Любивое Ршумович - Двенадцать слонов
Зоран Паскальевич дружески похлопал по плечу Милана Радича. От этого похлопывания Милан ушёл в землю по пояс. Когда приехали спасатели, он уже пустил корни. Опоздай спасатели ещё немного, Милан бы зазеленел и на нём созрели бы персики.
Эла Пероци
МОЙ ЗОНТИК — ЛЁГКИЙ ШАРИК
(перевод со словенского)
Вдоль ручья зеленел широкий газон. На газоне светился жёлтый купол маленького зонтика. Только сейчас это был не зонтик, а Елкин шатёр. Елка скакала вокруг шатра и бросала вверх красный мячик. Мяч был совсем ещё новый, и бабушка, дедушка, папа, мама и тётя внимательно следили за ним из окна.
— Береги мяч! — кричали они, когда Елка роняла его в траву.
— Ля-ля-ля! — пела Елка, высоко подбрасывая мячик, и всякий раз ловила его.
Но вот она подкинула мяч так высоко, что не сумела его поймать. И мячик, новый красный мячик упал в ручей. А ручей, недолго раздумывая, унёс его с собой. Унёс новый красный мячик, за которым так внимательно следили из окна мама, папа, дедушка, бабушка и тётя.
— Елка, где мячик? — строго спросили они.
— Упал в воду, — ответила Елка и спряталась в свой шатёр.
Дедушка, бабушка, папа, мама и тётя грозно подняли указательные пальцы.
— Ты совсем не берегла мяч! — строго сказали они. Елка схватила свой жёлтый шатёр за ручку и укрылась им с головой. Она даже зажмурилась, чтобы не видеть сердитых пальцев, которые грозили ей из окна.
Здесь под зонтиком да ещё за крепко закрытыми веками она была совершенно одна.
— Мой зонтик — воздушный шарик, — шептала Елка.
И выпуклый зонтик стал шариком. Вот уж он медленно поднимается в воздух. Елка крепко вцепилась в него. Она хорошо слышала, как внизу удивлённо кричали бабушка, дедушка, папа, мама и тётя:
— Куда ты?
Они высунулись из окна и глядели, как надутый жёлтый зонтик плывёт между белых облаков.
— Как ты посмела улететь без спросу? — кричали папа, мама, дедушка, бабушка и тётя.
А Елка летела уже над городом. Громадные люблянские дома стали совсем крошечными. Между домами темнели залитые тенью четырёхугольные дворики. В каком-то глубоком дворе стояла поленница дров, такая высокая, что до неё доставали лучи солнца. А на самом верху сидела кошка и грелась. Тут и там в просвете домов и вдоль улиц зеленели лоскутки травы.
А вон в траве стоит деревянный конь, и мальчик скачет на нём в какую-то свою неведомую страну. По улицам бегают разноцветные коробочки. Это, должно быть, трамваи.
А с крыш слетали белые голуби и стремительно неслись прямо к Елке. Они кружились около неё, а она кричала:
— Здравствуйте, голубки!
Потом голуби опять опускались на крыши, а Елка плыла дальше. Она пролетала над Люблянским Градом и помахала рукой ребятам, которые играли там. Ребята вскочили на скамейку, потом залезли на каменную стену, чтобы подольше видеть удивительную девочку, летящую так высоко. А Елка уже направила свой зонтик — воздушный шарик — к высокому дому.
Там на террасе люди пили кофе. Увидев Елку, летящую в небе, все повскакивали из-за столов и восхищёнными взглядами провожали её. Это действительно была восхитительная картина! Просвеченный насквозь лучами солнца плыл в голубом небе среди белых облаков жёлтый купол зонтика.
А Елка уже проплывала над парком Тиволи. Зонтик медленно стал снижаться и наконец опустился прямо на клумбу. Но вместо роз на ней росли шляпы! Елка оказалась в Шляпной стране или попросту в Шляпии. Великолепные шляпы мерно покачивались на тонких высоких стеблях.
Елка сложила зонтик и с удивлением огляделась. И тут она увидела ребят. И Мичека, и Ченку, и Пику, и Борко, и Юре. Но дома они никогда не играли вместе. С Мичеком Елка не смела играть, потому что он был драчуном. К Ченке ей не позволяли подходить, потому что она когда-то болела корью. С Пикой ей запрещали стоять рядом, потому что она кашляла. А Борко и Юре с девчонками не водились. Но здесь, в Шляпии, всё позволяется, и ребята весело окружили Елку.
— Хочешь с нами играть? — спросили они.
— Ещё бы! — воскликнула Елка.
— Смотри! — закричал Мичек и сорвал с клумбы красную фуражку. И тут же стал капитаном пассажирского корабля «РАЧА».
И тогда все стали срывать себе самые разные шляпы. Ченка в белой шляпке-нашлёпке стала балериной. Пика в модной шляпе превратилась в смешную расфуфыренную даму. Борко в кожаной кепке оказался за рулём автомобиля. А Юре в зелёном шлеме стал пилотом, и его вертолёт повис над клумбой.
И они срывали всё новые и новые шляпы и становились кем хотели. И на месте сорванных шляп тотчас вырастали другие, самые немыслимые. Здесь были не только шапки-невидимки, но и шапки-всевидимки. Юре надел шапку-всевидимку и тут же стал Всевидом. Он видел сквозь кусты, сквозь камни, дома, облака, сквозь воду и сквозь туман. И тогда Елка вспомнила о своём мячике.
— Всевид! — закричала она. — Найди мой мячик!
И Всевид посмотрел своим всевидящим взглядом вокруг и увидел мячик. Он застрял в ручье среди камней по ту сторону Шляпии. Всевид закатал штаны, прошлёпал по воде и достал мячик. И они стали играть Елкиным мячиком. Каждый старался закинуть его повыше в небо. А Елка старалась больше всех.
— Елка, — сказала Пика, — а почему ты не сорвала себе ни одной шляпы?
— Мне не нужна шляпа, — ответила Елка. — У меня есть зонтик. — Потом она подумала и добавила: — Я, пожалуй, сорву шляпы для дедушки, для бабушки, для папы, для мамы, для тёти и ещё одну для…
И, не договорив, Елка принялась срывать шляпы. Она нарвала целый букет самых лучших шляп и привязала их к ручке зонтика. Зонтик раскрылся, надулся и понёс Елку, шляпы и красный мячик домой.
Папа, мама, дедушка, бабушка и тётя стояли на улице и, прикрыв ладонями глаза от солнца, смотрели в небо. Елка увидела их нахмуренные лица. Папино грозное. Мамино сердитое. Дедушкино недовольное. Бабушкино встревоженное. И тётино взволнованное.
— Что вы на меня так смотрите? — крикнула Елка. — Вот он, мячик, со мной! — И она кинула мячик на землю, а следом за ним спустилась сама.
Мама хотела сказать что-то сердитое, но Елка её опередила и быстро надела ей на голову шляпу. И мама вдруг улыбнулась.
— Ах! — воскликнула она. — Я теперь самая красивая мама в Любляне!
А Елка уже привстала на цыпочки и надела дедушке твёрдую военную фуражку. Дедушка тут же преобразился. Он выпрямил спину, расправил усы и прямо посмотрел на Елку.
— Наконец-то, — сказал он. — Наконец-то я стал генералом. Смир-рно!
Бабушка поскорей скинула платок и примерила чепец с шёлковым бантом.
— Дайте мне зеркало, — сказала она. — Я чувствую, что помолодела и неплохо выгляжу.
Папа недоверчиво повертел свою шляпу в руках, надел её и тут же стал профессором.
— Гм, — пробормотал он. — Этого можно было ожидать. Во всяком случае, я ожидал этого ещё в прошлом году.
Трудно передать, как счастлива была тётя, когда надела свою шляпку!
— Ха-ха-ха! Хи-хи-хи! — заливалась она. — Я известная актриса. Вот и моя фотография в журнале. Нет, вы только посмотрите — это я!
У Елки оставалась ещё одна крохотная шапочка для… Для маленькой девочки. Такой маленькой, что мы с вами её до сих пор не замечали. Эту девочку звали Анка, и была она единственной и любимой Елкиной сестричкой. Анка надела шапочку на голову и сказала:
— Теперь я золотая рыбка!
Потом она посмотрела на Елку и спросила:
— Елка, а где шляпка для тебя?
— Она мне не нужна, — сказала Елка. — У меня есть зонтик. Мой зонтик — воздушный шарик.
НЕИЗВЕСТНОЕ НАПРАВЛЕНИЕ
(перевод с сербскохорватского)
Выведенный из терпения непослушанием своих родителей, трёхлетний Петар Раденкович из Ниша решил уйти из дома в неизвестном направлении. Не зная точно, где это НЕИЗВЕСТНОЕ НАПРАВЛЕНИЕ, Петар обратился в Министерство Путей Сообщения, чтобы ему сообщили путь. Но ему ответили, что последнее НЕИЗВЕСТНОЕ НАПРАВЛЕНИЕ направилось неизвестно куда и когда будет, неизвестно. Так что Петару поневоле пришлось остаться дома.
Эла Пероци
ДОМИК ИЗ КУБИКОВ
(перевод со словенского)
На поляне стоял домик из кубиков. В нём жила Елка. В солнечные дни она сидела на пороге и слушала весёлое птичье пение. А в дождь Елка тоже нисколько не скучала, она гуляла по своим комнатам и разглядывала картинки, нарисованные на кубиках.
В одной комнате на кубике посредине стены была нарисована белая курица. Она сидела на яйцах и кудахтала песенку, и в ней были такие слова: «Ах, соседка, ко-ко-ко, быть наседкой нелегко!»
