Александр Афанасьев - Заветные русские сказки
– Эй, Шмат-разум! Покорми-ка нас.
В ту ж минуту – откуда что взялось! – зажглись люстры, загремели тарелки и блюда, и явились на столе разные вина и кушанья. Старики напились, наелись и приказывают:
– Эй, Шмат-разум! Убери все.
Вдруг ничего не стало – ни стола, ни вин, ни кушаньев, люстры все погасли.
Слышит стрелец, что два старца ушли, вылез из шкапа и крикнул:
– Эй, Шмат-разум!
– Что угодно?
– Покорми меня!
Опять явились и люстры зажженные, и стол накрытый, и всякие напитки и кушанья.
Стрелец сел за стол и говорит:
– Эй, Шмат-разум! Садись, брат, со мною; станем есть-пить вместе, а то одному мне скучно.
Отвечает невидимый голос:
– Ах, добрый человек! Откудова тебя бог принес? Скоро тридцать лет, как я двум старцам верой-правдой служу, а за все это время они ни разу меня с собой не сажали.
Смотрит стрелец и удивляется: никого не видать, а кушанья с тарелок словно кто метелочкой подметает, а бутылки с вином сами подымаются, сами в рюмки наливаются, глядь – уж и пусты!
Вот стрелец наелся-напился и говорит:
– Послушай, Шмат-разум! Хочешь мне служить? У меня житье хорошее.
– Отчего не хотеть! Мне давно надоело здесь, а ты, вижу, – человек добрый.
– Ну, прибирай все, да пойдем со мною!
Вышел стрелец из пещеры, оглянулся назад – нет никого...
– Шмат-разум! Ты здесь?
– Здесь! Не бойся, я от тебя не отстану.
– Ладно! – сказал стрелец и сел на лягушку.
Лягушка надулась и перепрыгнула через огненную реку; он посадил ее в банку и отправился в обратный путь.
Пришел к теще и заставил своего нового слугу хорошенько угостить старуху и ее дочек. Шмат-разум так их употчевал, что старуха с радости чуть плясать не пошла, а лягушке за ее верную службу назначила по три банки молока в день давать. Стрелец распрощался с тещею и пустился домой.
Шел, шел и сильно уморился; прибились его ноги скорые, опустились руки белые.
– Эх, – говорит, – Шмат-разум! Если б ты ведал, как я устал; просто ноги отымаются.
– Что ж ты мне давно не скажешь? Я б тебя живо на место доставил.
Тотчас подхватило стрельца буйным вихрем и понесло по воздуху так шибко, что с головы шапка свалилась.
– Эй, Шмат-разум! Постой на минутку, моя шапка свалилась.
– Поздно, сударь, хватился! Твоя шапка теперь за пять тысяч верст назади.
Города и деревни, реки и леса так и мелькают перед глазами...
Вот летит стрелец над глубоким морем, и гласит ему Шмат-разум:
– Хочешь – я на этом море золотую беседку сделаю? Можно будет отдохнуть, да и счастье добыть.
– А ну, сделай! – сказал стрелец и стал опущаться на море.
Где за минуту только волны подымалися – там появился островок, на островку золотая беседка. Говорит стрельцу Шмат-разум:
– Садись в беседку, отдыхай, на море поглядывай; будут плыть мимо три купеческих корабля и пристанут к острову; ты зазови купцов, угости-употчевай и променяй меня на три диковинки, что купцы с собой везут. В свое время я к тебе назад вернусь!
Смотрит стрелец – с западной стороны три корабля плывут; увидали корабельщики остров и золотую беседку.
– Что за чудо! – говорят. – Сколько раз мы тут плавали, кроме воды, ничего не было, а тут – на́ поди! – золотая беседка явилась. Пристанемте, братцы, к берегу, поглядим-полюбуемся.
Тотчас остановили корабельный ход и бросили якори; три купца-хозяина сели на легкую лодочку и поехали на остров.
– Здравствуй, добрый человек!
– Здравствуйте, купцы чужеземные! Милости просим ко мне, погуляйте, повеселитесь, роздых возьмите: нарочно для заезжих гостей и беседка выстроена!
Купцы вошли в беседку, сели на скамеечку.
– Эй, Шмат-разум! – закричал стрелец. – Дай-ка нам попить-поесть.
Явился стол, на столе вина и кушанья, чего душа захочет – все мигом исполнено! Купцы только ахают.
– Давай, – говорят, – меняться! Ты нам своего слугу отдай, а у нас возьми за то любую диковинку.
– А какие у вас диковинки?
– Посмотри – увидишь!
Один купец вынул из кармана маленький ящичек, только открыл его – тотчас по всему острову славный сад раскинулся и с цветами и с дорожками, а закрыл ящичек – и сад пропал.
Другой купец вынул из-под полы топор и начал тяпать: тяп да ляп – вышел корабль! Тяп да ляп – еще корабль! Сто разов тяпнул – сто кораблей сделал, с парусами, с пушками и с матросами; корабли плывут, в пушки палят, от купца приказов спрашивают... Натешился он, спрятал свой топор – и корабли с глаз исчезли, словно их и не было!
Третий купец достал рог, затрубил в один конец – тотчас войско явилося: пехота и конница, с ружьями, с пушками, с знаменами; ото всех полков посылают к купцу рапорты, а он отдает им приказы: войска идут, музыка гремит, знамена развеваются... Натешился купец, взял трубу, затрубил с другого конца – и нет ничего, куда вся сила девалася!
– Хороши ваши диковинки, да мне не пригодны! – сказал стрелец. – Войска да корабли – дело царское, а я простой солдат. Коли хотите со мной поменяться, так отдайте мне за одного слугу-невидимку все три диковинки.
– Не много ли будет?
– Ну как знаете; а я иначе меняться не стану!
Купцы подумали про себя: «На что нам этот сад, эти полки и военные корабли? Лучше поменяться; по крайней мере, без всякой заботы будем и сыты и пьяны». Отдали стрельцу свои диковинки и говорят:
– Эй, Шмат-разум! Мы тебя берем с собою; будешь ли нам служить верой-правдою?
– Отчего не служить? Мне все равно – у кого ни жить.
Воротились купцы на свои корабли и давай всех корабельщиков поить-угощать:
– Ну-ка, Шмат-разум, поворачивайся!
Перепились все допьяна и заснули крепким сном. А стрелец сидит в золотой беседке, призадумался и говорит:
– Эх, жалко! Где-то теперь мой верный слуга Шмат-разум?
– Я здесь, господин!
Стрелец обрадовался:
– Не пора ли нам домой?
Только сказал, как вдруг подхватило его буйным вихрем и понесло по воздуху.
Купцы проснулись, и захотелось им выпить с похмелья:
– Эй, Шмат-разум, дай-ка нам опохмелиться!
Никто не отзывается, никто не прислуживает. Сколько ни кричали, сколько ни приказывали – нет ни на грош толку.
– Ну, господа! Надул нас этот маклак. Теперь черт его найдет! И остров пропал, и золотая беседка сгинула.
Погоревали-погоревали купцы, подняли паруса и отправились, куда им было надобно.
Быстро прилетел стрелец в свое государство, опустился возле синего моря на пустом месте.
– Эй, Шмат-разум! Нельзя ли здесь дворец выстроить?
– Отчего нельзя! Сейчас готов будет.
Вмиг дворец поспел, да такой славный, что и сказать нельзя: вдвое лучше королевского. Стрелец открыл ящичек, и кругом дворца сад явился с редкими деревьями и цветами.
Вот сидит стрелец у открытого окна да на свой сад любуется – вдруг влетела в окно горлица, ударилась оземь и оборотилась его молодой женою. Обнялись они, поздоровались, стали друг друга расспрашивать, друг другу рассказывать. Говорит стрельцу жена:
– С той самой поры, как ты из дому ушел, я все время по лесам да по рощам сирой горлинкой летала.
На другой день поутру вышел король на балкон, глянул на сине море и видит – на самом берегу стоит новый дворец, а кругом дворца зеленый сад.
– Какой это невежа вздумал без спросу на моей земле строиться?
Побежали гонцы, разведали и докладывают, что дворец тот стрельцом поставлен, и живет во дворце он сам, и жена при нем. Король пуще разгневался, приказал собрать войско и идти на взморье, сад дотла разорить, дворец на мелкие части разбить, а самого стрельца и его жену лютой смерти предать.
Усмотрел стрелец, что идет на него сильное войско королевское, схватил поскорей топор, тяп да ляп – вышел корабль! Сто разов тяпнул – сто кораблей сделал. Потом вынул рог, затрубил раз – повалила пехота, затрубил в другой – повалила конница.
Бегут к нему начальники из полков, с кораблей и ждут приказу. Стрелец приказал начинать сражение; тотчас заиграла музыка, ударили в барабаны, полки двинулись; пехота ломит королевских солдат, конница догоняет, в плен забирает, а с кораблей по столичному городу так и жарят пушками.
Король видит, что его армия бежит, бросился было сам войско останавливать – да куда! Не прошло и полчаса, как его самого убили.
Когда кончилось сражение, собрался народ и начал стрельца просить, чтобы взял в свои руки все государство. Он на то согласился и сделался королем, а жена его королевою.
Морской царь и Василиса Премудрая
За тридевять земель, в тридесятом государстве жил-был царь с царицею; детей у них не было. Поехал царь по чужим землям, по дальним сторонам; долгое время домой не бывал; на ту пору родила ему царица сына, Ивана-царевича, а царь про то и не ведает.
Стал он держать путь в свое государство, стал подъезжать к своей земле, а день-то был жаркий-жаркий, солнце так и пекло! И напала на него жажда великая; что ни дать, только бы воды испить! Осмотрелся кругом и видит невдалеке большое озеро; подъехал к озеру, слез с коня, прилег на брюхо и давай глотать студеную воду. Пьет и не чует беды; а царь морской ухватил его за бороду.
