Светлана Соминг - Карамельное дерево
Брюмля наморщил свой зеленый нос и сказал:
– Всему свое время. Когда оно придет, вы узнаете его имя. А теперь в путь, не медлите!
И друзья вышли в зябкую прохладу утреннего леса. Дилинь летела впереди, а карамельные фонарики хотя и не светились, но были очень красивыми в первых солнечных лучах, и друзья шли, любуясь чудесным видом этого места. Впереди их ждал ночлег среди леса, но теперь, после встречи с Брюмлей, это их уже не так пугало.
Они шли без отдыха целый день и только, когда стало совсем темно, решили остановиться на ночлег. Они укрылись пледом и в ту же минуту уснули. Лапуш проснулся от хруста веток и сердитого рычания. Его сердце колотилось от страха, он изо всех сил обнял Бусинку и прижал к себе. Она, вцепившись в него, тихонько дрожала. Даже Тимуля прильнул к ним и старался рассмотреть, кто же это рычит. Ночь была лунная, и друзья увидели несколько тролляк, которые шли по лесу, рыча и ломая ветки. Вот тут и вспомнились все страшилки, которые они слышали о бедных непослушных носотролликах, которых схватили злобные тролляки. Грохот приближался, и друзья, с головой нырнув под плед, боялись пошевелиться.
Еще немного, и они будут обнаружены… Судьба всей Носотроллии зависела от этой минуты! Но тут раздался звон колокольчика, и он удалялся, уводя за собой опасных попутчиков. Это крылатая спутница спасла друзей. Дилинь, рискуя быть съеденной, заманила своим звонким голоском тролляк в чащу, подальше от Лапуша, Тимули и Бусины. Носотроллики решили, не дожидаясь утра, продолжить свой путь, чтобы поскорее добраться до дома. Еще долго-долго они шли, пока не вышли на поле с землянично-ромашковыми карамельками.
Как же хорошо было вернуться домой! Они, уставшие, но счастливые, брели по полю и, когда показались разноцветные, остроконечные крыши, переглянулись и ускорили шаг.
Все вокруг было знакомое, но какое-то другое. Носотроллия как будто поблекла, словно картинка, которая выгорела на солнышке. Друзья торопливо семенили домой, желая поскорее увидеть своих родных. Бусинка, не удержавшись, пустилась бегом, Лапуш тоже побежал вслед за ней. Они подбежали к двери с нарисованными цветами и, остановившись на мгновение, ввалились в дом.
Мама с папой сидели за столом, держа друг друга за руки. Когда они увидели своих деток целыми и невредимыми, то расплакались от счастья. Родители бросились к ним и стали их обнимать, целовать, кружить.
– Ох, до чего же мы огорчились, когда вы пропали! – сквозь слезы сказала мама Тоша.
– Какое это счастье, что вы снова здесь! – немного сдержанней проговорил папа.
Папам не полагается плакать, они должны делать вид, что они очень суровые, и не показывать, что они обрадовались до слез. Но когда Бусинка запрыгнула на него и обняла за шею, папа все-таки не смог сдержаться и одна непослушная слезинка покатилась по его небритой щеке.
– О боже, а где Тим? С ним все хорошо? Его родные так горевали… – сказала мама.
– С ним все хорошо, он пошел домой, – улыбаясь и обнимая маму, сказал Лапуш.
Ох, и что это был за день… Потом пришли дедуля Помпон и бабуля Клюнда. Носотролликов обнимали, кормили сладостями и расспрашивали об их путешествии. Дела в Носотроллии, и правда, обстояли не лучшим образом. Сердюк совсем слег и стал похож на самого настоящего тролляку. Все боялись к нему ходить, и только Помпон не оставлял своего старинного друга, сидел долго возле его кровати и вспоминал дни их с Сердюком молодости. Ведь когда-то давно они были совсем юные, как Лапуш и Тимуля. И в те далекие времена, поверьте, также искали интересных приключений. После рассказов Помпона Сердюк ненадолго приходил в себя и начинал узнавать всех вокруг, но потом опять впадал в беспамятство и начинал рычать на окружающих. В общем, в Носотроллии все больше появлялось рычащих и ничего не помнящих носотролликов, а те, кто не заболел, ходили печальными. Никто не знал, что делать. Когда родные Лапуша и Бусинки перестали их обнимать и целовать каждую минуту и поверили, что их детки дома, Лапуш сказал:
– Нам нужно вам всем что-то сказать!
Он посмотрел на Бусину серьезно, а она совсем по-взрослому положила руку брату на плечо.
– Когда мы были у Брюмли, то он дал нам одну волшебную вещь, чтобы мы могли спасти Носотроллию, – со вздохом произнес Лапуш и стал что-то искать в кармане.
Он вытащил носовой платок и стал разворачивать его дрожащими руками. Все домашние склонились над ним. И тут раздался всеобщий возглас разочарования. Внутри лежал выцветший конфетный фантик и больше ничего. Чудесная конфетка пропала.
– Как же так? Это невозможно! – почти прокричала Бусинка.
Мама обняла её крепко-крепко, а папа сказал, что они обязательно что-нибудь придумают. Дедушка Помпон предложил опять пойти к Брюмле, но Лапуш только покачал головой:
– Вы не понимаете, она была последняя. Это была самая последняя карамель с самого первого дерева!
Он в отчаянии опустился на пол и уткнулся лицом в колени. В этот момент в дом влетел Тимуля вместе со своей семьей. Они были охвачены радостным весельем, но, как только увидели печаль на лицах хозяев дома, замерли, не понимая причины их горя. Когда все прояснилось, они тихо ушли. И только Тимуля остался поддержать друга. Это невозможно трудно быть ответственным за других и не справиться. Пусть даже ты не виноват! И Бусинка, и Тимуля как могли подбадривали Лапуша, но он слабел на глазах. Его нос уже не был салатовым, только очень сильно приглядевшись, можно было угадать лишь слабый оттенок. В одно утро, когда Бусинка принесла чай к его кровати, он зарычал на нее ужасным голосом так, что чашка выпала из её рук и разбилась.
Он заболел. Это уже был не её любимый братик, а тролляка. Мама и бабушка хлопотали вокруг Лапуша, но он только рычал на них. Невыносимо было смотреть на это, и Бусинка выбежала на улицу. Она шла среди знакомых домиков, но всюду слышались рычание и грохот. Потому что заболевшие носотролли часто начинали крушить свои дома. Закрыв уши, Бусинка бежала по дорожке, которая стала самой обычной дорожкой с серыми камушками, слезы катились у нее по щекам. Она даже не заметила, как оказалась на землянично-ромашковом поле.
Бусинка легла, свернувшись клубочком, и тихонько плакала, вот до чего ей было грустно. Вдруг совсем рядом прозвенел колокольчик. Девочка села, и тут ей на плечо вспорхнула чудесная сине-зеленая птичка.
– Дилинь, как же я рада, что ты здесь! – сказала Бусина, легонько погладив её по головке. – Я не знаю, что мне делать. Я так хочу всем помочь, но не знаю как! Золотистые глазки смотрели на нее внимательно, не мигая.
– Как ты думаешь, я смогу им помочь? Скажи, милая Дилинь, смогу? – взмолилась малышка.
– Курлямс! – ответила ей птица. – Треньк брямс! – добавила она.
– Чем же мне тебя угостить? – озадаченно качая кудрявой головой и обыскивая свои многочисленные кармашки, сказала Бусинка. И тут её рука наткнулась на что-то… На ладошке лежала лимонно-незабудковая конфетка. Сразу вспомнился тот день, когда все было чудесно. Веселый смех, дождь из карамелек и солнечный день на берегу речки.
– Ох, Дилинь! Это же последняя карамель с первого карамельного дерева! – сказала она и посмотрела на птицу, которая как будто кивнула ей в ответ. Бусинка почувствовала, как надежда возвращается к ней.
– Я должна рассказать Тимуле! Мы должны попробовать посадить её! – прокричала она, вскакивая на ноги, и побежала со всех ног.
Ворвавшись, как ураган, в дом Тимули и рассказав ему о своем плане посадить вместо первой карамели последнюю, Бусина, счастливая, пошла домой. На утро следующего дня они с Тимом пошли на землянично-ромашковое поле.
– Тимуля, посмотри, все карамельки осыпались! Они даже не созрели! Давай поскорее посадим новое дерево! – с грустью произнесла девочка.
– Бусинка, какая ты молодец! Ты не сдаешься! Взрослые опустили руки, а ты нет! Лапуш был бы так горд за тебя! – с восхищением сказал Тим.
– Вот и расскажешь ему, когда он поправится! А он обязательно поправиться! – с улыбкой ответила Бусинка.
Итак, была вырыта ямка, туда с осторожностью была помещена последняя карамель с первого карамельного дерева. И… настало время ожидания, долгого-предолгого ожидания и надежды. Как же трудно было ждать! Ждать, когда дома лежал изменившийся до неузнаваемости Лапуш. Когда день за днем вокруг исчезало волшебство, а вместе с ним и добро и радость в носотроллях. Друзья каждый день приходили к заветному месту, поливали, рыхлили землю и с надеждой ожидали всходов.
Бусинка, вспоминая рассказ Брюмли, воображала будущее дерево. Она представляла немного шершавый ствол с небольшими трещинками бежевого цвета, и плакучие веточки с вытянутыми ярко-зелеными листочками, и карамельки, которые колышутся от ветра. Так шли дни, недели и даже месяцы. Ох, и откуда у нее было терпение не забросить все. Однажды Тимуля не пришел, он тоже заболел, как Лапуш. Вообще, было так мало носотроллей, которые остались прежними и могли говорить, что можно было подумать, что это деревушка тролляк, если бы у тролляк были деревушки. Настал день, когда она осталась совсем одна. Одна маленькая носотроллинка с очаровательными кудряшками, в испачканном землей платье. Ну, нет, не одна! С ней была Дилинь, которая курлыкала ей на своем птичьем языке слова ободрения.
