Всеволод Нестайко - Сказочные повести. Выпуск второй
— Я болен да вдобавок еще и простужен, — объяснил он. — Воз, оттого, что съел лишнюю порцию лекарства.
— Дело не в простуде…
— Ты забыл, с кем разговариваешь! Я стал волшебником тысячи лет назад…
— Ты был когда-то всемогущим волшебником, — гремел Чао, — то время ушло!.. Сейчас в тебе остались лишь кожа да кости…
— Чем докажешь ты это, Железная Кукла? — возмутился волшебник.
— Повернись и посмотри на экран, с которого ты сейчас сошел.
Чао говорил так повелительно, что Мур-Вей невольно повернулся. Робот воспользовался замешательством волшебника и осветил его сзади рентгеновскими лучами. Все увидели на экране слабые очертания одежды хозяина Чинар-бека и отчетливый рисунок его скелета.
Абдул-Надул помертвел от страха и потерял сознание. Почти все присутствующие отшатнулись, кое-кто пустился в бегство. Сам Мур-Вей долго рассматривал свое прозрачное отражение на экране. Темные мешки его легких замерли, а сердце — это видели все, кто нашел в себе достаточно самообладания и не отвернулся, — сжималось и разжималось все быстрее.
— Вот и все, что осталось в тебе, — с усмешкой сказал Чао. — Больше всего пустоты…
Мур-Вей яростно набросился на Чао и схватил его за горло. Взгляд робота потемнел. Грудь его засверкала электрическими искрами. Волшебник закричал от боли и разжал пальцы. Невидимая сила электричества отбросила его в угол.
— Я могу убить тебя молнией! — сердито сказал Чао. — Но если ты не боишься, давай соревноваться с тобой: покажи, что ты умеешь. Я жду!
Трудно сказать, как поступил бы Мур-Вей, будь они один на один с Чао. Но присутствие посторонних задело самолюбие волшебника. Азарт борьбы охватил его, как в далекие годы молодости. «Соревноваться? — подумал он. А почему бы и нет? Разве не приходилось мне раньше даже в присутствии самого халифа Гарун-аль-Рашида одерживать победы над сонмом джинов и магов? Сейчас моим противником стало железное чучело, набитое проводами и механизмами… Пфу!..»
Вызов был принят.
Гордо посмотрев сверху вниз на Чао, Мур-Вей царственно махнул рукой, и одна из стен дворца Великого Врачевателя отвалилась и неторопливо легла на землю, открывая бесконечную песчаную долину с заснеженной горной цепью на горизонте.
Сложив ладони ковшом, волшебник поднес их ко рту и крикнул:
«Эге-ге-ге-е-ей!» Затем, быстро комкая свой крик, как делают снежок из мягкого рыхлого снега, размахнулся и бросил его в сторону гор.
Почти минуту было тихо, потом издалека донеслись звуки, напоминавшие звон разбиваемого стекла, и примчалось могучее эхо: «Эге-ге-ге-е-е-ей!»
Поднялась буря, Великого Врачевателя, как пушинку, закрутило в вихре под самым потолком и швырнуло на шелковые подушки, где он и пришел в себя.
Лишь одному Чао удалось устоять на ногах. Сейчас же он нажал кнопку на правой стороне груди.
— Твой крик уже пойман и связан, — сказал он Мур-Вею. — Я записал его на магнитную пленку и могу распоряжаться им по своему усмотрению.
— Ты объелся самомнением, Железный Истукан, как Великий Врачеватель объедается халвой, — разозлился волшебник. — Мой крик невозможно поймать…
— В таком случае возьми его, — сказал Чао, включил свой динамик на полную мощность, и из груди его загрохотал голос Мур-Вея, да с такой силой, что волшебник заткнул уши.
— Довольно, — взмолился он. — Я покажу тебе другое.
Шум стих. Мур-Вей отдышался и глянул вверх: из-за туч выскользнул золотистый солнечный луч. В руке волшебника блеснул меч, и он принялся рассекать им луч.
— Грубая работа, — остановил его Чао и, подняв кусок луча, пропустил его через трехгранную стеклянную призму. — Смотри… Разве ты умеешь расщеплять солнечный луч вдоль?
Из призмы вышло семь тончайших полосок, всех цветов радуги!
Мур-Вей начал терять терпение. Отчаянно жестикулируя, он принялся ругать робота, как только мог.
— Ты кончил? — спросил Чао. — Я заснял тебя на кинопленку, чтобы показать всем, как ты смешон в гневе. Смотри.
Он повернулся к экрану, открыл правый глаз, чуть-чуть покрутил его, наводя на фокус, и все увидели на стене пляшущего человечка в халате, размахивающего руками. Абдул-Надул не выдержал и засмеялся, сперва тонко и сдерживаясь, потом все громче, упал на спину и схватился за живот.
— Что ты нашел в этом смешного, Бочка Смеха и Пузырек Разума?! — вспылил Мур-Вей и повернулся к Чао. — Смотри…
Он щелкнул пальцами, и Абдул-Надул превратился в дохлого цыпленка, которого волшебник бросил в Чао. Робот ловко поймал его, облучил ультразвуком, отчего все перья посыпались на пол. Положив голого цыпленка на свою могучую ладонь, Чао включил тепловые лучи, в две секунды поджарил его и кинул обратно.
Мур-Вей не сдавался. Превратив жареного цыпленка в железную горошину, он забросил ее наугад через левое плечо и хитро улыбнулся.
— Пока ты будешь искать ее, — сказал он, — я отдохну.
— Короткий же у тебя отдых, — ответил Чао и включил электромагнит, спрятанный у него в руке.
Горошина потянулась к электромагниту, и Чао с насмешливым видом подал ее волшебнику. Мур-Вей топнул ногой, горошина упала на пол каплей воды. Чао направил на нее тонкий, как игла, луч света — и вода испарилась.
— Доигрались, — засмеялась Елочка. — Теперь от Великого Врачевателя ничего не осталось.
Мур-Вей торопливо накрыл тюрбаном облачко пара и произнес заклинания.
— Что ты видишь здесь, Громыхающее Железо? — спросил он, отходя в сторону.
Чао лег на пол, вытянул из левого глаза окуляр микроскопа, посмотрел в него, достал крошечные инструменты и принялся что-то ими делать.
— Долго ты будешь возиться? — обеспокоено спросил Мур-Вей и тоже лег рядом, пытаясь разгадать действия робота.
— Сейчас, — ответил Чао. — Одну минуту… Готово. Я снял с него чувяки, хоть он и брыкался…
— Кто брыкался? — спросила Елочка.
— Абдул-Надул. Мур-Вей сделал его меньше пылинки, но этим меня не возьмешь.
Волшебник зло хлопнул в ладоши, и все увидели Мудрейшего из Мудрых, целого и невредимого, но… помятого, без халата и босого! Трясясь от испуга, Великий Врачеватель упал на колени и обнял ноги волшебника.
— О Повелитель Чинар-бека! — плача просил он. — Позволь мне остаться твоим рабом. Есть испытания, которые не под силу даже мне.
— Ты смеешь прикасаться ко мне, Окно Трусости! — вспылил Мур-Вей. Станешь отныне червем, Безбородое Ничтожество…
— Превращения уже были, — прервал его Чао. — А в соревновании нечестно пользоваться одним приемом более трех раз. Покажи мне что-нибудь новое, Повелитель Чинар-бека.
Мур-Вей отшвырнул от себя Абдул-Надула и извлек из халата блюдечко и золотое яичко. Яичко покатилось по блюдечку, показывая города и страны.
— Хороший аппарат, — похвалил Чао, — но маленький. Показывать — так всем. Смотри…
На экране телевизора виды Урала и Сибири сменялись пейзажами Кавказа, Египта. Как завороженные, все смотрели на экран, и даже Мур-Вей, один из самых любопытных волшебников на свете, увлекся, сел на ковер и скрестил ноги, точно приготовился к длительному сеансу.
— Хватит, — сказал Чао, — это тебе не в кино.
Экран погас, но волшебник еще долго сидел в раздумье. Телевизор не был ему в новинку, но он не знал, что с помощью такой выдумки видеть многие земли и народы, а не только смотреть одни и те же спектакли и кинофильмы.
— Что же еще покажет Повелитель Чинар-бека? — спросил Чао.
Мур-Вей пошарил руками в широких карманах халата, о чем-то вспомнил, обрадовался и извлек на свет старую, потрепанную шапчонку. Торопливо натянул ее на свою бритую голову и… исчез!
Чао засмеялся.
— Не выручит тебя и шапка-невидимка, — сказал он. — Вот ты сейчас пошел вправо… влево… поднял руку… Хочешь убежать? Не пущу!
С неожиданной для всех ловкостью Чао стремительно прыгнул вперед, хватая руками воздух. Короткая борьба, и все увидели волшебника без шапки-невидимки.
— Шапку-невидимку я оставлю для дальнейшего исследования, а тюбетейку можешь надеть, — милостиво разрешил Чао.
— Скажи, пожалуйста, — тяжело дыша, спросил Мур-Вей, — как же ты мог увидеть то, что невидимо?
— Очень просто: от твоего тела исходит тепло, а мои ресницы улавливают это тепло и позволяют мне как бы видеть тебя. Не так хорошо, как сейчас, но достаточно, чтобы поймать…
— Может быть, ты умеешь ловить и холод? — иронически спросил Мур-Вей.
Ни слова не говоря, Чао налил себе в металлический карман немного воды из графина и извлек… кусок голубоватого льда!
Пока волшебник пытался придумать что-либо свое, Чао расставил ноги, развел в стороны свои пластмассовые руки для равновесия и повернул голову сперва вправо, затем влево, потом все быстрее и быстрее его голова стала вращаться, точно глобус на оси.
