Отфрид Пройслер - Как поймать разбойника
Сейчас Касперль сделал такой вид, будто он напряженно размышлял. Он закатил глаза и почесал в затылке.
— Скорее, скорее! — крикнул Петрозилиус Цвакельман. — Разве ты не понимаешь, что я должен уходить! Говори быстро, что ты должен сделать!
— Что я должен сделать? — спросил Касперль, — я должен… черт возьми, что же я должен? Только что я все отлично помнил. — Касперль снял шляпу Сеппеля со лба. — Во-первых, я должен распилить на куски шесть ведер картошки и сложить их в штабеля, во-вторых, протереть шваброй три сажени деревьев, в-третьих, почистить и мелко нарезать пол в кухне, в-четвертых…
— Прекрати! — прокричал великий волшебник Цвакельман. — Прекрати нести чепуху!
Касперль сделал удивленное лицо.
— Почему прекратить? — спросил он.
— Потому что ты все путаешь и сбиваешь меня с толку! Повтори еще раз все сначала!
— Охотно, великий волшебник Репрозилиус Факелыппан! Во-первых, я должен перекопать шесть ведер картошки, во-вторых, распилить на куски пол на кухне, в-третьих, протереть шваброй пустые грядки в саду…
— Идиотизм! — вскричал Петрозилиус Цвакельман, — тупость, идиотизм!
— Почему? — спросил Касперль.
— Почему? — Петрозилиус Цвакельман постучал себе пальцем по лбу. — Потому что ты глупый! Тупой как пробка! Ты даже не можешь запомнить простейшие задания! С тобой можно придти в отчаяние! Действительно, в отчаяние! Великий волшебник в гневе топнул ногой.
— Сейчас это произойдет! — подумал Касперль. — Сейчас он меня выгонит!
Но, к сожалению, этого не случилось. Великий волшебник не выгнал его, потому что нуждался в нем.
— То, что ты глуп, Сеппель, в некотором отношении очень досадно, но бесспорно имеет и свои преимущества! Короче говоря, мне будет достаточно, если ты до вечера почистишь шесть ведер картошки — почистишь и порежешь на мелкие кусочки. От остальной работы ввиду твоей глупости ты освобожден. Итак, я должен спешить, а то мой коллега у черта на куличках подумает, что я его забыл!
Великий волшебник Петрозилиус Цвакельман поспешил на самую высокую площадку замковой башни. Там он постелил на пол свой широкий с красными и желтыми вышитыми знаками волшебный плащ, сел посередине и произнес заклинание. Тогда плащ поднял его на воздух и полетел к черту на куличики.
А Касперль? Съев бутерброд с сыром, он пошел работать. Он сидел в замковой кухне, чистил картошку и размышлял. Прежде всего он думал о Сеппеле. И чем дольше он думал о друге, тем сильнее становилось желание узнать, как ему там жилось — в разбойничьем убежище.
Бедный Сеппель!
Много часов Сеппель одиноко лежал в мрачном и темном разбойничьем убежище, и если бы не цепь, он мог бы убежать. Но разорвать цепь было невозможно. Как бы отчаянно он ни дергался: цепь была крепкая, это было бесполезно.
Хотценплотц пришел, когда смеркалось. Он снял мешок с нюхательным табаком с плеча, швырнул шляпу и плащ в угол и зажег свечу.
— Так, старина Касперль, довольно лентяйничать, теперь — за работу!
Для начала Сеппель должен был помочь разбойнику снять грязные сапоги.
— Марш к печке, разводи огонь! Дорогой я украл жирного гуся. Когда разведешь огонь, ощипай его и потом быстро на вертел. Обжарь его со всех сторон. Но смотри, чтобы он не подгорел. Тем временем я хочу отдохнуть и переодеться.
Сеппель ощипал гуся и стал его жарить. Он вращал вертел и ощущал аромат жаркого. С сегодняшнего обеда он ничего не ел, и ему стало плохо.
Когда жареный гусь был готов, разбойник вскричал: «Приятного аппетита!» Потом он съел гуся целиком, и Сеппелю ничего не осталось.
— Хм, было очень вкусно! — сказал Хотценплотц, — теперь я могу позволить себе чашечку кофе…
Он залез в сундук и вынул кофемолку. Бабушкину кофемолку! Он засыпал туда кофейные зерна.
— Ты, — крикнул он Сеппелю, — мели! И Сеппель был вынужден молоть кофе для Хотценплотца в бабушкиной кофемолке. Кофемолка играла мелодию «Все обновляет май…» Это было ужасно — ужаснее всего остального, что Сеппель пережил за этот несчастливый день.
— Что с тобой? — спросил разбойник Хотценплотц, когда он увидел, как по лицу бедного Сеппеля катились слезы. — Ты так грустно выглядишь, Касперль, мне это не нравиться! Я хочу тебя немного развеселить!
Он сорвал с головы Сеппеля шапочку с кисточкой, и не долго думая, кинул ее в огонь.
— Разве это не смешно? — крикнул он. — Я считаю, это очень смешно!
Хотценплотц смеялся, а Сеппель плакал. Он смолол кофе, а бабушкина кофемолка доиграла свою песню. После этого Сеппель должен был почистить и отполировать разбойнику сапоги. Хотценплотц задул свечу и лег спать. Половину ночи Сеппель не мог сомкнуть глаз от горя и тоски по дому. Он лежал на холодном каменном полу между бочкой с порохом и бочкой с перцем и думал о Касперле. Интересно, что бы сказал Касперль, если бы он узнал, что разбойник Хотценплотц сжег его шапочку с кисточкой?
«О боже, — вздохнул Сеппель, — в какую же злую историю мы попали, мы — два неудачник!»
Но в конце концов его одолел сон. И ему снились Касперль и его бабушка, как они сидели в бабушкиной комнате, пили кофе и ели торт — конечно сливовый торт со взбитыми сливками! — и Касперль был в своей шапочке, и все было так хорошо и уютно. Больше не было цепи, сковавшей ногу, не было разбойничьего убежища и не было никакого Хотценплотца. Если бы этот сон никогда не кончался!
Но конец сну пришел для бедного Сеппеля очень рано: точно в шесть часов утра разбойник Хотценплотц проснулся и разбудил его.
— Эй ты, соня! Вставай, за работу! Смолоть кофе, наколоть дров. Развести огонь.
Потом Хотценплотц обильно позавтракал, в то время как Сеппель мог только стоять рядом и смотреть. Убраться, принести воды, помыть посуду. Затем Сеппель должен был крутить точильный камень, а Хотценплотц точил свою кривую разбойничью саблю и семь ножей.
— Эй, давай, ленивец! Точильный камень — это не шарманка! Быстрее, быстрее!
Когда и седьмой нож был наточен, Сеппелю было позволено снова забраться в свой угол и Хотценплотц снова заковал его в цепь. Тогда разбойник Хотценплотц кинул ему заплесневелую горбушку хлеба.
— На, ешь, чтобы не умереть с голоду, Касперль! Я, как всегда, иду на работу. Ты можешь бездельничать и отдыхать. Впрочем, вечером, когда я приду, ты должен будешь прилежно на меня работать! Почему тебе должно быть легче, чем твоему другу Сеппелю у великого и злого волшебника Петрозилиуса Цвакельмана?
С этими словами он покинул разбойничье убежище. Вот негодяй!
Три двери в подвал
После того как Касперль почистил три ведра картошки, он решил передохнуть. Он оставил нож, вытер свои мокрые руки о брюки и пошел посмотреть, что можно было поесть в кладовой волшебника Цвакельмана. Был полдень, и он проголодался.
В кладовой он сразу же обнаружил бочонок с солеными огурцами. Он съел три соленых огурца. После этого Касперль почувствовал себя заметно легче и отведал несколько видов варенья, которые стояли на полке. Потом он выпил стаканчик кефира и отрезал себе кусок салями. В кладовой Цвакельмана было много сортов колбасы любой длины и толщины. Они свисали с потолка, он мог просто протянуть руку. «Как в сказке!» — подумал Касперль.
Но в то время как он изумленный стоял и глядел на колбасы, он вдруг услышал глухой плачь:
— Ух-хуху-хуух!
Ужас сковал все его члены. Неужели он был не один в волшебном замке? «Да ладно! — подумал Касперль. — Мне померещилось!» Он отрезал себе кусок колбасы. И вдруг он опять услышал всхлипы:
— Ух-хуху-хуух!
Всхлипы были такими грустными, что у Касперля сразу пропал аппетит. Там действительно кто-то был! Кто-то, кто, казалось, был чем-то ужасно опечален. «Может быть, я могу ему чем-нибудь помочь? — размышлял Касперль. — Я должен выяснить, что случилось!»
Касперль пытался понять, откуда раздавался плач. Он вышел из кладовки обратно на кухню, оттуда вышел в прихожую и потом дальше к двери в подвал.
— Ух-хуху-хуух! — услышал Касперль.
Звук раздался из глубины подвала. Надо собраться с духом и спуститься вниз!
— Сейчас приду! — крикнул он. — Только возьму лампу!
Он сбегал на кухню, взял лампу с крючка над столом для мытья посуды и стал осторожно пробираться вниз по скользкой лестнице. Здесь было сыро и затхло, его знобило. Он очутился в длинном низком коридоре. Сделав несколько шагов, он натолкнулся на дверь, обитую железом. На ней была табличка, на которой черными буквами было написано: «Вход воспрещен!» Мгновение Касперль колебался. Потом он снова услышал всхлипывание и решил идти дальше. Он нажал на дверную ручку и открыл дверь.
Но что это? Сразу же за первой дверью была вторая дверь! И она была обита железом, и на ней была табличка. Он поднял лампу и прочитал: «Вход строго воспрещен!» Касперль и в этот раз набрался мужества, и, когда снова донесся жалобный плач, открыл и эту дверь.
