Алексей Бобринский - Эрмиты. Петербургская сказка
— Ха-ха-ха. Это я-то не знаю, как нам к папе попасть? Направо, налево, по лестнице через две двери, потом опять налево и по винтовой…
́Эрмиты спорили и шли всё дальше. То как Теодор скажет, то куда Иоанн свернёт. Сзади уныло плёлся промокший Федя с потяжелевшим от воды рюкзаком.
— Надо было нам с собой шарф взять, — сокрушался Теодор. Тогда бы точно не заблудились. Настоящий ́эрмит в шарфе из шерсти эрмитажного кота никогда не потеряется в городе.
— Это потому, что у эрмитажных котов волшебная шерсть? — спросил Федя.
— Да нет, — объяснил Теодор, — мы, когда обходы подвалов или там чердаков совершаем, — шарфик потихоньку разматываем и нитку за собой оставляем. И потом всегда дорогу назад находим. А вот как нить сама собой снова в шарф сплетается — это уже тайна ́эрмитесс, которые эти шарфы вяжут…
— Я же говорил, мы на правильном пути! — торжествовал Теодор. — Вот теперь мы поворачиваем налево и видим рыцаря!
Компания повернула налево и обнаружила за углом портрет сердитой пожилой дамы в старомодном высоком чепце, украшенном розами, жёлтом платье, шитом серебром, и в перчатках красно-кирпичного цвета.
— Рыцарь так рыцарь, — ехидно заметил Иоанн, — это же старуха с колодой карт в руках… И она на нас очень странно смотрит… — тут он осёкся и побледнел.
— Ой, по-моему, мы не туда зашли… — медленно проговорил Теодор и добавил: — Тебе не кажется, что это…
Дальше он ничего не мог сказать, а только пятился потихоньку. Иоанн теперь тоже выглядел испуганным.
— Ну, мы же с тобой знаем, что привидений не бывает! — сказал он и взял Федю за руку.
— Теодор, Иоанн, что происходит? — встревожился Федя.
— Нет-нет, ничего, — ответили ́эрмиты разом и принялись тараторить, не слушая друг друга, о том, что привидений не бывает и что это всё только в сказках… При этом они продолжали дрожать и пятиться.
Рядом, за соседней дверью, раздался грохот. Мальчики замерли.
— Упало что-то, — неуверенно проговорил Иоанн.
— Да ерунда, просто чепуховина какая-нибудь, — дрожащим голосом ответил ему Теодор. Но тут соседняя дверь начала открываться со зловещим скрипом.
Теодор мгновенно вскарабкался на плечи Феде и завопил:
— Н-но! То есть бежим!
Побледневший Иоанн вытянул руки по швам и упал, не подавая признаков жизни. Подхватив его, Федя помчался обратно по коридору Они неслись, не разбирая дороги, а сзади всё грохотало и трещало, казалось, что стены ходят ходуном. А бесконечные переходы всё тянулись и не думали кончаться…
Иоанн на руках у Феди монотонно лепетал:
— Нам всем конец. Пиковая дама означает эту, как её, тайную недоброжелательность…
Теодор скакал на плечах Феди, указывал, куда бежать, то закрывал ладонями глаза, то оглядывался и вопил не своим голосом: «Мама!»
— Налево, направо, вверх по лестнице… Мама! Вниз, прямо, направо в дверь… Мама! В другую дверь, вправо, осторожно, ступенька… А-а-а!..
И все трое кубарем покатились по полу прямо в приоткрытую дверь.
На двери висела табличка:
Перелетев через порог и заперев за собой дверь, ребята перевели дух.
Кабинет главного инженера представлял собой небольшую комнатку, всю заваленную чертежами, карандашами и диковинными приборами для счёта и измерений.
— Кто это опять? Сегодня неприёмный день! — хозяин кабинета сидел спиной ко входу и не видел ребят.
— Папа, привет, это мы! — возбуждённо затараторили ́эрмиты. — Ты не представляешь, что сейчас с нами произошло! Мы от призрака убегали!
— От Пиковой Дамы? А, эту охранную систему я смастерил давно. Простейшая оптико-механическая трехфазная проекционная система, голографические стереовизуальные эффекты плюс высокочастотные ультразвуковые пиковые излучатели и, несомненно, психологический фактор, — говорил Парапет, всё ещё сидя спиной к гостям. — А пугаться тут нечего, я всегда говорил, что образованные ́эрмиты ничего не должны бояться… — продолжал он, поворачиваясь к ребятам.
— Мамочка! — завопил главный инженер, падая со стула. — Это ещё кто с вами?! Ох, гайки-заклёпки, вы даёте! Человека ко мне привели, что ли?
— Это Федя, наш друг, он нам помогает одну штуковину вернуть на место! — успокоил его Иоанн.
— Очень приятно, Фёдор, вы в каком классе? В пятом? Уже геометрия началась у вас? Нет? А алгебра? Тоже нет?.. Чему же вас в школе учат? — заговорил с Федей растерянный инженер после небольшой паузы.
— Литература, информатика, английский, физкультура… — начал перечислять Федя, но тут же сбился.
Сам Парапет был похож на своего отца Фасада, только борода была аккуратно подстрижена и расчёсана. Выслушав Федю и окончательно успокоившись, Парапет обратился к сыновьям:
— Ну что же, почту мне принесли? Посмотрим, что тут, — и он запустил руку в рюкзак. — А, вот оно!
На свет появились два гаечных ключа, сложенные крест-накрест и перевязанные проволокой, и какой-то чертёж.
— Ага! Значит, сюда! — и пристроил странную конструкцию на стену, где уже висели несколько бубликов, руль от троллейбуса, какие-то трубы, крестовина от водопровода, дорожный знак «Круговое движение» и сковорода без дна.
Уже ничему не удивляясь, Федя думал: «Наверное, так у них принято стены украшать… Хотя нет. Конечно! Стена — это поле для игры в крестики-нолики. Бублики и сковорода — нолики, а дед передал для Парапета — крестик. Всё просто!»
Тем временем Парапет извлекал из рюкзака книги, пачки чертежей, котелок с картошкой, укутанный в одеяло, провода, лампочки… и наконец достал шар.
— Папа, я твою вещь нашёл! — гордо заявил Теодор. — У тебя от башни отвалилось.
— Со шпиля упало, — уточнил Иоанн. — Это мы нашли. Оба.
— Откуда, говорите, упало? Хм. Падало бы быстро. С какой высоты, говорите? — вертел ядро в руках Парапет.
— Да со шпиля замка этого! А позолота отвалилась.
— Со шпиля замка, — бормотал отец, — упало. Нет! Ответ отрицательный. Ошибка в расчётах — не тот диаметр. Ха! У меня на шпиле шар огромный, о-го-го какой. Я там себе обсерваторию хотел устроить. А этот — маленький.
— Ничего себе маленький, еле-еле вдвоём его катили, — удивился Иоанн. — Значит, не твоя штуковина?
— Не моя. Точно! Но вещь интересная — какая совершенная форма! Такое совершенство я встречал только… в подшипниках!
— Под чем? — хором спросили ребята.
— В подшипниках. Там, где что-нибудь крутится или поворачивается, колесо, например, там обязательно подшипник должен быть. А в подшипнике — шарики маленькие. Да. А этот большой. Хотя смотря с чем сравнивать. Если он такой большой, следовательно, подшипник больше шарика, а механизм, в котором подшипник, — ещё больше. Просто громадный. С дом величиной! Или… с мост!
— С мост? — переспросили ребята.
— Да, совершенно точно! Правильный ответ: это шарик от подшипника из разводного моста. Наверное, из Троицкого! Ой-ой-ой! — вдруг испугался Парапет. — Надо Понтону вернуть его, пока мост разводить не начал, а то всю навигацию застопорим! Так что давайте туда! А по пути к маме загляните, проведайте, передайте, что я скучаю по ней!
Несмотря на то, что приятели так и не поняли, что такое подшипник, расспрашивать они не стали, а направились к мосту. Путь их проходил через Летний сад…
Глава седьмая
ВИШНЕВЫЙ САД
ДЛЯ посетителей Летний сад уже был закрыт, но ́эрмиты, как всегда, провели Федю через какую-то только им одним известную калитку.
— В Летнем саду с давних времен живут ́эрмиты-огородники, — объяснял Иоанн.
— Огородники — в Летнем саду? — удивился Федя.
— Ну конечна Сначала-то Летний сад называли «Царёв огород». Когда царь Пётр его тут устраивал, из Голландии сюда за европейскими садовниками наши родичи пожаловали — редкие цветы помогали высаживать. Тут вместе с цветами и прижились. Ух, и красотища получилась! А наша мама сейчас в саду работает, — гордо заявил Иоанн.
— Огородницей работает? — спросил Федя.
— Нет, Церерой.
— Кем-кем?
— Богиней плодородия. Ну, она её изображает, пока богиню на реставрацию увезли, — нетерпеливо объяснял Иоанн.
— Богиня на реставрации?
— Да нет, статуя. Просто ́эрмитессы — лучшие в мире актрисы. Они кого угодно могут сыграть. Мама сейчас изображает Цереру. Л на самом деле маму зовут Розалия.
Они подошли к высокому постаменту, на котором стояла статуя римской богини из белого мрамора. Голову её украшала корона из цветов.
Теодор тихонько сказал:
— Мама, мамочка, очнись! Сад уже закрыт — посетителей нет.
Мраморная богиня прерывисто вздохнула, открыла глаза и в мгновение ока уменьшилась в размерах и превратилась в ́эрмитессу. Она была одета в простое летнее платье, а от наряда Цереры на ней остались цветочная корона и букет колосьев в руках. Братья нежно прижались к маме и стали наперебой рассказывать о сегодняшних событиях.
