Иван Шутов - Необыкновенная история о чудесной свирели и зеленом петушке

— Не в этом суть, — ответил Мартиниус. — Дело в том, что этот петушок похож на обыкновенного только тем, что клюёт зерно, как и прочие петухи. А в остальном он птица необыкновенная. Я его научил говорить, он может петь, знает много песен, но самое главное, если ты с ним будешь жить дружно, он тебе во многом поможет. Возьми его себе — ты увидишь, на что способен этот петушок.

Май отнёс петушка к себе, накормил его отборным зерном пшеницы и пустил гулять по двору.

— Если ты петушок необыкновенный, как говорил дядя, — сказал Май, — то помоги мне найти мою чудесную свирель.

— Постараюсь, — ответил петушок. — Иди, занимайся своими делами.

Май ушёл в дом, а петушок отправился в угол двора, где стоял ящик для мусора, и звонко закукарекал. Перед ним появилась белая собака с чёрными лапами.

— Послушай, Бесхвостая Марта (у собаки был обрублен хвост), ты можешь разослать своих родственников по городу, чтобы они узнали, у кого находится свирель моего нового хозяина — мальчика Мая?

— Для тебя, петушок, — ответила собака, — я сделаю всё. Погуляй по двору.

Петушок долго прогуливался, пока у мусорного ящика снова не появилась Бесхвостая Марта.

— Свирель твоего мальчика у сына колбасника.

— Она должна быть снова у Мая. Пусть твои родственники постараются.

— Хорошо, — ответила собака. — Свирель вернётся к мальчику Маю.

Сын колбасника каждый день упражнялся о игре на свирели, но у него ничего не выходило. Визгливые звуки вырывались из свирели. Они стали раздражать даже толстошкурого колбасника.

— Если ты сам не можешь научиться, то пойди к учителю, пусть он тебе покажет, как надо играть.

— Это не волшебная свирель, — ответил сын колбасника. — Она пищит, как грошовая свистулька из глины. Может воры тебя обманули, отец? Украли настоящую, а тебе дали другую.

— От этих мошенников всего жди, — сказал колбасник. — А ты всё же завтра посоветуйся с учителем.

Поздно вечером колбасник запер свою лавку, улёгся на пуховике и, ворочаясь с боку на бок, как всегда прислушивался, не лезут ли к нему в дом воры. Подозрительный шум заставил его проворно встать с постели. Он зажёг свечу, пошёл в лавку. Отворив дверь, колбасник увидел, что его лавку заполнили грязные собаки. Они накинулись на колбасы, окорока, сосиски и, пожрав их, моментально исчезли, точно провалились сквозь пол. До самого утра колбасник стонал и плакал, сожалея о погибшем добре.

Утром, собираясь к учителю, сын колбасника решил снова попробовать свирель, — может сегодня у него получится лучше. Но при первых же её звуках в открытые окна стали прыгать собаки ещё более тощие и грязные, чем те, что ночью разорили лавку. Они забрались на стол, за которым сидели колбасник, его жена и сын, сожрали каравай хлеба и всё, что было на тарелках. Другие осадили полки с провизией и не оставили от неё ни крошки. От страха сын колбасника уронил свирель. Собаки моментально исчезли.

— Эта свирель принесла нам несчастье, — сказал колбасник сыну. — Выбрось её или лучше всего отдай мальчишке водовоза. Пусть его вместе с отцом загрызут голодные псы.

Сын колбасника отдал свирель Маю.

— Нашёл твою дудку в мусорном ящике. Так-то ты бережёшь своё сокровище. Не найди я её в мусоре, пропала бы. Ты должен отблагодарить меня. Поиграй!

Обрадованный Май заиграл на свирели. «Сейчас появятся собаки и нападут на него», — подумал сын колбасника, когда раздались первые звуки. Но из свирели полились такие прекрасные мелодии, что прохожие на улице останавливались, начинали слушать. Сын колбасника ушёл, недовольный и злой.

Вскоре Маю пришлось отправиться на мельницу смолоть немного зерна. Слишком беден был водовоз, чтобы каждый день брать хлеб у булочника. Как большинство бедноты с улицы Чёрных Дроздов, он покупал зерно на рынке, молол его и пёк хлеб в общественной пекарне на целую неделю.

Мельницей у ручья владел тот самый мельник, что повышал на муку цены. Он был очень жадным человеком, мечтавшим только об одном: как бы поскорее разбогатеть. Когда Май пришёл со своим мешком зерна на мельницу, там собралось много помольщиков. Они сидели на берегу ручья и скучали. Мельничный жёрнов, медленно вращаясь, лениво приговаривал:

Ну на что это похоже?Каждый день одно и то же:Перемалывай зерно.Отдохнуть пора давно.

Мельник, сидя на пороге своей мельницы, хмуро слушал жалобу жёрнова и очень досадовал, что он так медленно вращается. Ему хотелось, чтобы жёрнов оборачивался в десять раз быстрее. Тогда он смог бы до зимы смолоть зерно всех пекарей и булочников города, получить много золотых монет. Будь его жёрнов проворнее, он мог бы взять заказ на помол у пекарей соседнего города, и монет у него стало бы ещё больше. А жёрнов недовольно шамкал:

Стар я стал, стар я стал,Я молоть муку устал.

Май подумал, что домой он вернётся только к вечеру, и отец останется без обеда. И тут он вспомнил слова незнакомца, подарившего ему свирель, что она может облегчить людям невзгоды, и решил испытать её чудесную силу. Ведь всем, кто задерживался на мельнице, хотелось поскорее вернуться домой, где их ждали голодные жёны и дети.

Вынув из кармана свирель, Май тихо пропел:

Сгиньте бури и ненастья.Людям нужно только счастье.

И начал играть. И тотчас же ленивый жёрнов стал вращаться так быстро, что ему еле поспевали засыпать зерно. Один за другим помольщики уходили домой с мешками тёплой муки. И жёрнов заговорил по-иному:

День и ночь работать стану,Я молоть не перестану.

Мельник от радости заплясал. Сотни золотых монет он уже видел в своём кармане. Но когда сын водовоза смолол своё зерно и оставил мельницу, жёрнов стал вращаться медленнее и снова зашамкал своё: «Стар я стал, стар я стал…» Мельник был человеком не только жадным, но и хитрым Он понял, что игра Мая на свирели и заставила его жёрнов так быстро вращаться. Мельник догнал мальчика, стал его просить, чтобы он вернулся на мельницу и поиграл на своей чудесной свирели.

— Видел, как я плясал под твою дудку? А это со мной не часто случается. Скучно я живу на мельнице, малыш.

— Мне нужно отнести муку домой, — ответил Май. — Мой отец может сегодня остаться без хлеба.

— Я пошлю своего работника, — сказал мельник. — Он запряжёт в тележку ослика и отвезёт не только твой мешочек, но и большой мешок хорошей муки, тот, что я дам в награду за твои труды. Я скажу работнику, чтобы он купил для твоего отца у булочника большой каравай свежего хлеба.

Май вернулся на мельницу, сел на порожке и заиграл. Жёрнов быстро завертелся, стал молоть зерно, приговаривая:

Никогда я не устануИ молоть не перестану.

Работник мельника сбился с ног, еле управляясь сыпать зерно и убирать мешки, полные муки. Мельнику не хотелось отрывать парня от горячей работы, чтобы отвезти муку и купить хлеба какому-то водовозу. «Скажу, что ослик захромал, а в тележке сломалось колесо, — думал мельник. — Да и двух горстей муки вместо мешка хватит мальчишке. Велик труд — пиликать на дудке…»

Май догадался, что мельник хочет его обмануть, и перестал играть. Жёрнов затих, работник перевёл дух, вытер мокрый лоб, сел отдыхать.

— Играй! Играй! — закричал мельник. — У меня, видишь, ещё сотня мешков с зерном осталась.

— Я устал, — ответил Май. — Не могу больше.

— Тогда я поиграю. Дай мне свою дудку. Видишь, ещё сотня мешков…

Вспомнив, что свирель в руках такого человека, как мельник, не принесёт ему радости, Май отдал мельнику свирель. Тот схватил её, жадно приложив к губам. Сиплые звуки вырвались из свирели. Жёрнов, сделав несколько оборотов, треснул и распался на куски.

— Что случилось?! — закричал мельник, бросив на землю свирель. — Мой жёрнов! Я заплатил за него десять червонцев!

Подобрав свирель, Май оставил мельницу.

ГЛАВА Ш ЕСТАЯ

Не успели жители столицы позабыть недавние тревоги, как подоспела новая беда.

На рассвете водовоз и Май проснулись от сильного шума. Они вышли на улицу. Там было множество людей. Одни стучали железными вертелами о сковородки, другие звонили в медные тазы, кастрюли и котлы, третьи вопили во всё горло. Кое-кто протягивал руки к небу, выкрикивая проклятия. На площади полковые барабанщики выбивали тревожную дробь, пушки у городских ворот непрерывно стреляли.

— Что случилось? — спросил водовоз у пекаря, размахивающего над головой деревянной лопатой.