Брайан Джейкс - Меч Мартина
Брагун пожал землеройке лапу.
— Ты настоящий друг, Лог-а-лог Бригги.
Вождь землероек поднялся:
— Пойду вздремну. Если только ваш Хорти не стащил мою постель. Нам, старикам, надо спать не меньше, чем молодежи. Спокойной ночи, старые бродяги!
Брагун и Саро остались у костра вдвоем. Брагун смотрел в пламя.
— Стареем, — вырвалось у него. — Наверное, когда вернемся, пора осесть в Рэдволле. Может, братец Торан обучит меня поварскому ремеслу.
Саро пристально смотрела на него:
— Ну и хорошо. Я останусь с тобой.
— Мы ведь с детства вместе. И не знаю, как я смог бы без тебя…
Они заснули возле костра, и снились им сны далекого детства.
34
Чуть свет, а Марте уже не спится!!! Как это прекрасно и чудно — передвигаться на лапах, а не на колесах. Марта слишком долго была прикована к своей каталке, поэтому первые неуклюжие шаги давались нелегко, неловко, даже мучительно. Поначалу Марта хваталась за столы, опиралась на стенки, чуть не падая, махала лапами… Пришлось даже выпросить терновую палку у сестры Сетивы.
«Мне ведь она не для ходьбы, а для мелюзги… так ведь эти разбойники все равно никаких палок не боятся», — проворчала сестра Сетива, втискивая зайчихе в лапы символ своей власти.
Юная зайчиха медленно спускалась по лестнице, останавливаясь, чтобы насладиться новыми ощущениями. Она ходит!
Настоятель отец Кэррол медленно следовал по ступеням Марты, наблюдая за ее упражнениями. На лестничной площадке Марта повернулась и увидела аббата:
— Доброе утро, отец Кэррол!
— Прекрасное утро, юная мисс, — просиял аббат. — Рад за вас. Любуюсь вами.
— Кончайте болтать, бездельники! — прогудел сверху вышедший на лестницу Торан. — Лучше доставьте завтрак доблестным защитникам аббатства, бдительным стражам, всю ночь не сомкнувшим глаз.
— На сколько персон, сэр? — отозвалась Марта. — Пять, десять, двадцать? Мгновенно обслужим.
Из Большого зала донесся голос поварихи Гурвел. Она возглавляла обоз из трех тележек, нагруженных провизией.
— Хурр, мэм, завтрак — задача кухни. А вы лучше поднимайтесь в спальню да отдохните в кресле. Лапам отдых нужен.
К Торану присоединился брат Велд:
— Слушайтесь Гурвел, Марта. Наша повариха шутить не любит, а поварешка в ее лапах — грозное оружие.
Завтрак наверху, неудобный для взрослых, доставлял запертым в четырех стенах малышам желанное развлечение. Они не переставали играть, шалить и распевать даже за едой. Малышня прыгала и кувыркалась среди горшков, банок и коробок, не выпуская из лап горячих ватрушек.
— Ох, мисс Марта, скорей бы избавиться от этих гадких крыс! Малыши совсем одичали! И их можно понять. Озвереешь тут! По травке не побегать, в саду не поиграть, школа не работает… Ну, в школу-то они не рвутся. Марта, ты меня слышишь? Что с тобой, дорогая? — встревожилась сестра Портула, заметив скорбный взгляд Марты, устремленный куда-то вдаль, в окно.
— Извините, сестра. Я только сейчас сообразила, что Брагун и Саро, Хорти и его подружки — все они из-за меня отправились в неизвестные края. И все их усилия впустую, ведь я уже хожу! А они там подвергаются опасностям. И не могут нам помочь здесь. Все из-за меня. Какой жестокой иногда бывает судьба!
Сестра Портула попыталась ее утешить:
— В этом нет твоей вины, Марта. Ведь так, Торан?
Торан присоединился к сестре Портуле:
— Что за чушь, Марта! Вот представь себе, не ушли бы они. Все случилось бы иначе. И ты торчала бы в своем кресле, вместо того чтобы ходить и приносить всем еще больше пользы. И не говори мне об опасностях, которым они там подвергаются. Опасность угрожает тем, кто встанет Брагу и Саро поперек дороги. Радуйся, что сможешь выбежать им навстречу, когда они вернутся в аббатство.
На Марту горячая речь Торана произвела сильное впечатление. Она сжала лапу главного повара:
— Спасибо, Торан. Ты прав. Глупая я!
— И опять не то. Ты у нас самая умная, Марта. А теперь улыбнись и прогони этих негодников с полки, пока они себе шеи не переломали.
Бол мрачно точил свой протез о каменную стену сторожки. Живое и веселое утро не улучшило его настроения. Сны с полосатым вернулись. Угнетало его и вчерашнее позорное поражение. Страдающий Бол не жалел усилий, чтобы не лучше было и всем тем, до кого он мог дотянуться.
— Чего уставилась, старая карга? — гаркнул капитан. — Где мой завтрак? А вы там чего зенки вылупили? Живо пожрать капитану!
Все четверо часовых, не зная, к кому капитан обращается, и не желая раздражать начальство вопросами, рявкнули:
— Есть, капитан! — и понеслись вон, подальше от крюка и кулака.
Взгляд Раги Вола упал на сидящего у крепостной стены Роджина, прижимающего примочку к распухшему глазу.
— Чего расселся? Оставь свой глаз в покое, у тебя еще один есть. А капитан без завтрака сидит. Муха, идиот, упустил повара. Дуй за ними, за Глимбо и Мухой, помоги поймать придурков. Живо!
Следующим попался капитану Риндж.
— Эй, ты, помойка ходячая! Стань на вахту к воротам. Что увидишь — докладывай.
Капитан вернулся в сторожку, уселся в кресло Фреда и приказал подать себе книги и свитки с полок. На принесенный завтрак не обратил внимания. Но напрасно он рылся в пыли старых записей. Никакой подсказки не нашел он в мелкой мешанине строчек. Как проникнуть в эту громаду из красного песчаника? Как одолеть этих наглых карликов, мешающих заслуженному пирату овладеть законной добычей? Раздосадованный Бол смахнул груду бестолковой писанины на пол и плюхнулся в кровать. Тяжелый сон навалился на него. Бол захрапел.
Проснувшись, Рага Бол увидел, что солнце передвинулось и уже снижается, направляясь к западному горизонту. Бол встал, отхлебнул грогу, прополоскал им рот, сморщился, выплюнул. Прислушался. Тишина. Выйдя на крыльцо, капитан сразу уперся взглядом в Ринджа. Тот стоял, прислонившись к створке ворот, и… храпел. Сон на посту! Бол сбил спящего сильным ударом кулака и продолжал будить его пинками:
— Кретин! Я тебя спать сюда поставил? Снаружи стоять надо! И не спать, а глаза пялить! В море ты бы у меня уже на рее болтался!
Капитан выбил засов и приоткрыл ворота.
— А-а-а-а! — завопил Риндж.
На створке ворот висел мертвый Роджин. Ему не давала упасть гигантская стрела, размерами больше похожая на копье.
За тропою стоял Лонна Острый Глаз, неторопливо поднимая лук для нового выстрела.
— Рага Бол! Смерть уже здесь! Ворота Темного Леса ждут тебя! Еу-ла-лиа-а-а-а!
Рага Бол прыгнул за ворота и захлопнул их. Дерево дрогнуло и загудело от удара еще одной стрелы барсука. Пират отскочил, как будто боясь, что стрела прошьет ворота насквозь.
* * *Сестра Сетива пыталась отодрать лапы крошки Юча от подоконника:
— Уйди отсюда, неслух.
Привлеченная суматохой у главных ворот, она подняла голову. У сторожки раздавался командный рык капитана:
— Все на стены! Копья, пращи, стрелы! Полосатого принесло!
Сестра Сетива бросила через плечо:
— Там, за стенами, кто-то новый появился. Пираты испугались, вопят.
Торан устремился к выходу:
— Наверх, оттуда увидим!
Подбежав к окнам третьего этажа, они смогли увидеть, что происходило за воротами.
Брат Велд ахнул:
— Великие Сезоны битвы! Да это же лорд барсук! Их копья и камни до него не долетают, а его стрелы до стен достают. Вот это да!
— Что «да»? — спросил отец Фред. — Я ничего не вижу.
— Барсук выстрелил из лука… Батюшки-светы, стрела-то что твое копье! Крысу этой стрелой снесло со стены, как куклу детскую. Вон, на газоне под стеной валяется.
Сестра Сетива в ужасе покачала головой:
— Такого я еще не видывала за все свои сезоны.
Рэдволльцы восторженно завопили. Лонна увидел их и помахал лапой. Осажденные махали лапами, платками, вопили, смеялись и плакали.
— Кровь и уксус, спасибо, друг!
— Покажи им, где раки зимуют!
— Великан из сказки!
— Хурра-а, грромадный сэрр, крруши, крроши кррыс! Хоррош, хур-хурр…
Марта пихнула Торана:
— Не будем же мы сидеть сложа лапы?
Торан нахмурился:
— Луков и лучников у нас нет. Камни до стены не долетят. Что бы придумать…
Брат Гелф не любил привлекать к себе внимание, но сейчас он выступил вперед:
— Э-э, можно попробовать. Шест, шпагат, щебень, щепотка перца… м-да… Камешки такие, м-м-м… немного покрупнее, чем для пращи. Придется в Большой зал спуститься.
Аббат немедленно навострил уши.
— Все найдем, Гелф. Пошли в Большой зал. Не толпитесь, дайте пройти брату Гелфу! — заторопился отец Кэррол.
Крысы пластом лежали на парапете, боясь даже пошевелиться и высунуться из-за зубцов стены. Рага Бол, как мог, вдохновлял свое воинство:
