Эсфирь Эмден - Конец оловянного генерала
— Да потому, что ты еще маленькая, — ласково сказала бабушка Кукла. — Но мне, по правде говоря, казалось, что и ты меня уже начала забывать… Как когда‑то твоя мама. — И она пробормотала тихонько:
Не играют — забывают, Забывают — не играют…
Тане эти слова показались очень знакомыми. Право, она уже слышала их однажды! Ей очень хотелось расспросить об этом бабушку Куклу, но Булька не дал им поговорить. Он снова прыгнул на шею к бабушке Кукле, и та наконец рассердилась:
— Вот баловник! Весь в деда — минутки на месте не посидит!.. Садитесь, детки, садитесь, отдохните с дороги.
— Разве можно сидеть на одном месте? — кричал Булька. — Разве можно сидеть на одном месте?
— И можно и должно, — кротко сказал медвежонок. — И дети устали, и я бы поспал.
Он оглянулся, разыскивая теплое местечко, и направился вперевалочку к печке.
— Вовсе мы не устали, — сказал Сережа, — это сам ты соня!..
Но бабушка Кукла уже накрывала на стол и вынимала из печки какое‑то очень ароматное и, должно быть, вкусное кушанье.
— Кушайте, детки, кушайте, — приговаривала она, усаживая гостей. — Это песочные пирожные, я пеку их всегда из самого свежего песка.
— Молодец, бабушка! — крикнул Булька.
— Хозяюшка! — крикнул дедушка Мяч и так подпрыгнул на стуле, что все пирожные рассыпались и на блюде осталась только горка чистого золотистого песка.
— Вот я вас! — рассердилась бабушка Кукла. — Не дадут детям поесть!..
Но больше всех огорчился медвежонок — уж он-то, видно, любил полакомиться.
Бабушка Кукла дала ему большой кусок сахару, и только тогда он успокоился.
— Вы, может быть, приляжете, детки? — сказала бабушка Кукла.
— Да, я тоже думаю, что детям нужно отдохнуть, — облизываясь, сказал медвежонок.
— Вот еще паинька какой выискался! — рассердился Сережа. — Недаром все время с девчонками водится. Нам, дедушка, надо идти. Мы ищем дом с волшебными окнами, — решительно прибавил он. — Там наша мама ждет нас!
— Разве можно сидеть на одном месте? — выпалил, подскакивая, Булька.
— Да подожди ты! — прикрикнул на Бульку дедушка Мяч.
Как только Сережа сказал про дом с волшебными окнами, дедушка Мяч сразу стал серьезным.
— Дом с волшебными окнами? — сказал он. — Слыхал я о нем! Слыхал! И воевал я из‑за него, дети! Воевал!
— Как, дедушка, разве вы были военным? — удивился Сережа.
— А как же! — подпрыгнул дедушка Мяч. — Я много дрался на своем веку! Я получил не одну рану! Бабушке пришлось‑таки повозиться, зашивая их! Она мастерица на такие заплаты!
— Да, — вздохнула бабушка Кукла, — ты был неугомонный драчун, дедушка, ты без толку совал свою голову во всякую драку.
— Ну — ну, — сказал дедушка Мяч, — потише, бабушка!.. Когда я был i/олодым, вот таким, как Булька, я и правда любил подраться! Но и тогда, дети, — запомните это! — я дрался только на стороне ребят! Я всегда был ребячьим другом! Я любил движение! Любил детский смех! Я любил справедливые игры! Если кто‑нибудь в игре обижал слабого, если какой‑нибудь трус исподтишка подставлял на поле игры подножку, я обрушивался ему прямо на голову! Я бил его без пощады!
И дедушка Мяч так стукнул по столу своей сильной рукой, что даже бабушка Кукла подпрыгнула на месте.
— А ты не шуми, не шуми, — заворчала она, — тут тебе не враги.
— Тут не враги, а врагов они скоро встретят! — строго сказал дедушка Мяч и посмотрел на ребят.
А Сережа так и впился в него глазами и даже вскочил со стула.
— Какие враги? — закричал он, сжимая кулаки. — Где они?
— Эге! А ты, кажется, уже готов подраться, — сказал дедушка Мяч. — Ну что ж, правильно! Молодец!
И дедушка Мяч так стукнул кулаком по столу, что задремавший медвежонок чуть не свалился со стула. Хорошо, что бабушка Кукла вовремя подхватила его. А Булька от восторга так подпрыгнул, что перелетел через стол. Бабушка Кукла шлепнула его, отчего он еще разок подпрыгнул, и усадила на место.
— У — у, опять развоевался, старый! — заворчала она на деда. — И внука сбиваешь, и мальчику зачем‑то голову морочишь. Да какие тут враги, да где они?
Дедушка Мяч подмигнул Сереже — не обращай, мол, на нее внимания — и сказал серьезно:
— Эх, бабка, бабка, и когда ты уму — разуму научишься? Ведь уже не маленькая, кажется. Ты слушай, мальчик: дом с волшебными окнами здесь! У нас! В Стране игрушек! Но дорога к нему заколдована. И стережет ее наш самый страшный враг — Оловянный Генерал!
Глава двенадцатая
ПЕРВЫЕ СЛУХИ ОБ ОЛОВЯННОМ ГЕНЕРАЛЕ
Странные вещи рассказал детям дедушка Мяч. Он рассказал им, что Оловянный Генерал ненавидит всякое веселье, шутки и смех.
Говорят, что за всю свою жизнь он ни разу не улыбнулся! От чужих улыбок у него начинается сердцебиение. А если кто‑нибудь громко засмеется, то у Оловянного Генерала начинается припадок бешенства.
А ведь самые веселые на свете люди — это дети!
И вот Оловянный Генерал ворвался в Страну игрушек. Он хотел ее всю уничтожить! Чтобы не было больше веселых игрушек у детей, чтобы выросли из них злые и мрачные люди.
— Но нет! — Дедушка Мяч стукнул по столу кулаком. — Не удалось ему это! Не вышло! Мы отстояли свою страну. Да не всю… Оловянному Генералу удалось захватить у нас Город забытых игрушек. Что и говорить, невеселый это город — ведь в него никогда не заглядывают дети. Да мы‑то с бабушкой нет — нет, а заходили туда — на старину поглядеть — подивиться, а чему‑нибудь и поучиться. И наших мастеров туда водили. А теперь в этом городе Оловянный Генерал. Теперь там его порядки…
И дедушка Мяч мрачно покачал головой.
Сережа, насупившись, слушал деда.
— Какие же у него порядки, дедушка Мяч?
— А вот какие.
И дедушка Мяч рассказал ребятам об этом странном городе Оловянного Генерала.
Говорят, что Оловянного Генерала раздражает даже тикание часов, которое напоминает ему о том, что идет время, что в мире что‑то движется, и поэтому он приказал остановить все часы в своем городе.
В его городе совсем не движется время, в его городе никогда не наступает Новый год, и беда тому, кто попадет к Оловянному Генералу: он навсегда останется в Старом году.
Но тот, кто сумеет выбраться из Города забытых игрушек, тот непременно найдет дом с волшебными окнами, потому что на самом пути к нему стоит печальный город Оловянного Генерала.
Ходят слухи, что пробраться через Город забытых игрушек могут только дети — настоящие живые дети, которые не побоятся Оловянного Генерала и его хитрых слуг.
Нелегко придется этим детям: Оловянный Генерал жесток и коварен, а слуги его хитры; говорят, что на службе у него состоит сам разбойник Ветер.
Когда‑то он бродяжил по большим дорогам и пел вольные разбойничьи песни, но Оловянный Генерал заманил его к себе, посулил ему несметные богатства и поселил в его сердце жадность. С тех пор стал разбойник Ветер ледяным и коварным.
Говорят даже, что Оловянный Генерал научил его принимать человеческий облик!
И беда тем детям, которые встретят его на пути.
— Мы уже встретили его, дедушка Мяч, — сказала Таня. — Нам было так холодно в лесу, и он чуть не увел от меня Сережу!..
— Мальчик, ты слышишь, что говорит твоя сестра? — подскочил дедушка Мяч. — Она не ошиблась?
— Нет, она правду говорит, — решительно сказал Сережа. — Это был Ледяной Ветер!
— И вы не испугались? Молодцы, ребята! — закричал дедушка Мяч. — Ну что, старая, видишь теперь, кто ребятам не дает идти вперед, кто хочет разлучить их с матерью! Да они не испугались. Молодцы!
И дедушка Мяч подскочил к ребятам:
— Так вы, может, и Оловянного Генерала не побоитесь? И через Город забытых игрушек пойдете?
— Ну конечно, пойдем, — сказал Сережа и сердито посмотрел на разбушевавшегося деда. — Что мы, трусишки, что ли?
— Э, нет, не трусишки, — сказал дедушка Мяч. — Храбрые ребята! Молодцы! И ты и твоя сестра. Но вот ведь какая штука: у Оловянного — то Генерала войско! У Оловянного Генерала пушки! Машины! А у тебя что есть, мальчик?
Сережа сжал кулаки:
— Мы все равно пойдем! Эх, если б тут была моя машина!
Дедушка Мяч подпрыгнул.
— Машина? А какая? — живо спросил он.
Но Сережа покачал головой:
— Она еще не достроена.
— Так, так, — сказал дедушка Мяч и вдруг обернулся к бабушке Кукле: — Ты что это там шепчешь, старая?.. Как — ничего? Я слышал, ты сказала: "А теперь пора идти, может, выстроишь в пути!"
, — Да послышалось тебе, послышалось, — сказала бабушка Кукла. — А вы, ребятки, собирайтесь в путь. Мой совет вам — не бояться, не бежать…
— Только, чур, не опоздать, — тихонько подхватила Таня. — Мишутка, дай мне лапу. Булька, не скачи так! Ты устанешь, а нам надо далеко идти… — И она оглянулась на брата. — Сережа, а вдруг мы будем очень долго искать этот дом, — грустно сказала она, — и опоздаем на встречу… и никогда не увидим маму…
