Льюис Кэрролл - Алиса в Зазеркалье (с Цветными Иллюстрациями)
— Это, верно, тот самый лес, — размышляла она, — где нет никаких имен и названий. Интересно, неужели я тоже потеряю свое имя? Мне бы этого не хотелось! Если я останусь без имени, мне тотчас дадут другое, и наверняка какое-нибудь ужасное! А я примусь разыскивать того, кто подобрал мое старое имя. Вот будет смешно! Дам объявление в газету, будто я потеряла собаку: «Потеряно имя по кличке…», тут, конечно, будет пропуск… «На шее медный ошейник». И всех, кого ни встречу, буду окликать: «Алиса!» — вдруг кто-нибудь отзовется. Только вряд ли… Разве что по глупости…
Так, беседуя сама с собой, она незаметно дошла до леса; там было сумрачно и прохладно.
— По крайней мере, — подумала Алиса, ступив под деревья, — приятно немножко освежиться в этом… как его? Ну, как же он называется!.. — Она с удивлением заметила, что никак не может вспомнить нужного слова. — Когда спрячешься под … ну, как же их?.. под… этими … — Она погладила дерево по стволу. — Интересно, как они называются? А, может, никак? Да, конечно, никак не называются!
С минуту она стояла в глубокой задумчивости, а потом вдруг сказала:
— Значит, все-таки это случилось! Кто же я теперь? Я должна вспомнить! Во что бы то ни стало должна!
Но как она ни старалась, ничего у нее не выходило. Она всячески ломала себе голову, но вспомнить свое имя не могла.
— Помню только, что там есть Л… — сказала она, наконец. — Ну, конечно, оно начинается с Л…
Тут из-за дерева вышла Лань. Она взглянула на Алису огромными грустными глазами, но ничуть не испугалась.
— Тпрушеньки! Тпрушеньки! — сказала Алиса и протянула руку, чтобы ее погладить. Лань прянула в сторону, но не убежала, а остановилась, глядя на Алису.
— Как тебя зовут? — спросила Лань.
У нее был мягкий и нежный голос.
— Если б я только знала! — подумала бедная Алиса.
Вслух она грустно промолвила:
— Пока никак…
— Постарайся вспомнить, — сказала Лань. — Так нельзя…
Алиса постаралась, но все было бесполезно.
— Скажите, а как вас зовут? — робко спросила она. — Вдруг это мне поможет…
— Отойдем немного, — сказала Лань. — Здесь мне не вспомнить…
Алиса нежно обняла Лань за мягкую шею, и они вместе пошли через лес.
Наконец, они вышли на другую поляну; Лань взвилась в воздух и сбросила с себя руку Алисы.
— Я Лань! — закричала она радостно. — А ты — человечий детеныш!
Тут в ее прекрасных карих глазах мелькнула тревога, и она умчалась прочь.
Алиса долго смотрела ей вслед; слезы навертывались ей на глаза при мысли, что она так внезапно потеряла свою милую спутницу.
— Ну, что ж, — сказала она, наконец. — Зато теперь я знаю, как меня зовут. И то хорошо… Алиса… Алиса… Больше уж ни за что не забуду… Посмотрю-ка я на эти указатели. Интересно, куда мне теперь идти?
На этот вопрос ответить было нетрудно: через лес вела только одна дорога, и обе стрелки указывали на нее.
— Дойду до развилки, — подумала Алиса, — тогда и решу. Ведь там им придется указывать в разные стороны.
Напрасно она на это надеялась! Она все шла и шла по дороге, но и на развилках стрелки неизменно указывали в одну сторону. На одной из них было написано:
А на другой:
— Судя по всему, — размышляла Алиса, — они живут вместе. Как это я раньше не догадалась… Впрочем, я все равно задерживаться у них не буду. Забегу на минутку, поздороваюсь и спрошу, как выйти из лесу. Только бы мне добраться до восьмой линии, пока не стемнеет!
Так она шла и шла, разговаривая сама с собой, как вдруг дорожка круто повернула, и она увидела двух человечков, толстых, как набитые шерстью кули. Это было так неожиданно, что Алиса вздрогнула и остановилась. Впрочем, она тут же успокоилась, сообразив, что перед ней не два куля, а —
Глава IV
Траляля и Труляля
Они стояли под деревом, обняв друг друга за плечи, и Алиса сразу поняла, кто из них Труляля, а кто — Траляля, потому что у одного на воротнике было вышито «ТРУ», а у другого — «ТРА».
— А «ЛЯЛЯ», верно, вышито у обоих сзади, — подумала Алиса.
Они стояли так неподвижно, что она совсем забыла о том, что они живые, и уже собиралась зайти им за спину и посмотреть, вышито ли у них на воротнике сзади «ЛЯЛЯ», как вдруг тот, на котором стояло «ТРУ», сказал:
— Если ты думаешь, что мы из воска, выкладывай тогда денежки! За посмотр деньги платят! Иначе не пойдет! Ни в коем разе!
— И задом наперед, совсем наоборот! — прибавил тот, на котором было вышито «ТРА». — Если, по-твоему, мы живые, тогда скажи что-нибудь…
— Пожалуйста, простите меня, — сказала Алиса, — я не хотела вас обидеть.
Больше она ничего сказать не могла, потому что в голове у нее неотвязно, словно тикание часов, звучали слова старой песенки — она с трудом удержалась, чтобы не пропеть ее вслух.
Раз Труляля и Траляля Решили вздуть друг дружку.Из-за того, что Траляля Испортил погремушку, —Хорошую и новую испортил погремушку.
Но ворон, черный, будто ночь, На них слетел во мраке.Герои убежали прочь. Совсем забыв о драке, —Тра-ля-ля-ля, тру-ля-ля-ля, совсем забыв о драке.
— Я знаю, о чем ты думаешь, — сказал Труляля, — но это не так! Ни в коем разе!
— И задом наперед, совсем наоборот, — подхватил Траляля. — Если бы это было так, это бы еще ничего, а если бы ничего, оно бы так и было, но так как это не так, так оно и не этак! Такова логика вещей!
— Я думала о том, — сказала вежливо Алиса, — как бы мне побыстрей выбраться из этого леса. Уже темнеет… Не покажете ли вы мне дорогу?
Но толстячки только переглянулись с усмешкой.
Они были до того похожи на школьников, выстроившихся для переклички, что Алиса не удержалась, ткнула пальцем в Труляля и крикнула:
— Первый!
— Ни в коем разе! — тут же отозвался Труляля и так быстро захлопнул рот, что зубы щелкнули.
— Второй! — крикнула Алиса и ткнула пальцем в Траляля.
— Задом наперед, совсем наоборот! — крикнул он.
Другого Алиса и не ждала.
— Ты неправильно начала! — воскликнул Труляля. — Когда знакомишься, нужно прежде всего поздороваться и пожать друг другу руки!
Тут братцы обнялись и, не выпуская друг друга из объятий, протянули по одной руке Алисе. Алиса не знала, что ей делать: пожать руку сначала одному, а потом другому? А вдруг второй обидится? Тут ее осенило, и она протянула им обе руки сразу. В следующую минуту все трое кружились, взявшись за руки, в хороводе. Алисе (как она вспоминала позже) это показалось вполне естественным; не удивилась она и тогда, когда услышала музыку; она лилась откуда-то сверху, может быть, с деревьев, под которыми они танцевали? Сначала Алиса никак не могла понять, кто же там играет, но потом догадалась, что просто это елки бьются о палки, словно смычки о скрипки.
— Смешнее всего было то, — рассказывала потом Алиса сестре, — что я и не заметила, как запела: «Вот идем мы хороводом…» Не знаю, когда я начала, но пела, верно, очень, очень долго!
Братцы были толстоваты: скоро они запыхались.
— Четыре круга — вполне достаточно для одного танца, — пропыхтел Труляля.
Они остановились так же внезапно, как и начали; музыка тут же смолкла.
Братья разжали пальцы и, не говоря ни слова, уставились на Алису; наступило неловкое молчание, ибо Алиса не знала, как полагается начинать беседу с теми, с кем ты только что танцевала.
— Нельзя же сейчас вдруг взять и сказать: «Здравствуйте!» — думала она. — Так или иначе, но здороваться уже поздно.
— Надеюсь, вы не очень устали? — спросила она, наконец.
— Ни в коем разе! — отвечал Труляля. — Большое спасибо за внимание!
— Премного благодарны! — поддержал его Траляля. — Ты любишь стихи?
— Д-да, пожалуй, — ответила с запинкой Алиса. — Смотря какие стихи… Не скажите ли вы, как мне выйти из лесу?
— Что ей прочесть? — спросил Траляля, глядя широко открытыми глазами на брата и не обращая никакого внимания на ее вопрос.
— «Моржа и Плотника». Это самое длинное — ответил Труляля и крепко обнял брата.
Траляля тут же начал:
Сияло солнце в небесах.
Алиса решилась прервать его.
— Если этот стишок очень длинный, — сказала она как можно вежливее, — пожалуйста, скажите мне сначала, какой дорогой…
Траляля нежно улыбнулся и начал снова:
Сияло солнце в небесах, Светило во всю мочь,Была светла морская гладь, Как зеркало точь-точь,Что очень странно — ведь тогда Была глухая ночь.
И недовольная луна Плыла над бездной вод,И говорила: «Что за чушь Светить не в свой черед?И день — не день, и ночь — не ночь, А все наоборот».
И был, как суша, сух песок. Была мокра вода.Ты б не увидел в небе звезд — Их не было тогда.Не пела птица над гнездом — Там не было гнезда.
Но Морж и Плотник в эту ночь Пошли на бережок,И горько плакали они, Взирая на песок:— Ах, если б кто-нибудь убрать Весь этот мусор мог!
— Когда б служанка, взяв метлу, Трудилась дотемна.Смогла бы вымести песок За целый день она?— Ах, если б знать! — заплакал Морж, — Проблема так сложна!
— Ах, Устрицы! Придите к нам, — Он умолял в тоске, —И погулять, и поболтать Приятно на песке.Мы будем с вами до утра Бродить рука в руке.
Но Устрицы преклонных лет Не выплыли на зов.К чему для странствий покидать Страну своих отцов?Ведь можно дома в тишине Прожить в конце концов.
А юных Устриц удержать Какой бы смертный мог?Они в нарядных башмачках Выходят на песок.Что очень странно — ведь у них Нет и в помине ног.
И, вымыв руки и лицо Прохладною водой,Они спешат, они ползут Одна вослед другойЗа Плотником и за Моржом Веселою гурьбой.
А Морж и Плотник шли и шли Час или два подряд,Потом уселись на скале Среди крутых громад,А Устрицы — все до одной — Пред ними стали в ряд.
И молвил Морж: «Пришла пора Подумать о делах:О башмаках и сургуче. Капусте, королях,И почему, как суп в котле, Кипит вода в морях».
Взмолились Устрицы: «Постой! Дай нам передохнуть!Мы все толстушки, и для нас Был очень труден путь».— Присядьте, — Плотник отвечал, — Поспеем как-нибудь.
— Нам нужен хлеб, — промолвил Морж, — И зелень на гарнир,А также уксус и лимон, И непременно сыр,И если вы не против, то Начнем наш скромный пир.
— Ах, неужели мы для вас Не больше, чем еда,Хотя вы были так добры, Нас пригласив сюда!А Морж ответил: «Как блестит Вечерняя звезда!
Я очень рад, что вы пришли В пустынный этот край.Вы так под уксусом нежны — Любую выбирай».А Плотник молвил: «Поскорей Горчицу мне подай!»
— Мой друг, их заставлять спешить Отнюдь мы не должны.Проделав столь тяжелый путь, Они утомлены.— С лимоном, — Плотник отвечал, — Не так они вкусны.
— Мне так вас жаль, — заплакал Морж И вытащил платок, —Что я не в силах удержать Горючих слез поток.И две тяжелые слезы Скатились на песок.
А Плотник молвил: «Хорошо Прошлись мы в час ночной.Наверно, Устрицы хотят Пойти к себе домой?»Но те молчали, так как их Всех съели до одной.
— Мне больше нравится Морж, — сказала Алиса. — Ему по крайней мере было хоть капельку жалко бедных устриц.
