Юрий Магалиф - Сказки
Старушка собиралась в магазин.
На столе стояла крынка с молоком.
Жаконя лежал на полу и, свернувшись калачиком, крепко спал. Конечно, спать на твёрдом полу куда хуже, чем на мягкой кровати, но Жаконя почувствовал, что он в чём-то виноват, и постеснялся попросить Старушку положить его на кровать.
Васька, Фомка и Дымка уже пробрались в избу, лежали на печке и хитро посматривали то на молоко, то на Жаконю.
Старушка, ничего не подозревая, надела полушубок и завязала платок под подбородком…
Черныш не раздумывал. Он понимал, что если Жакони в избе не будет, то коты не смогут безнаказанно вылакать молоко. Поэтому пёс подбежал к спящей обезьянке и, осторожно схватив её зубами, опрометью бросился из избы!
Старушка закричала: «Черныш! Черныш!..»
Куда там! Черныша и след простыл.
«КОМУ Я ЗДЕСЬ, В СИБИРИ, НУЖЕН?..»
— Коты, ко мне! — вопил Жаконя. — Коты, ко мне!.. Однако котов не было видно.
А пёс Черныш мчался всё быстрее и быстрее. Снег летел из-под собачьих лап. Косматая шерсть покрывалась инеем.
Чтобы немножко отдохнуть, пёс остановился и положил Жаконю на снег, рядом с собой.
— Ой-ой-ой! — закричал Жаконя. — Я простужусь и умру!
— Не умрешь, — успокоил Черныш. — Тряпичные обезьянки от холода не умирают.
— Коты, ко мне!.. — звал Жаконя.
— Зря кричишь, — сказал пёс. — Котам до тебя нет никакого дела. Очень ты им нужен!
— Они — мои друзья!
— Хороши друзья! — воскликнул Черныш. — Разве ты не видишь, что они — разбойники и предатели: сами воруют, а тебя заставляют отвечать за них! Эх, сразу видно, что ты не обезьяна, а просто — тряпка!
— Не смей так говорить!
— Скажи спасибо, что я унёс тебя из избы, а то пришлось бы тебе сегодня отвечать за украденное молоко.
— Неужели это — правда? Неужели коты меня обманули?
— Ещё как!
— Что же мне делать?
— Держись поближе к людям, — посоветовал Черныш. — Дружи с теми, кто честно работает!
— Но ведь я никому не нужен здесь, в Сибири…
— Много ты понимаешь! Здесь, в Сибири, нужен каждый, кто приносит пользу, кто помогает людям жить и работать.
— Но ведь я маленький, — захныкал Жаконя. — Какая уж от меня помощь?
— И маленький может приносить большую пользу! Ну, мне нужно спешить, я тороплюсь. Поехали дальше!
И Черныш, подхватив Жаконю, побежал ещё быстрее.
КУДА ПРИБЕЖАЛ ЧЕРНЫШ
Деревня осталась позади.
Теперь Черныш пробегал мимо каких-то машин, подъёмных кранов, мимо брёвен железных труб, кирпичных стен… Здесь строили завод.
Рабочие-строители с удивлением смотрели на чёрного пса:
— Глядите, собака!
— Она что-то держит в зубах!
— Куда она бежит?
— Что ей здесь надо?
Черныш хорошо знал, куда бежит и что ему здесь надо. Он с разбегу перепрыгнул через две ямы, прошмыгнул в ворота, возле которых стоял сторож с ружьём, и, подбежав к небольшому домику с надписью «Начальник гаража», стукнул обеими лапами в низкое широкое окошко.
Тотчас же рядом приоткрылась дверь и чей-то знакомый голос позвал: «Черныш, иди сюда!»
Пёс вбежал в жарко натопленную комнату, завилял хвостом и, разжав зубы, положил тряпичную обезьянку на колени человека в телогрейке… Потом Черныш ещё раз вильнул лохматым хвостом и поспешил обратно — сражаться с наглыми котами.
— Жаконя! — удивлённо воскликнул человек в телогрейке.
Это был Папа шестилетнего Мальчика.
НА РАБОЧЕМ СТОЛЕ
Через минуту Жаконя важно сидел на Папином рабочем столе между большой чернильницей и телефоном, который часто звонил.
Жаконя посматривал на телефонную трубку и соображал: кто она такая? Папа брал её в руку и говорил с ней то вежливо, то сердито, то о чём-то просил, а иногда даже кричал на неё…
Подумав, Жаконя решил, что телефонная трубка — Папина помощница.
За окошком то и дело слышались автомобильные гудки, шум моторов.
Папа что-то писал, подсчитывал, беседовал с трубкой, чертил карандашом на листочках твердой бумаги… Словом, Папа целый день работал.
Приходили и уходили разные люди, от которых одинаково неприятно пахло бензином. Папа говорил им, куда надо поехать, что привезти или что сделать.
Каждый, кто в этот день разговаривал с Папой, непременно обращал внимание на Жаконю.
— Откуда у вас, товарищ начальник, такая забавная обезьянка? — спрашивали люди, пропахшие бензином.
А Папа отвечал:
— Это — Жаконя. Его мне подарил на память сынишка.
— Скучаете без сына, товарищ начальник?
— Сильно скучаю, — говорил Папа, легонько вздыхал и ласково щурил глаза. — Всё жду не дождусь, когда же он приедет сюда. Единственное утешение — это обезьянка: посмотрю на неё — и работается легче…
— Не грустите! — утешали люди. — Вот к весне мы закончим строить большой дом, вы там получите квартиру, и семья ваша приедет сюда!
Жаконя слушал эти разговоры, а сам думал…
ЖАКОНЯ РАЗМЫШЛЯЕТ
«Папа всё время работает, — размышлял Жаконя. — И все вокруг работают, все заняты делом… И только один я никакой пользы не приношу и никому здесь, конечно, не нужен…
Разумеется, с котами я дружить больше не буду! А с кем же мне дружить? С Папой? Он занят. С девочкой Гутей? Она же считает меня глупым…
Вот был бы здесь мой шестилетний Мальчик! Как хорошо мы с ним когда-то играли! Ему я, конечно, был очень нужен!
А не уехать ли мне из Сибири обратно, к Мальчику? Правда, говорят, что весной он сам приедет сюда. Но до весны ещё так далеко!
Да, надо мне скорее ехать обратно! Там я смогу приносить пользу!..»
И тряпичная обезьянка решила удрать при первой же возможности.
Представьте себе, что в этот же день Жаконя убежал от Папы.
Вот как это у него вышло.
БЕГСТВО
Какой-то человек вошёл в комнату и громко сказал:
— Посмотрите, товарищ начальник, как я починил грузовик.
Папа сказал:
— Подождите немножко, мне некогда. А человек в ответ:
— Мне тоже некогда, я сейчас на станцию поеду, за цементом. Пойдёмте, товарищ начальник, вы только взгляните, всё ли в порядке, и я скорей отправлюсь.
— Хорошо, — кивнул головой Папа. — Идёмте, посмотрим на ваш грузовик.
Папа встал из-за стола, положил Жаконю в карман телогрейки и вышел во двор, где стояла грузовая машина.
Жаконе было тесно сидеть в кармане телогрейки. Он выглянул оттуда как раз тогда, когда Папа залез в кузов грузовика, чтобы проверить — плотно ли там прибиты одна к другой доски.
«А ведь эта машина сейчас поедет на станцию; это же мне по пути! — сообразил Жаконя. — Надо немедленно выбраться из кармана…»
Сказано — сделано. В тот момент, когда Папа слезал с грузовика, Жаконя тихонько выскользнул из кармана и улёгся в уголке кузова.
Папа ничего не заметил, он громко сказал:
— Хорошо починили машину. Можете ехать!
Грузовик зафырчал, коротко прогудел, выехал за ворота и помчался по дороге на станцию.
Ах, Жаконя-Жаконя! Ну, куда же ты поехал, отчаянная твоя головушка!
БЫСТРЕЙ КРУТИТЕСЬ, КОЛЁСА!
Приходилось ли вам ехать зимой в открытом грузовике? Если приходилось, то вы, наверное, знаете, какое это неприятное путешествие.
Жаконе было ужасно холодно. Морозный ветер забирался под красную курточку; зябли ноги, руки и мелкой-мелкой дрожью трясся проволочный хвост.
Но Жаконя храбрился и старался не думать о холоде. Чтобы хоть как-нибудь подбодрить себя, он запел:
Эх, Жаконя, ты, Жаконя —Удалая голова!Ты убегаешь из Сибири,Тебя увозит грузовик!Быстрей крутитесь вы, колёса,Ведь я на поезд тороплюсь!Хочу уехать я отсюда —Сибирь мне вовсе не нужна!
Песня, как видите, получилась не очень-то складная, но придумать лучше Жаконя не мог. Да вы сами посудите: легко ли сочинять песню в таком положении, когда вокруг снег, мороз, ветер, а на душе — ой как неспокойно!
Голос у Жакони был тоненький-претоненький, однако его кое-кто услышал. Знаете кто? Колёса грузовика!
— Как вам нравится песня, которую сочинил этот бездельник? — спросило одно колесо у своих товарищей.
— Скверная песня! — сказало другое.
— Тут целые дни крутишься, крутишься, работаешь без устали, да ещё вот помогай лодырям удирать от дела! — промолвило третье.
— А ну проваливай отсюда! — сказало четвёртое колесо и так сильно подпрыгнуло на ухабе, что грузовик тряхнуло, и Жаконя, не удержавшись, вылетел из кузова прямо на дорогу.
«ЧТО Я НАДЕЛАЛ!»
