Джанни Родари - Торт в небе
Последний довод убедил синьору Чечилию приоткрыть дверь. Но прежде чем впустить мужа, она долго изучала его лицо. Оно было как обычно, только, пожалуй, чуточку озабоченнее, но без каких-либо признаков бешенства.
— Ладно, входи. А ты кончай реветь.
Последние слова относились к Рите, которая плакала навзрыд.
— Наша дочь шпионка! — воскликнул синьор Мелетти, без сил оседая на стул. И, помахав в воздухе ботинком, добавил: — Вот доказательство.
— Какое доказательство? Дырки? Это доказывает всего-навсего то, что Ритучче нужны новые ботинки.
— Ты ничего не понимаешь.
— А что ещё я должна понимать?
Пришлось синьору Мелетти рассказать всё о ботинке, начиная с обнаружения его в зоне военных операций и кончая подозрением в том, что марсиане используют детей для сбора информации. Рассказал он и о своём расследовании.
— Не подлежит сомнению, — заключил он, — что наша дочь работает на марсиан.
— Никакие они не марсиане! — не удержавшись, всхлипнула Рита и вытерла слезы о юбку матери.
— Вот видишь! — громовым голосом подхватил Хитроумный Одиссей. — Она знает, кто они такие, она была там, была там, наверху, и видела их! И потеряла ботинок, когда выходила из космического корабля.
— Никакой это не космический корабль! — возразила Рита. — Это торт.
Тут мамаша мигом переменила фронт и дала ей подзатыльник.
— Я тебе дам торт!
Была у синьоры Чечилии такая привычка — давать сразу, не обещая. И Рита вновь расплакалась, на этот раз от обиды, что ей не поверили.
— Да, торт, торт! — твердила она, всхлипывая. — Сейчас я вам докажу.
Она выбежала на балкон, родители последовали за ней. Она отставила горшок с геранью и сказала:
— Вот.
Припрятать остаток торта надумал Паоло. Он завернул его в старую газету, перевязал пакет верёвочкой и подвесил на балконе снаружи. Синьора Чечилия с величайшей осторожностью, словно это был бикфордов шнур, потянула за верёвочку. Пакет развязался, и все увидели, что в нём.
— Шоколад, — изрекла синьора Чечилия, всецело доверяясь своему чутью. — Откуда ты взяла?
— Кто тебе дал? — набросился на дочку синьор Мелетти.
— Никто мне его не давал. Он с неба свалился, оторвался от торта, когда торт садился на гору Коко.
Ещё один подзатыльник убедил Риту в том, что мама не верит ни единому её слову.
— Вот видишь! — воскликнул синьор Мелетти. — Она их покрывает! Выдумывает небылицы, чтобы покрыть этих там, наверху. Теперь ты убедилась, что она шпионка?
— Не знаю, шпионка ли, — отвечала синьора Чечилия. — А вот что врушка — это точно. Только не могла же она выдумать всё это одна? Где Паоло?
В самом деле, где Паоло?
— Смылся под шумок, — констатировал синьор Мелетти. — Но ничего, доберёмся и до него. А пока надо идти в штаб.
— В штаб? Да ты в своём уме? Моя дочь в штаб не пойдёт.
— Подумай, Чечилия! Отечество в опасности! Да что там отечество — человечество в опасности! Мы не смеем утаивать информацию, которой располагаем.
— Как может торт угрожать отечеству! — воскликнула Рита.
Мать отпустила ей третий подзатыльник, а в придачу добавила:
— Помалкивай, не то хуже будет! — Затем сказала мужу: — Сделаем так. Иди в штаб и расскажи, в чём дело. И если командование захочет поговорить с Ритой, пускай приходят и располагаются здесь.
Синьор Мелетти хотел возразить супруге, но, отлично зная, что, приняв решение, она не переменит его, он в конце концов смирился и вернулся в штаб с ботинком и куском торта в пакете.
«Диомед» — иначе сказать, сливки гражданского, военного и учёного мира — выслушал его доклад с величайшим скептицизмом.
— У детей пылкое воображение, — пробурчал генерал.
— Да уж, выдумывать они любят, — поддакнул один полковник.
— Но ведь это же на самом деле кусок шоколада! — пробормотал Хитроумный Одиссей.
Он, разумеется, испытал немалое облегчение, что его дочь не сочли за шпионку, однако был очень недоволен, что её сочли просто лгуньей.
— Ну, а что скажет по этому поводу наука? — спросил генерал.
Профессор Росси и профессор Теренцио наклонились и понюхали улику.
— Ничто не мешает предположить, что марсиане не хуже нас умеют изготовлять шоколад, — изрёк профессор Росси.
— Ничто не мешает предположить, что дети нашего бравого блюстителя порядка купили шоколад в кондитерской, — изрёк профессор Теренцио.
— Это исключено, — отозвался синьор Мелетти. — По пути сюда я обошёл все кондитерские. Во-первых, ни в одной кондитерской в Трулло не продают шоколад такими большими кусками. Во-вторых, последний раз моих детей видели в кондитерской на прошлой неделе. Они купили две жевательные резинки. Этот шоколад не труллианского происхождения.
— Но это ещё не означает, что он с неба свалился, — возразил профессор Теренцио.
— Попробуем на вкус? — предложил профессор Росси.
— Спокойно, спокойно, — высказался профессор Теренцио. — Давайте лучше отдадим его на химический анализ. Если он внеземного происхождения, в нём обнаружится какой-нибудь неизвестный нам элемент.
— Ага, боитесь! — сказал профессор Росси. — Значит, и вы того же мнения, что…
Профессор Теренцио побледнел и стукнул кулаком об стол.
— Я ничего не боюсь. Я действую в интересах науки.
— В интересах науки, — возразил профессор Росси, — мужественные врачи прививали себе самые страшные болезни.
— Это вызов! — громогласно заявил профессор Теренцио.
— Так точно, — подтвердил профессор Росси, в свою очередь побледнев. — Сейчас мы отрежем по кусочку этого предполагаемого шоколада и съедим, тогда и увидим, земной он или космический.
По сливкам общества пробежал трепет волнения.
— Синьоры, — робко возразил генерал, — вам не кажется, что это неблагоразумно? Можно ли допустить, чтобы два выдающихся ума современности пожертвовали собой ради…
— Мне бросили вызов! — с достоинством ответствовал профессор Теренцио.
— Мои дети утверждают, — пробормотал синьор Мелетти, — что они съели не меньше полкило этого шоколада, что это отличный шоколад и что он легко усваивается.
— Хватит болтать, — сказал профессор Росси. — Приступаем к эксперименту.
В комнате повисло тревожное молчание. У сливок общества дух захватывало при виде бледных, как мертвецы, светил, которые пожирали друг друга глазами, намереваясь проглотить два малюсеньких кусочка загадочного вещества.
— Прошу заметить, генерал, — сказал профессор Росси, торжественно чеканя слова, — какие важные последствия может иметь этот момент. Возможно, от нашего эксперимента зависит спасение всего человечества. Присутствие на нашей планете космических агрессоров, на мой взгляд, представляет большую опасность, чем взрыв атомной бомбы. Находясь в здравом уме и трезвой памяти, я…
Профессор Росси говорил долго и цветисто — до того долго, что присутствующие в глубине души начали спрашивать себя: «Проглотит или не проглотит?»
Затем слово взял профессор Теренцио. Он рассуждал о Солнечной системе и космосе, взывал к великим именам Данте, Галилея, Коперника и Ньютона, вскользь помянул о различии между пещерным человеком и профессором Эйнштейном — короче, говорил блистательно, и вся его речь исправно накручивалась на магнитофон, дабы ни одно слово из неё не пропало.
И снова присутствующие начали спрашивать себя: «Съест или не съест?»
Похоже, оба учёных ожидали, что и генерал произнесёт подходящую к случаю речь, но генерал хранил гробовое молчание.
Свирепо уставясь друг на друга, словно два дуэлянта в решающий момент дуэли не на жизнь, а на смерть, учёные с героической самоотверженностью положили по кусочку шоколада на кончик языка.
Взяли в рот.
Пожевали.
Проглотили.
Несколько секунд они каменели в неподвижности — ни дать ни взять две статуи в городском саду. Потом по лицу профессора Росси поползла гримаса, и такая же гримаса, как в зеркале, отразилась на лице профессора Теренцио.
— Ну что, дрянь шоколад? — спросил синьор Мелетти, совершенно не прочувствовавший важности момента.
На него с негодованием зашикали.
— Дубина… — буркнул в сторону генерал. Затем обернулся к учёным: — Итак, синьоры? Мы ждём.
— Испытываю что-то вроде удушья, — проговорил профессор Росси.
— А я совсем задыхаюсь… — выдавил из себя профессор Теренцио.
— Возможно… Возможно это… — начал первый.
— …яд! — докончил второй.
— «Скорую помощь», быстро! — приказал генерал. — Срочно доставить их в ближайшую больницу.
— Караул! — завопил синьор Мелетти. — Рита! Милая моя Ритучча! Паоло! Их тоже надо в больницу! Скорее, ради бога, скорее!
Профессор Росси и профессор Теренцио корчились, словно в страшных муках, трясущимися руками расстёгивали на себе воротнички, хватались за генерала, за полковника, за всех присутствующих.
