Юрий Дьяконов - Восемь волшебных желудей
— Чик!.. Чик!.. Чик!..
— Понимаю, — вздохнула Женя. — Тебя зовут Чик. А вот где мой Желудино?
— Жив! — весело ответил воробей Чик.
— Правда?! — обрадовалась Женя.
— Жив! Жив! — повторил он и склонил головку набок.
— И Желугавчик жив?
— Жив!
— А Желурёнок? Желустрёнок? — допытывалась Женя.
— Жив! Жив! — подтвердил воробей, напомнил ещё раз, что его зовут Чик, и вспорхнул с ветки.
— Спасибо, Чик! — крикнула ему вслед Женя. Сняла туфельки и, пританцовывая от радости, побежала босиком по мягкой траве. Ногам так хорошо. Приятно.
«Вот дедушка обрадуется, когда узнает!» — думала она.
И вдруг — ой! Будто огнём обожгло. Женя схватилась за ногу, а кровь так и потекла. Осколок разбитой кем-то бутылки, как ножом, рассек пятку. Больно!
Женя крепко-крепко перевязала ногу носовым платком. Поплакала немножко и кое-как похромала домой.
Дедушка ещё издали увидал её с балкона, встревоженный, сбежал вниз. Узнав, что случилось, тотчас подхватил её на руки и отнёс в поликлинику. Там строгий доктор-хирург остановил кровь, стянул рану металлическими скобками и велел целую неделю не наступать на ногу…
***Желугавчику снился хороший сон. Про Женю. Но сон перебили. Сначала стал вертеться и принюхиваться нос.
— Вставай! Женя близко. Вставай! — шептал нос.
Но Желугавчик даже во сне не верил своему носу. Он так глубоко вдавил его в траву, что до носа уже не долетали никакие запахи.
Потом зашевелились, встали торчком уши:
— Проснись! Мы слышим Женин голос… Проснись!
— У-у-у, — заскулил Желугавчик, — и вы, ушки, сговорились с этим обманщиком носом!.. Как же я теперь буду жить, если у меня и уши обманщики?! — И он так плотно прижал уши лапами, что в них слышался только звон.
И тут задёргалось веко. Приоткрылся левый глаз. Желугавчика будто кольнуло в самое сердце:
— Вставай! Вставай! Прямо перед собой я вижу Женины ножки в красных туфельках! Скорей! Они ухо…
— О-о-о! Горе мне, — пуще прежнего заскулил Желугавчик. — Все от меня отказались! Все меня обманывают! Какой же я пёс?! Я умру от позора!..
Он так плотно зажмурил глаза, что в них замелькали красные, зелёные и жёлтые круги…
Но сколько же можно лежать так, с уткнутым в землю носом, закрытыми ушами и плотно зажмуренными глазами?! Какой это пёс выдержит?.. И всё равно хороший сон про Женю уже не возвращался. Желугавчик приподнял голову и только хотел потянуться и зевнуть, как трёхголосый крик, будто пружиной, подбросил его вверх и поставил на ноги.
— Женя!.. Женя!.. Женя была здесь! — разом кричали и глаза, и нос, и уши. — Смотри! Слушай! Нюхай! Мы говорим правду!
— Это нечестно! — рассердился Желугавчик. — Трое на одного. Кричите, пожалуйста, по очереди.
Но пока он это говорил, ноги сами уже вынесли его из-под лопуха. На полянке, среди старых следов, он сразу увидел новые. Вот полукруглые ямки — ведь это следы от каблуков Жениных туфелек! Они пахнут Женей!..
У Желугавчика вмиг пересохло горло. Пить!.. На листе лопуха он увидел две большие капли. Лизнул одну да так и сел на хвост от удивления. Капля была солёная!.. Значит, это не росинка?!
Он затеребил спящего Желудино за безрукавку:
— Вставай, братец! Вставай!
Желудино спросонья ничего не мог понять. Но когда Желугавчик в третий раз рассказал ему про всё, Желудино вскочил с постели. Он тоже лизнул каплю и наморщил лоб:
— Солёная?!.. Но солёная роса не бывает — это раз. Солёные бывают только суп и слёзы — это два. Но это не суп! Потому что в нём нет картошки и лука… Значит, это слёзы? Женины слёзы?! — Он похлопал себя по темени и закричал: — Ой! Ой! Постой! Постой! Что же это получается?.. Женя никогда до этого не была у Большого Дуба. А Женины слёзы есть! И Женины следы есть! И вчерашние — есть, и позавчерашние, и даже позапозавчерашние — тоже есть.
При каждом «поза…» Желудино загибал по одному пальцу. Загнул три. Внимательно посмотрел на них со всех сторон и вдруг обрадовался:
— Желугавчик! Значит, твой нос не обманщик! А обманщик знаешь кто?.. Кротовый лабиринт. Мы пробыли в нём целых три «поза». То есть я хотел сказать: три дня. А думали, что — один. Потому что под землёй солнышка нет! Женя четвёртый день нас ищет. И никуда мы с этой полянки не уйдём!
О ТОМ, КАК ЖЕЛУСТРЁНОК УЧИТСЯ ХОДИТЬ, А ЖЕЛУГАВЧИК УЗНАЁТ, ЧТО ЛАЯТЬ НА ВСЕХ НЕОБЯЗАТЕЛЬНО
Проспав день и ночь подряд, Желустрёнок разбудил всех ранним утром:
— Вставайте, сони! Уже солнышко встало. И я встал. А вы ещё спите.
Все рассмеялись. А Желустрёнок обиделся:
— Я не люблю, когда надо мной смеются!
Ему рассказали, как он заснул у выхода из подземелья, как его везли. Но он ничему не верил:
— Неправда! Мы, страусы, выносливые птицы! Я докажу. Я вот сейчас как побегу…
— Стой! — строго сказал Желудино. — Никуда ты не побежишь, хвастунишка. Сейчас ты умоешься росой, а потом будешь учиться ходить. Тебя, Желугавчик, назначаю инструктором. И чтоб к приходу Жени он хоть стоять умел как следует. Понял?
На ровной лужайке, между кустами жёлтой акации, Желустрёнок под присмотром Желугавчика учился ходить. Пока Желустрёнок стоял, его неуклюжие длинные ноги вели себя прилично. Но стоило только сдвинуться с места, как они тотчас показывали свой вздорный нрав. То правая нога не хотела пропускать вперёд себя левую, и Желустрёнок падал носом в траву. То левая, в отместку, наступала на правую, и страусёнок вновь оказывался на земле.
Желугавчик охрип, подавая советы. Маленькие беспомощные крылышки Желустрёнка растопырились. Длинные чёрные перья хвоста дрожали. Гордая голова на длинной шее опустилась к земле, чтобы не так далеко было падать. Он уже не кричал больше, что будет обгонять поезда.
Только к полудню, пристально наблюдая за ногами, Желустрёнок сумел пройти всю лужайку от конца до конца.
— Молодец! — похвалил Желугавчик. — Теперь учись ходить, не глядя на ноги. Глаза тебе для другого нужны.
Страусёнок старался изо всех сил. Но как только он переставал следить за ногами, они запутывались в узел и Желустрёнок снова падал.
Окончив занятия, охрипший Желугавчик поплёлся к стройному растению ласковцу, которое казалось ему высоченным деревом. На макушке ласковца качались желтоватые зонтики цветов, а на прямой, как шпага, стебель были нанизаны округлые листья, похожие на сизо-зелёные чашечки.
Нижний листик-чашечку Желудино назвал кувшинчиком, потому что за ночь он чуть не до краёв наполнялся чудесной росой.
Став на задние лапы, Желугавчик дотянулся до кувшинчика и напился всласть. Потом, чуть отдохнув под лопухом, стал носиться по полянке и облаивать всех, кто попадался ему на глаза. Букашки, жучки, кузнечики удирали от него во все лопатки. Испуганные мотыльки и бабочки шарахались в стороны, теряя пыльцу с крыльев. И вдруг из рощи вышел большущий чёрный Жук-Носорог, грозно повёл усами и сказал сердито:
— Ты чего шум поднял?!
— А кто ты такой?.. Я и тебя облаю!
— Лаять на врагов нужно! А ты всех распугал. Стыдно, брат!
— Разве они не враги? — удивился Желугавчик. — Я же их не знаю, потому и лаю!
— Эх ты… Даже врагов от друзей отличить не можешь. Совсем глупый, — презрительно проворчал Жук и ушёл в чащу.
А Желугавчик от удивления и обиды смолк. На кого нужно лаять и на кого не нужно, он не знал. И теперь терялся в догадках.
Но раздумывать долго он не любил. «Нужно узнавать врагов по запаху!» — решил Желугавчик и принялся обнюхивать всё подряд: цветы, жуков, кусты и травы… Любопытный нос с разгону ткнулся в красивые ярко-зелёные листья крапивы. И тотчас будто сотни горячих иголок вонзились в него.
Желугавчик заскулил, заплакал, катался по земле от нестерпимой боли и тёр лапами нос, пытаясь выдрать эти горячие иголки.
Братья окружили его, жалели, но не знали, чем помочь.
Желугавчик случайно ткнулся в прохладный сочный лист подорожника и… замолк — боль понемногу утихала.
— Хор-р-роший подор-рожник… Хор-роший, — тихонько скулил он, — а кр-рапива плох-хая… горрячая…
И тут откуда ни возьмись — Муха-Жигалка.
«Какая красивенькая, — подумал Желугавчик. — Сама рябенькая, а глазки красные… Наверно, она услышала, как я плачу, и хочет меня пожалеть…»
И только он успел так подумать, Муха-Жигалка спикировала на нос да как укусит!
У Желугавчика аж в глазах потемнело. Он вскочил, залаял, прыгнул, щёлкнув зубами. Но муха не унималась, кружила над ним и всё норовила жигануть в больной нос.
Желугавчик испугался, поджал хвост, хотел уже бежать, спрятаться в траве. И тут над головой, шелестя большущими прозрачными крыльями с красными прожилками, вытаращив страшные глазища, появилась Стрекоза.
— Ой! Теперь я пропал! Она закусает меня до смерти! — в ужасе завизжал Желугавчик.
