Авраам Бен-Яаков - Король, который вернулся
«Да, это так, — сказал Мудрый Советник короля. — Люди впали в заблуждение. Они сбились с пути, намеченного королем, и лишь когда вернутся к нему, может появиться и сам король. Он обещал обязательно вернуться. Так оно и будет. Наша задача — подготовить людей к его возвращению». И Мудрый Советник рассказал Давиду о том, как люди отошли от любви к королю и веры в его обещание и как Неумный Советник захватил власть в королевстве и вырядился в королевские одежды.
«Но как вывести людей из заблуждения? — спросил мальчик. — Иначе король никогда не вернется».
«Я научу тебя, — ответил Мудрый Советник. — Я покажу тебе нечто превосходящее любой музыкальный инструмент, какой ты можешь вообразить. Выучись играть на нем, и ты обретешь силу вести за собой сердца людей и доставлять им несравненную радость».
«Что это за инструмент?» — спросил Давид.
«Чтобы он действовал, нужен воздух, — ответил Мудрый Советник, — звучащий воздух, как в музыкальных инструментах. На нем играют без помощи рук. Я научу тебя тайнам звуков. Настрой этот инструмент и играй на нем с любовью. Тогда ты сумеешь разбудить сердца людей и привести их к истине. Научи играть их — и они, в свою очередь, смогут привести к истине других. И наконец все люди заиграют самую замечательную из всех мелодий. Они забудут свои печали и станут думать только о короле. Тогда он непременно вернется».
«Но где же найти такой инструмент?» — спросил Давид.
«Ты уже владеешь им», — с улыбкой ответил Мудрый Советник короля. И указал на уста Давида.
Прошло несколько лет. Все это время Давид прожил на холмах вместе с Мудрым Советником короля. У них была хижина в лесу, питьем им служила вода горных ручьев, а едой — дикие плоды и ягоды. Мудрый Советник открыл Давиду тайны зверей и птиц, цветов, растений и деревьев, Земли, солнца, луны и звезд. Он учил о словах и языке, истине и лжи, музыке и радости. И он преподал Давиду науку о том, как привнести свет в сердца людей — с помощью улыбки, слов добра и истины.
Наконец Давид был готов вернуться в столицу королевства. Мудрый Советник плакал, расставаясь с ним. На прощание он вручил Давиду мешочек с монетами и дал последний совет: «Всегда держись истины, ложь никогда не может одержать победы».
Давид отправился в столицу.
Добравшись до нее, Давид увидел обычную сутолоку. Народ спешил по делам: с с утреннего собрания на дневную работу, потом на отработку в сады, из садов на вечернее собрание, затем опять домой, дать на несколько часов отдых усталому телу. Лица людей стали еще печальнее.
Давид нашел себе жилье. Чтобы выполнить свою задачу, он с утра до вечера бродил по столице среди людей, спешивших с места на место. Вряд ли кто из них замечал неторопливо шагавшего Давида, который то нес старушке сумку с покупками, то помогал женщине справиться с непослушным ребенком. Он потихоньку напевал чудесные мелодии и, улыбаясь, всматривался в лица людей.
Некоторые из тех, кто видел его, отворачивались: они не хотели, чтобы их видели улыбающимися. Другие удивленно разглядывали Давида, как будто улыбаться друг другу — самое странное занятие на свете. Некоторым было неприятно. Но один-два человека, вздохнув, улыбались устало и печально. Давид отвечал им доброй улыбкой.
Понемногу Давида стали узнавать на улицах. Заметив его, люди жестом или слабой улыбкой приветствовали его, а сам Давид произносил «Здравствуйте!» и приветливо улыбался. Время от времени он присаживался на одну из уличных скамеек. Если кто-то садился рядом, Давид обращался к нему и, несмотря на испуг собеседника, произносил несколько слов — о растущих кругом цветах или о пении птиц.
Шло время, люди стали искать глазами в толпе Давида. Если им случалось обнаружить его на одной из скамеек, они подходили и садились рядом. И в беседе о том и об этом Давид задавал вопрос: «В чем дело?»
«В чем дело???» — повторяли они.
«Да. В чем дело?» — произносил в ответ Давид.
«Не понимаю».
«Во что превратили люди свою жизнь?» — спрашивал Давид.
«О чем ты?»
«Что они делают? Почему они спешат? Зачем?»
Начинался разговор о том, как все с утра до ночи суетятся ради горсточки плодов. Но даже то, что люди получают эти плоды, не делает их счастливее.
«Что ты думаешь о своей жизни?» — мягко спрашивал Давид. А тот, к кому был обращен вопрос, глубоко вздыхал и опускал глаза. Шло время, и жители города стали повторять друг другу вопросы, которые задавал им Давид.
«То, из-за чего мы столько суетимся, — плоды, ради которых приходится работать, — объясняли некоторые. — И мы работаем ради плодов, потому что они скрашивают нашу жизнь. А нам это необходимо, ведь жизнь так безрадостна из-за вечной погони и спешки. А спешим мы из-за того, что приходится работать ради плодов…»
«Может быть, здесь что-то неверно? — мягко спрашивал Давид. — Ведь так было не всегда? Я хочу сказать, когда правил прежний король…»
Услышав о прежнем короле, люди глубоко вздыхали. Постепенно они снова стали вспоминать прежние времена, когда король был с ними.
«Но те времена прошли», — говорили они печально.
«Почему?» — спрашивал Давид.
«Что ты спрашиваешь? Ведь он сказал, что никогда не вернется, разве не так?»
«Кто сказал, что он никогда не вернется?»
«Кто? Что ты имеешь в виду?»
«Но ведь король сам пообещал вам обязательно вернуться. Кто же сказал, что он не придет?»
В этот момент люди обычно пугались, поскольку знали, что это сказал Неумный Советник. Давид спокойно продолжал: «Если хозяин скажет одно, а слуга другое, кому стоит верить — хозяину или слуге?»
Каждый раз в полночь, когда весь город спал, Давид просыпался и вылезал из постели. Негромко и нежно он начинал петь. Это была песня, которой его научил Мудрый Советник, песня горячего стремления и тоски, которая превращалась в гимн любви и надежды, в молитву. Звуки песни неслись из открытого окна, плыли по затихшему городу, проникали в окна домов и касались слуха спящих. Возможно, люди на мгновение просыпались, потом засыпали снова. Нежная улыбка появлялась на их лицах, исцеляя души. И возможно, когда они вставали утром, освеженные, у них время от времени мелькала мысль, что прежний король, может быть, все-таки вернется.
У Неумного Советника короля было множество доносчиков по всему городу. Они приходили в Королевский Дворец и сообщали, что среди горожан распространился удивительный слух о возможном возвращении короля. Неумный Советник страшно испугался. Он был так утомлен своей деятельностью, криками и воплями, которыми она сопровождалась, что едва мог разговаривать.
«Кто сеет эти слухи? — хрипло прошептал он. — Схватить его! Не дать ему скрыться!»
Обнаружить Давида было нетрудно. Он всегда был в городе, ведя разговоры с людьми, как сказано в Притчах Соломоновых: «Премудрость возглашает на улице, на площадях возвышает голос свой (…): „доколе, невежды, будете любить невежество“» (I, 20–22).
Вскоре стражи арестовали Давида и привели его к Неумному Советнику.
«Кто ты и что ты здесь делаешь?» — выдавил из себя Неумный Советник. Он был так слаб, что его приходилось всюду носить вместе с креслом. Он сидел напротив Давида, привалившись к спинке кресла, потирая узловатые кисти, как будто пытаясь согреть их.
Давид не смотрел в лицо Неумному Советнику. Он опустил глаза и терпеливо стоял, не говоря ни слова.
«Что с тобой? — продолжал Неумный Советник, кашляя и брызгая слюной. Отчего ты молчишь? Вот так всегда. Ты ходил по городу и лгал всем и каждому, но перед лицом истины ты не смеешь открыть рта».
Неумный Советник наклонился вперед и посмотрел в лицо Давида, чистое и излучающее свет. Сразу же его запавшие глаза наполнились слезами. Он вздрогнул и попытался сжать кулаки.
«Что ж, я проучу тебя, юноша. Я выследил тебя».
Выговорив эти слова, Неумный Советник поманил к себе секретаря и слабым голосом приказал ему собрать Старейшин в Палате Большого Совета на следующее утро.
Ночью с Неумным Советником произошла удивительная вещь. Казалось, взгляд, брошенный им на Давида, придал ему сил. Он лежал на постели, обложенный подушками, и рассматривал себя в зеркало.
Темные, запавшие глаза дико блеснули при виде ужасного лица, глядевшего на него из зеркала. Это было зелетовато-бледное лицо со впалыми щеками, которое всегда так пугало его. Он чувствовал всю безнадежность своего положения. Рыдание вырвалось из его груди. Сердце забилось сильнее, когда он подумал, что король может действительно вернуться. «Я погиб все равно, — думалось ему, вернется король или нет». Он чувствовал себя таким несчастным: он на стольких людей кричал, и орал, и ругался, что на свете не осталось человека, которого он бы мог назвать другом. Даже поговорить ему было не с кем.
Снова он вспомнил чистое, излучавшее свет лицо Давида — и таинственным образом это воспоминание придало ему сил: сил на то, чтобы плакать. Глядя на свое измученное лицо в зеркале он всхлипывал, потом разрыдался и рыдал, пока не уснул.
