Автор неизвестен - Самба-храбрец. Сказки и легенды Сенегала
Четвертый сын ответил:
— Когда ты умрешь, отец, я зарежу трех моих самых жирных баранов.
А пятый, самый младший, сын сказал:
— Когда ты умрешь, отец, я положу тебе под голову печень духа Донона.
— Вот слова, достойные мужчины! — обрадовался отец. — Благословляю тебя, сынок!
А вскоре отец заболел. С каждым днем становилось ему все хуже. И вот уже смерть приблизилась к нему.
Приготовились все сыновья исполнить свои обещания. И ждать им пришлось недолго. В третьем часу утра старый отец их простился с ними, благословил еще раз самого младшего сына и умер.
С первым жалобным криком петуха покинул самый младший сын осиротевший отчий дом. Он шел через саванну, шел через джунгли, шел днем и ночью. И наконец добрался до быстрой реки. Остановился он на берегу и увидел в речных зарослях жену духа Донона, которая кормила своего сына. Посмотрел он на нее пристально, заметила она его и подозвала. Подошел самый младший сын к жене духа Донона.
— Эй, человеческий детеныш! — сказала ему жена духа Донона. — Посторожи моего детеныша! А я пойду соберу корней со[13], чтобы сделать ему настойку, чтобы вырос он поскорее и съел тебя!
Ушла жена духа Донона. Но едва она скрылась за кустами, самый младший сын выхватил спрятанный у него за поясом нож. Он вскочил, схватил детеныша духа Донона и убил его одним ударом. Затем вырезал у него печень и бросился бежать.
Вернулась жена духа Донона, увидела своего детеныша мертвым на земле и взвыла страшным голосом:
— Бабу бийян, бабу бийян! Твои живут, а мои умирают! Отмщение!
И она бросилась в погоню за самым младшим сыном. Со всех ног бежал он от реки, бежал долго. Навстречу ему попались десятеро слепых. Спросили его слепые:
— Ты запыхался, ты долго бежал, от кого ты бежишь?
— Пропустите меня! — ответил им мальчик. — За мной гонится Страшное-Небывалое!
Рассмеялись слепцы.
— Сразу чувствуется, что ты еще ребенок… Послушай, нас десять человек, у нас крепкие тяжелые посохи. Вдесятером мы отобьемся от кого угодно и от чего угодно!
Но вскоре слепцы услышали вопли жены духа Донона.
— Это и есть твое Страшное-Небывалое? — спросили они.
— Да, — ответил самый младший сын.
— Где ты? — спросили слепцы. — Спрячься среди нас!
Но когда мальчик услышал, что жена духа Донона приближается, он незаметно выскочил из круга слепцов и побежал дальше.
— Бабу бийян, бабу бийян! — завопила жена духа Донона, налетев на слепцов. — Твои живут, а мои умирают? Отмщение!
И она раскидала слепцов в разные стороны и помчалась вслед за мальчиком.
А слепцы подумали, что Страшное-Небывалое еще среди них, вскочили и долго еще молотили своими посохами друг друга.
Младший сын продолжал бежать без оглядки, и встретились ему три юных воина. Окликнули они его и спросили:
— Куда ты бежишь так быстро?
— Пропустите меня! — ответил он. — За мной гонится Страшное-Небывалое!
Три юных воина ему ответили:
— Нас трое, у нас копья, мы молоды и сильны. Оставайся с нами, нам ничего не страшно!
Но вот они услышали вой жены духа Донона:
— Бабу бийян, бабу бийян! Твои живут, а мои умирают? Отмщение!
Услышали это три юных воина и спросили мальчика:
— Это и есть то Страшное-Небывалое, которое за тобой гонится?
— Да, — ответил мальчик.
— Тогда беги скорее дальше, — сказали ему три воина. — А мы попробуем убить Страшное-Небывалое.
Побежал мальчик дальше. Но воины не смогли убить жену духа Донона. Только задержали ее ненадолго.
А младший сын все бежал и бежал. И повстречалась ему оса-каменщица. Она лепила свое гнездо и пела:
Я никого не слышу,Я никого не слушаю;Никто меня не слушает,Потому что никто не слышит!
Увидела оса мальчика и спросила:
— Куда ты бежишь так быстро? Ответил ей мальчик:
— Берегись, оса-каменщица! За мной гонится Страшное-Небывалое!
— Не бойся, оставайся со мной, — сказала ему оса-каменщица.
— Другие мне уже говорили так, но помочь ничем не могли, — ответил ей мальчик.
— А я тебе помогу, — сказала оса-каменщица.
И вскоре услышали они вопли жены духа Донона:
— Бабу бийян, бабу бийян! Твои живут, а мои умирают? Отмщение! Отмщение!
Налетела жена духа Донона на мальчика и схватила его.
Но тут оса-каменщица вырвала у нее младшего сына и проглотила жену духа Донона одним глотком.
Жена духа сразу же выскочила у нее сзади и снова бросилась на мальчика.
Снова проглотила ее оса-каменщица. И опять жена духа Донона выскочила. Тогда сказала оса-каменщица мальчику:
— Как на этот раз я ее проглочу, быстро перетяни мне живот веревкой!
Проглотила она жену духа Донона в последний раз, и мальчик сразу перевязал ей живот крепкой веревкой.
Вот с тех пор у всех ос-камеищиц тонкая талия с тугой перевязкой.
— А теперь беги! — сказала оса-каменщица. Поблагодарил ее самый младший сын покойного отца и вернулся к себе домой. Он положил печень духа Донона отцу под голову. Так его и похоронили. Вот где сказка и кончена.
Кхари-Гайе
Верно сказано: «Все, что знает маленький мавр, он узнал под пологом своей палатки».
Сколько бы ни учили детей соседи и прохожие, свои и чужие, друзья и товарищи по играм, и даже наставники — только родители могут воспитать и паучить ребенка, пока он еще не сошел с колен матери, пока не переступил порога хижины, не отважился выйти за околицу деревни.
Но даже если ребенок никуда не выходит, жизнь сама приходит к нему.
Жизнь учит только жизни, учит только тому, чего ребенок раньше не знал.
Воспитывает же лишь дом.
Поди-ка угадай заранее, что скажет ребенок! И сколько же бывает из-за этого споров и раздоров между соседями и между родами, и между взрослыми одной и той же семьи!
Однако ребенок сам редко ошибается, если сердце не сведет его с прямой дороги на кривые тропинки.
Хорошо воспитанному ребенку не надо говорить, чего хотят от него родители: он сам знает, что и как ему делать. С самого детства мы распознаем отца в сыне и видим мать в дочери…
Но всякое в жизни бывает…
Долг и обязанности, честь или даже бесчестье, что бы ни выпало на нашу долю, иной раз забывается и отступает перед жизнью, когда приходится думать о хлебе насущном…
Бывают времена, когда уже не до священных обычаев гостеприимства. В такие времена думают не о ближних, а о том, как бы выжить самому. Выздоровей сам, а потом уж лечи других!
И главное тогда не в том, чтобы выполнить свой долг и свои обязанности, а, наоборот, в том, чтобы забыть о них, чтобы даже не вспоминать о них, — иначе нет спасения.
Страна голодала. Закрома были пусты уже многие луны. Все мужчины отправились на восток, в Пинку, надеясь привезти домой хоть немного проса, или риса, или маиса. Пошел с ними и Самба. Он привез домой на своем отощавшем ослике два мешка серого горного риса. Вернулся он поздно ночью, под прикрытием темноты, а рано утром Кумба, жена его, поспешила собирать щавель, который еще оставался на полях, где в тот злосчастный год не росли ни арахис, ни просо, ни маис, ни бобы…
Иногда говоришь себе: этот день будет мой! Или даже не день — только час, ну хотя бы час, — и за этот час я сделаю все, что задумал! Но чаще всего судьба распоряжается твоим временем совсем не так, как ты задумал.
Так и в тот день Кумба с маленькой дочкой Кхари едва успели заправить рис, привезенный Самбой, жалкими листиками щавеля, как во дворе их дома появилась целая толпа подружек с гриотками. Все они громко пели, и кричали, и хлопали в ладоши. А пришли они потому, что услышали рев осла ночью, и смекнули, что осел вернулся в деревню не пустой.
Оставив свою дочь в кухне, Кумба ушла в хижину. Женщины долго болтали и сплетничали, шутили и смеялись, и языки их не останавливались ни на миг. У всех было что рассказать, о чем посоветоваться или что посоветовать. А когда болтовня поутихла, две подружки Кумбы попросили гриоток причесать их заново. А третья взяла иголку с ниткой и уселась чинить свою вышитую кофту.
Короче, все нашли себе занятие! Время летело быстро, и Кумба ни на миг не могла оставить своих гостей.
Всему есть предел, даже гостеприимству. Отдать все гостям, а самому остаться ни с чем, — это уже не просто неосмотрительность, это опасная глупость. Верно сказано: выздоровей сам, а потом уже лечи других!
Подружки Кумбы и гриотки никак не уходили. Ей оставалось одно — терпеливо ждать.
Тем временем Кхари, маленькая дочь Кумбы, размешивала и переворачивала рис в котле.
Самба же сидел на площади, где собирался совет. Он видел, как в его дом вошли подруги жены и гриотки и, в ожидании их ухода, рассказывал старейшинам деревни о своих мнимых неудачах в восточных краях.
