Заколдованный халат(Арабские сказки) - сказки Народные
Услышав это, женщины бросились поздравлять хозяйку и благословлять ее.
А юноша, увидев у матери незнакомых женщин, удалился из ее покоев и стал бродить по дому. Потом он вышел на улицу и сел на лавку перед домом. В это время появились слуги, погоняя перед собой мула купца Шамс ад-Дина.
— Откуда взялся этот мул? — спросил слуг Ала ад-Дин.
— Мы довезли на нем твоего отца до его лавки на базаре, а потом вернулись домой, — ответили слуги.
— А чем занимается мой отец? — спросил мальчик.
— О, — воскликнули слуги, — твой отец — старейшина всех купцов Египта, и он, можно сказать, — глава всех арабов!
Услышав это, Ала ад-Дин пошел к матери и спросил ее:
— Матушка, чем занимается мой отец?
— Сын мой, — ответила она, — отец твой купец, старейшина всех купцов Египта и глава всех арабов. Он так богат и славен, что приказчики беспокоят его своими вопросами лишь тогда, когда продают товар ценою не меньше тысячи динаров. Всякий заезжий купец из дальних стран, будь он знатным или простолюдином, приходит на поклон к твоему отцу и подчиняется его воле; и никто из купцов нашей страны не решится отправиться в дальние края без согласия твоего отца. О сынок, Аллах всевышний одарил твоего отца несметными богатствами, которым нет числа.
— О матушка, — воскликнул Ала ад-Дин, — слава Аллаху за то, что мой отец глава всех купцов и арабов! Но скажи, почему меня посадили в каморку под домом и держат там в заточении?
— Сын мой, — отвечала мать, — мы держим тебя в дальней комнате лишь для того, чтобы уберечь от дурного глаза. Дурной глаз может быть причиной большой беды, и множество тех, кто сошел в могилу, просто сглазили.
Услышав слова матери, Ала ад-Дин задумался, а потом сказал:
— О матушка, разве можно избежать велений судьбы и противостоять желаниям рока? Того, что уготовано нам, не миновать. Разве оставит меня в живых тот, кто отнял жизнь у моего деда? Сегодня отец жив, но кто может поручиться, что он будет жив завтра и послезавтра? Если завтра отца не станет, как смогу я доказать, что я — Ала ад-Дин, сын главы купцов Шамс ад-Дина? Ведь никто не поверит мне и даже старцы скажут: «В жизни мы не слыхали, чтобы у Шамс ад-Дина был ребенок, не было у него ни сына, ни дочери». Тогда все добро моего отца перейдет в казну, и меня лишат всего. Ведь говорят — да благословит Аллах того, кто сказал это! — «Юноша умирает в тот час, когда он лишается богатства и когда чужие люди уводят его жен». Очень прошу тебя, матушка, поговори с отцом! Пусть он возьмет меня с собой в торговые ряды и откроет для меня лавку. Я сяду за прилавок, и отец научит меня искусству купли и продажи, умению сбывать и приобретать.
— Хорошо, сын мой, — ответила мать, — когда придет домой отец, я поговорю с ним.
Когда купец вернулся домой, он увидел, что сын его Ала ад-Дин сидит у матери.
— Кто выпустил мальчика? — спросил он жену.
— Муж мой, — ответила женщина, — не я выпустила сына и привела сюда. Слуги забыли закрыть двери его обители, и он, воспользовавшись этим случаем, вышел оттуда и пришел ко мне, а я сидела в то время с моими подругами.
Затем она передала мужу речи их сына. Поразмыслив хорошенько, купец согласился с его разумными доводами и сказал:
— Хорошо, Бог даст, завтра ты пойдешь со мной на рынок к нашим торговым рядам. Но знай, сын мой, что не легко стать купцом и постичь искусство торговли. Для этого нужно обладать многими знаниями, ученостью и учтивостью.
Согласие отца безмерно обрадовало Ала ад-Дина, он пошел в свою комнату и уснул.
Рано утром слуги разбудили Ала ад-Дина и повели в баню, омыли его, облачили в новую роскошную одежду, стоившую много денег, а затем привели обратно домой. В первый раз в жизни сел он за стол вместе с отцом. После завтрака отец вывел его, усадил на мула, сам сел на другого мула, и они направились на рынок. Увидев, что к рынку приближается глава купцов Шамс ад-Дин в сопровождении светлоликого юноши, сиявшего, словно полный месяц в небе, все оборачивались и глядели на них: ведь они не знали, что у купца есть сын.
И вот купцы и именитые горожане стали перешептываться:
— Смотрите на этого красавца-мальчика, который едет за нашим старшиной! А мы-то думали, что старшина человек пожилой и благочестивый, но, видно, он словно лук-пырей: снаружи белый, а сердцевина незрелая!
Один из старейшин, шейх Мухаммад Самсам, поспешно созвал купцов и сказал им:
— Мы не можем допустить, чтобы такой развратный человек оставался нашим старшиной.
Все согласились с его словами и разошлись по лавкам, не навестив Шамс ад-Дина. Раньше же, когда утром появлялся Шамс ад-Дин и садился за свой прилавок, староста рынка созывал всех купцов, и они, совершив молитву, отправлялись в лавку Шамс ад-Дина, читали там «Фатиху» перед началом торговли, обсуждали со старшиной купцов свои дела, а затем расходились по лавкам.
Но на этот раз, когда Шамс ад-Дин, как обычно, открыл лавку и сел за прилавок, никто из купцов не показывался. Не дождавшись никого, Шамс ад-Дин послал за старостой рынка и, когда тот пришел, спросил:
— Что случилось, почему купцы глаз не кажут, что заставило вас нарушить обычай?
— О причинах я не ведаю, — ответил староста, — знаю только, что сегодня купцы собрались и решили снять тебя с должности старшины и больше не читать «Фатиху» в твоей лавке.
— Отчего такое решение? — удивился Шамс ад-Дин.
— Да все из-за этого юноши, — ответил староста, — из-за этого красавца, что сидит рядом с тобой. Не совестно ли тебе? Ведь ты был нашим старшиной, ты человек почтенный и немолодой, и тебе не пристало предаваться недостойной страсти. Кто этот отрок? Может быть, он твой невольник или родич твоей жены?
Услышав слова старосты, Шамс ад-Дин в гневе крикнул:
— Молчи, да покарает Аллах тебя за твои дурные помыслы! Этот мальчик — мой сын.
— Как он может быть твоим сыном, — возразил староста, — когда всем известно, что у тебя не было и нет детей.
— Я воззвал к Аллаху, и он услышал мои молитвы, моя жена понесла и родила мне этого мальчика! Но я, опасаясь дурного глаза, скрыл его и растил сына в дальних покоях. Я намеревался не выпускать его из комнаты до совершеннолетия, пока у него не начнет расти борода. Но мать не согласилась на это и упросила меня открыть ему лавку, полную товаров, и научить нашего наследника искусству купли и продажи.
Услышав рассказ Шамс ад-Дина, староста в смущении пошел к купцам и поведал им об истинном положении дел. Все купцы встали и вместе со старостой отправились к Шамс ад-Дину, поклонились ему, прочитали «Фатиху» и поздравили с появлением сына. Затем они сказали:
— Сохрани Господь и корень, и побег! Но каждый из нас, даже бедняк, когда у него рождается ребенок, мальчик или девочка, созывает своих родных и близких, братьев и знакомых и угощает их хотя бы простой похлебкой. А ты ведь еще не сделал этого!
— Что ж, — сказал глава купцов, — вы правы, я обещаю устроить пир вам, а соберемся мы в загородном саду.
Утром Шамс ад-Дин позвал слуг и невольников и велел им привести в порядок большую и малую беседки в саду. Он послал туда множество ковров, разной утвари, посуды, барашков, масла, рису и все необходимое. Слуги приготовили кушания и накрыли два стола — один в большой беседке, другой — в малой. Затем сам глава купцов Шамс ад-Дин собрался и нарядился к приему гостей, собрал и сына Ала ад-Дина, и они вышли гостям навстречу.
— Сын мой, — обратился к Ала ад-Дину отец, — мы будем стоять здесь вместе, а когда начнут съезжаться гости, мужчин я проведу в большую беседку, а юношей и отроков ты веди в малую, там и посадишь их за угощение.
— Почему ты так надумал, отец? — спросил Ала ад-Дин. — Зачем нужно было накрывать два стола — один для мужчин, а другой для юношей?
— Знай, сын мой, — ответил Шамс ад-Дин, — причин этому немало. Одна из них в том, что юноши стыдятся есть в присутствии взрослых и не чувствуют себя свободно, а остальные ты поймешь в свое время.
