девушка стройная станом, с высокой грудью, насурьмленным оком и овальным лицом, с худощавым телом и тяжкими бедрами, в лучшей одежде, какая есть из одежд, и со слюной слаще патоки, и ее стан был стройнее гибких веток и речи нежнее ветерка на заре, как сказал о ней кто-то:
Диковина прелести, чей лик, как луна средь звезд,Великая в племени газелей и нежных серн.Властитель престола дал ей блеск и возвышенность,И прелесть, и ум, и стан затем, что похож на ветвь,И в небе лица ее семь звезд на щеке у ней,Как стражи ее хранят они от смотрящего.И если захочет муж похитить хоть взгляд у ней —Сожгут его демоны речей ее жаром звезд.
И когда везирь увидал ее, он был ею восхищен до пределов восхищения, а затем он обратился к посреднику и спросил его: "Сколько стоит эта невольница?" — и тот ответил: "Цена за нее остановилась на десяти тысячах динаров, и ее владелец клянется, что эти десять тысяч динаров не покроют стоимости цыплят, которых она съела, и напитков, и одежд, которыми она наградила своих учителей, так как она изучила чистописание, и грамматику, и язык, и толкование корана, и основы законоведения и религии, и врачевание, и времяисчисление, и игру на увеселяющих инструментах". — "Ко мне с ее господином!" — сказал везирь, и посредник привел его в тот же час и минуту, и вдруг, оказывается, он человек из персиян, который прожил, сколько прожил, и судьба потрепала его, но пощадила, как сказал о нем поэт:
Потряс меня рок и как потряс-то!Ведь року присуща мощь и сила.Я раньше ходил не уставая —Теперь же устал, хоть не хожу я.
"Согласен ли ты взять за эту невольницу десять тысяч динаров от султана Мухаммеда ибн Сулеймана аз-Зейни?" — спросил везирь, и персиянин воскликнул: "Клянусь Аллахом, я предлагаю ее султану ни за что — это для меня обязательно!" И тогда везирь велел принести деньги, и их принесли и отвесили персиянину.
И работорговец подошел к визирю и сказал ему: "С разрешения нашего владыки везиря, я скажу!" — "Подавай, что у тебя есть!" — ответил везирь, и торговец сказал: "По моему мнению, лучше тебе не приводить этой девушки к султану в сегодняшний день: она прибыла из путешествия, и воздух над нею сменился, и путешествие поистерло ее. Но оставь ее у себя во дворце на десять дней, пока она не придет в обычное состояние, а потом сведи ее в баню, одень ее в наилучшие одежды и отведи ее к султану — тебе будет при этом полнейшее счастье".
И везирь обдумал слова работорговца и нашел их правильными. Он привел девушку к себе во дворец и отвел ей отдельное помещение и каждый день выдавал ей нужные кушанья, напитки и прочее, и она провела таким образом некоторое время.
А у везиря аль-Фадла ибн Хакана был сын, подобный луне, когда она появится, с лицом как месяц и румяными щеками, с родинкой, словно точка амбры, и с зеленый пушком, подобно тому, как поэт сказал о нем, ничего не упуская:
Он луна, что взором разит своим, когда всмотрится.Он, как ветвь — губящая стройностью, когда склонится.Как у зинджей[72] кудри, как золото цвет лица его,Он чертами нежен, а стан его на тростник похож.О жестокость сердца и нежность стройных боков его!Отчего нельзя от сердца к стану послать ее?Коль была бы нежность боков его в душе его,Никогда бы не был жесток с влюбленным и злобен он,О хулящий нас за любовь к нему, будь прощающим!Кто отдаст мне тело, что взято в плен изнурением?Виноваты здесь лишь душа и взоры очей моих;Так забудь упреки, оставь меня в этой горести!
И юноша не знал об этой невольнице, а его отец научил ее и сказал: "О дочь моя, знай, что я купил тебя только как наложницу для царя Мухаммеда ибн Сулеймана аз-Зейни! а у меня есть сын, который не оставался на улице один с девушкой без того, чтобы не иметь с нею дело. Будь же с ним настороже и берегись показать ему твое лицо и дать ему услышать твои речи". И девушка отвечала ему: "Слушаю и повинуюсь!" — и он оставил ев и удалился.
А по предопределенному велению случилось так, что девушка в один из дней пошла в баню, что была в их жилище, и одна из невольниц вымыла ее, и она надела роскошные платья, так что увеличилась ее красота и прелесть, и вошла к госпоже, жене везиря, и поцеловала ей руку, и та сказала: "На здоровье, Анис аль-Джалис! Хороша эта баня?" — "О госпожа, — отвечала она, — мне недоставало только твоего присутствия там". И тогда госпожа сказала невольницам: "Пойдемте в баню!" — и те ответили: "Внимание и повиновенье!" И они поднялись, и их госпожа меж ними, и она поручила двери той комнаты, где находилась Анис аль-Джалис, двум маленьким невольницам и сказала им: "Не давайте никому войти к девушке!" И они отвечали: "Внимание и повиновение!"
И когда Анис аль-Джалис сидела в комнате, сын везиря, а звали его Нур-ад-дин Али, вдруг пришел и спросил о своей матери и о девушках, и невольницы ответили: "Они пошли в баню".
А невольница Анис аль-Джалис услыхала слова Нур-ад-дина Али, сына везиря, будучи внутри комнаты, и сказала про себя: "Посмотреть бы, что это за юноша, о котором везирь говорил мне, что он не оставался с девушкой на улице без того, чтобы не иметь с ней дело! Клянусь Аллахом, я хочу взглянуть на него!" И поднявшись (а она была только что из бани), она подошла к двери комнаты и посмотрела на Нур-ад-дина Али, и вдруг оказывается — это юноша, подобный луне в полнолуние. И взгляд этот оставил после себя тысячу вздохов, и юноша бросил взгляд и взглянул на нее взором, оставившим после себя тысячу вздохов, и каждый из них попал в сети любви к другому.
И юноша подошел к невольницам и крикнул на них, и они убежали от него и остановились вдалеке, глядя, что он сделает. И вдруг он подошел к двери комнаты, открыл ее и вошел к девушке и сказал ей: "Тебя мой отец купил для меня?" И она отвечала: "Да", — и тогда юноша подошел к ней (а он был в состоянии опьянения), и взял ее ноги и положил их себе вокруг пояса, а она сплела руки на его шее и встретила его поцелуями, вскрикиваниями и заигрываниями, и он стал сосать ей язык, и она сосала ему язык, и он уничтожил ее девственность.
И когда невольницы увидали, что их молодой господни вошел к девушке Анис аль-Джалис, они закричали и завопили, а юноша уже удовлетворил нужду и вышел, убегая и ища спасения, и бежал, боясь последствий того дела, которое он сделал. И, услышав вопли девушек, их госпожа поднялась и вышла из бани (а пот капал с нее) и спросила: "Что это за вопли в доме? — и, подойдя к двум невольницам, которых она посадила у дверей комнаты, она воскликнула: — Горе вам, что случилось?" И они, увидав ее, сказали: "Наш господин Нур-ад-дин пришел к нам и побил нас, и мы убежали от него, а он вошел к Анис аль-Джалис и обнял ее, и мы не знаем, что он сделал после Этого. А когда мы кликнули тебя, он убежал". И тогда госпожа подошла к Анис аль-Джалис и спросила ее: "Что случилось?" — и она отвечала: "О госпожа, я сижу, и вдруг входит ко мне красивый юноша и спрашивает: "Тебя купил для меня отец?" И я отвечала: "Да!" — и клянусь Аллахом, госпожа, я думала, что его слова правда, — и тогда он подошел ко мне и обнял меня". — "А говорил он тебе еще что-нибудь, кроме этого?" — спросила ее госпожа, и она ответила: "Да, и он взял от меня три поцелуя". — "Он не оставил тебя, не обесчестив!" — воскликнула госпожа и потом заплакала и стала бить себя по лицу, вместе с невольницами, боясь за Нур-ад-дина, чтобы его не зарезал отец.