Юлия Власова - Заоблачная история
Пока он перебирал в уме советы дедушки, Сальто уже составил план спасения несчастной Орехоколки.
— Давай к нам на небо! — подлетев к островку, крикнул Сальто. — Станешь облачной Орехоколкой и будешь колоть облачные орехи!
— Я? — изумилась та и широко разинула рот. — Но ведь я железная! Мне в небо не подняться.
— Это поправимо, — уверил ее Сальто. — Когда-то меня учили превращать предметы в облака. Вот сейчас… Вправо вверх, влево вниз. По-во-рот…
И он стал исполнять вокруг Орехоколки ветреный танец. Король-Ветер сурово наказывал братьев за ветреные танцы, но Сальто тренировался назло королю и запомнил каждое движение. Во время танца было положено проговаривать волшебные слова, и Сальто проговаривал:
Ветри-вери, шире двери!Залетим — заветрим.В облака вас превратим!Ветривительное дело —Превращаем мы умело.
От предвкушения Орехоколка совсем позабыла о своем несчастье. Она выпучила глаза и приготовилась взлететь. По правде сказать, ей до смерти надоело сидеть в песке и калиться под самодовольным Солнцем. Единственное, что у нее не накалялось, так это хохолок из конских волос, который люди приклеили ей к голове шутки ради.
Когда Сальто закончил читать заклинательный стишок, Орехоколка почувствовала, что стала накаляться гораздо меньше. Потом куда-то ушла вся тяжесть. И, взглянув на свою единственную руку, Орехоколка поняла, что прежняя безрадостная жизнь теперь в прошлом. Она превратилась в облачную Орехоколку.
— А каковы на вкус облачные орехи? — поинтересовалась она у ветерков, смешно кувыркаясь в воздухе.
— Они… сладковатые, — замялся Сальто.
— И похожи на суфле, — вставил Виэллис. — А когда их раскалываешь, трещат, как тонкий лёд.
Облачный пёс недоверчиво обнюхивал Орехоколку, пока та приноравливалась к новым условиям, и, в итоге, принял за свою. Теперь он больше не лаял и не рычал, как вертолетный двигатель. Виляя белым пушистым хвостом, он прыгал вокруг своей новой приятельницы и настойчиво звал поиграть. Ветерки покатывались со смеху.
— Эй, вы, там! — недовольно гаркнуло Солнце, о котором уже все успели забыть. — Конечно, это не моё дело, но за вами по пятам следует злющий-презлющий Король-Ветер. Он настолько зол, что может запросто сдуть ваш островок вместе с пальмой… Конечно, я не намерено вас выдавать, — ехидно добавило оно. — Но ведь всякое может случиться. Например, настроение испортится. Или скучно станет… Хотя наблюдать за тем, как мечется Король-Ветер, уже само по себе удовольствие.
— А что вы от нас хотите, многоуважаемое Солнце? — на всякий случай вежливо уточнил Виэллис.
— Отдайте мне облачную Орехоколку. Я с великой радостью ее испарю, — лучась самодовольством, ответило Солнце. — Люблю испарять.
Орехоколка испуганно подалась назад и спряталась за облачного пса.
— Извините, но ничего не выйдет, — насупился Сальто и храбро выпятил воздушный подбородок.
— Ну, тогда ладно, — зловеще отозвалось Солнце. — Тогда знайте, что однажды меня одолеет скука и я расскажу Королю-Ветру, где вас носит.
Выдав ветеркам такое предупреждение, оно величественно и неторопливо вошло в зенит, где лениво завалилось на бок.
Глава 6. В гостях у Беззаботного Сквозняка
— Как думаешь, далеко еще до Аравийской пустыни? — спрашивал у брата Сальто.
— Уже скоро, — обнадеживал тот. — Если мы поладим с Могучим Сирокко, надо будет попросить его задержать Короля-Ветра. Нельзя допустить, чтобы король нас догнал.
Орехоколка торжественно восседала на спине у облачного пса и без устали колола облачные орехи, которые ветерки подбирали по дороге.
«Клац! Хрум! Клац! Хрум!» — постоянно слышалось позади. Орехоколка наконец-то нашла свое призвание. Она была на высоте.
Когда ветерки пролетали над большим городом, она не удержалась и воскликнула:
— Какой храм! Нет, вы только посмотрите, какой чудесный храм! Нам обязательно следует спуститься!
— Спуститься?! — взвился Виэллис. — Да за нами же погоня! Вот-вот налетит Король-Ветер!
— Ну, пожалуйста! На пять минуточек! — взмолилась Орехоколка. — Я никогда не видела таких красивых дворцов. К тому же, — сказала она, подперев голову облачной рукой, — король наверняка не станет искать вас в городе.
— И правда, — заметил Сальто. — Он же ненавидит города.
Приземлились друзья на крышу того самого храма искусств, который так поразил Орехоколку. Храм был украшен лепниной, фресками и витражами. Когда на витражи светило Солнце, его лучи проходили сквозь цветное стекло и становились зелеными, красными, голубыми и фиолетовыми. Внутри храма лучи перекрещивались, скользили по выбеленным стенам, гладкому полу и радостно отражались от блестящих витрин.
А еще по храму гулял Беззаботный Сквозняк. О том, что он беззаботный, догадаться было совсем несложно, поскольку он без конца насвистывал свою беззаботную песенку.
— Вот ведь незадача, — заглянув в витражное окно, пробормотал Виэллис. — Я надеялся, Сквозняка мы навестим в последнюю очередь.
— А лучше было бы вообще не навещать, — буркнул Сальто. — Сквозняк — деревенщина, он не знает элементарных правил поведения. Его и ветром-то можно назвать с большой натяжкой.
— Обо мне говорите? — беззаботно осведомился прозрачный и лёгкий Сквозняк. — Всем привет! Не правда ли, замечательный день? И Солнце так ярко светит.
— Насчет Солнца советую не обольщаться, — угрюмо сказал Виэллис. — У него отвратительный характер. Поймешь, когда познакомишься с ним поближе.
— А у нас тут почта, между прочим. Корреспонденция, — важно произнес Сальто и вынул из облачной пачки письмо.
— Замечательно! — обрадовался Беззаботный Сквозняк. — Я так редко получаю письма! Иное дело люди! Им почта приходит чуть ли не каждый день.
Братья-ветерки фыркнули.
— Люди, — презрительно сказал Виэллис. — Жалкие создания. Чуть только перемена в погоде — сразу хватаются за голову и бросаются пить лекарства.
— Не такие уж и жалкие, — встал на защиту Сквозняк. — Они придумали много полезных изобретений. Например, мельницы, ветряные электростанции…
— А всё зачем? — завихрился Виэллис. — Затем, чтобы нас использовать!
Беззаботный Сквозняк беспечно свистнул в ответ.
— Тогда как же иначе вы будете приносить пользу? — изумился он. — Всякое создание не просто так создано. Каждому отведена своя роль и у каждого свое предназначение. Если без дела мотаться по свету, скоро устанешь.
— А ты какую пользу приносишь? — напустился на Сквозняка Виэллис.
— Я свищу по углам, форточками хлопаю, с занавесками играю. Людям нравится. И поверь, если познакомиться с ними поближе, они весьма даже неплохие.
Здесь Сальто, который до сих пор молчал, горячо согласился со Сквозняком.
— Они действительно необыкновенные, — подтвердил ветерок. — Отбираешь у них зонтик, выворачиваешь купол наизнанку, а люди не сдаются. Они вообще редко когда сдаются. Выдержка у них что надо!
Облачный пёс и Орехоколка уже успели осмотреть храм искусств и теперь, прижавшись к разноцветному стеклу, слушали в оба уха и смотрели в оба глаза.
— О людях толкуют, — прошептала Орехоколка.
— Р-р-р-рав! — пророкотал пёс. Когда-то у него были другие хозяева. Эти хозяева жили в кирпичном доме и, что ни день, выводили его погулять на зеленой травке да побегать с другими лохматыми собаками. Облачный пёс не помнил, как стал облачным. Но много раз слышал от ветерков, что, если бы не они, не видать бы ему белого света.
Орехоколка прислушалась: теперь Беззаботный Сквозняк упрекал ветерков за то, что они только и думают, как бы людям насолить.
— Вместо того чтобы зонтики выворачивать, вы бы лучше помогали, — назидательно добавил он.
— Кому помогать? Людям? Не дождетесь, — заупрямился Виэллис. — Не стану я этого делать. Ни за какие облачные коврижки! И вообще, мы должны попасть на аудиенцию к Могучему Сирокко.
Круто развернувшись, Виэллис пожалел, что у него нет такого красивого плаща, как у Тропического Муссона. Еще он пожалел, что у него нет столь же изящной облачной короны, как у Короля-Ветра, и такой же ослепительной блистательности, как у Солнца. Будь у него всё это, он бы наверняка произвел впечатление на деревенщину Сквозняка. Хотя, подумал Виэллис, что простакам власть и слава? Для них это сор, пустяк, бессмыслица. И чем ветер проще, тем охотнее он променяет славу на возможность свободно летать по цветущему летнему лугу.
Когда друзья попрощались с Беззаботным Сквозняком, стали надвигаться сумерки. Теперь цветные витражи уютно и таинственно светились изнутри. Орехоколка поблагодарила Сквозняка за доброту, расчувствовалась и уронила слезу (она ведь была облачной, а значит, могла ронять слезы, сколько ей вздумается). Облачный пёс жалобно поскуливал и постоянно оглядывался на храм искусств. Ему невероятно понравилось парить под белыми сводами и петлять по пустынным, прохладным коридорам.
