Витауте Жилинскайте - Путешествие на Тандадрику
— Понятно, — кивнул Кутас. — А ты… то есть вы пойдёте искать остальных?
— Надо искать, — ответил командир. — Вдруг в западню попали, мало ли что.
— Когда вернётесь, я вам одну очень важную вещь скажу, — пообещал щенок.
— Кутас, — заметила Эйнора, — почему это ты своего приятеля зовёшь на «вы»?
— Я… извиняюсь, но ведь командиру… разве можно… — смущённо пробормотал щенок, в глубине души надеясь, что Кадрилис сейчас воскликнет: «Должен и дальше „тыкать“, иначе как дам подзатыльник!»
Но Кадрилис ничего не сказал. Возможно, потому, что его мысли сейчас были заняты пропавшими пассажирами, а всё прочее казалось несущественным, как знать?
— Ну а свой мундирчик, — вздохнул он, — я, пожалуй, больше не увижу, как и второе ухо.
Заяц поправил на голове фуражку и, соскочив с трапа, помчался вдаль.
— Возвращайся, ты только возвращайся поскорее, — пожелал щенок, провожая долгим взглядом удаляющуюся фуражку. — Я тебе тогда такое расскажу! Ты и представить, и вообразить себе не можешь, Кадрилис!
Бесконечная стройка
Уже третий день подряд пленники трудились с утра до вечера на великой стройке. С тех пор как их приставили к работе, стены башни стали расти как на дрожжах, а жуки, окружившие сооружение коричневой ворсистой оградой, лишь радостно похлопывали друг дружку клешнями. Твинас таскал слюду с окрестных пригорков, пилот обтачивал её о камень, Лягария укладывала стену, а букашки сплёвывали густую жижицу, чтобы приклеивать их.
Трёх рабочих бдительным образом стерегли отряды охранников, готовых в любой момент больно ущипнуть за неповиновение. Особенно доставалось Лягарии, привыкшей командовать другими, не ударив при этом палец о палец. От неё только и слышалось «фи, фи, фи!», потому что, плюясь «клеем», жуки постоянно попадали ей на лапы. Даже во время ночного отдыха пленников окружала живая копошащаяся стена. Всё бы ничего, будь у них хоть малейшая надежда на то, что в один прекрасный день строительство всё-таки завершится, настанет конец их каторжному труду. Ведь и самим новым строителям было бы приятно поглядеть на плоды своих усилий, полюбоваться прочными ровными стенами, аккуратными рядами норок. Только куда там! Когда после тяжёлого трудового дня они, с трудом передвигая конечности и тяжело дыша, добирались до своего логова, тут же из-за холмов к стройке подкрадывались мохноногие насекомые. Отталкивая друг друга, букашки спешили схватить блестящие окатыши, пока те не успели приклеиться намертво.
— Откуда у этих жуков такая неуёмная жадность? — не переставала удивляться Лягария.
— Гляньте, — показал крылом на стену сооружения Твинас.
Из нескольких норок вихрем вылетали облака пыли, изредка оттуда показывались задние лапки жуков, которые, отпихивая соседей, рыли землю — расширяли свои жилища, чтобы в них уместилось побольше блёсток.
— Просто кошмар какой-то! — возмущалась Лягария. — Да нам придётся собрать и обработать для них слюду со всей планеты!
— Сдаётся мне, они не просто набивают норки добром, а ещё и украшают стены своего жилища, — предположил Твинас.
— Ну разумеется! — взъярилась лягушка. — Пока мы тут за них работаем как проклятые, у них остаётся время, чтобы наводить красоту у себя в норах! Но вы-то почему молчите, неужели вам всё равно? — повернулась она к пилоту.
— Нет, не всё равно, — спокойно ответил тот. — Просто я восхищаюсь великолепным пейзажем.
От расстройства лягушка так крепко вцепилась измазанными клеем лапами в пустой рукав пилота, что тот вынужден был чуть ли не волоком тащить её в логово. Для ночного отдыха, чтобы жукам сподручнее было следить за пришельцами сверху, приспособили ложбинку. Тысячи крошечных глазок следили за каждым их движением, тысячи усиков вздрагивали от каждого подозрительного звука, тысячи лапок были готовы пуститься в погоню и тысячи клешней — щипать провинившихся. Самое ужасное, что злые букашки были намного проворнее игрушек, и если бы не это обстоятельство, пленники уже давно убежали бы на свою «Серебряную птицу». Путешественники постоянно обсуждали планы побега, однако ни один из них не годился. Легче было вырваться из объятий гигантских цветов, чем из клешней крохотных букашек.
Вот и этим вечером, едва добравшись до свой ложбинки, они вповалку рухнули на мундир Кадрилиса, подстеленный вверх подкладкой, чтобы привлечённые красивыми позументами жучки не смогли отобрать его. Твинас настолько устал, что не в силах был даже поднести к клюву трубку. От перетаскивания блестящего стройматериала кончики его крыльев облезли. У Менеса порвалась перчатка, к тому же ему доставляли неудобство перевязанные стёкла очков, а на лапки Лягарии налип песок.
Это был уже четвёртый по счету вечер в плену у жуков. После работы игрушки замертво рухнули на мундир.
— Интересно, а что, если оторвать подкладку и сделать из неё накидку, — размышляла Лягария, ощупывая мундир командира.
— На что это тебе? — брякнул Твинас. — Чтобы жуки тебя во время работы не заплевали?
— Никогда ещё я не доходила до такой степени нищеты, — тяжело вздохнула Лягария. — Всё потеряла, осталась ни с чем, будто только что из икринки вылупилась… Ой, что это? — вздрогнула она.
Рядом с ней упал камешек.
— Это жуки хотят меня убить! — побледнела лягушка, забираясь под мундир.
— Тсс! — осадил её Твинас, и глазки его лукаво блеснули. — Возможно, это знак. Не будем вызывать подозрений, давайте спокойно сидеть на месте и ждать, что будет дальше.
Спустя минуту на мундир мягко шлёпнулся ещё один камешек. Твинас сделал вид, что лениво потягивается, а сам вытянул в нужном направлении шею. Теперь у него уже достало сил, чтобы вытащить трубку, но тут третий камешек — бац! — вышиб её из клюва.
— Его почерк, Кадрилиса, — проворчал сыщик, поворачиваясь грузным туловищем в ту сторону, откуда прилетали камешки. Он увидел мелькнувшее за отдалённым холмом знакомое ухо. И снова Кадрилису, как никогда, пригодилась приобретённая когда-то упорными тренировками меткость.
Ещё одна беда
Полчища жуков-охранников зашевелились, недоверчиво поворачивая клешнями в разные стороны. У Твинаса душа в пятки ушла. Неужели они заметили подкравшегося командира и сейчас схватят его? Но жуки повели себя довольно странно. Они стали разбиваться на группы и потянулись все в одном направлении, но не к Кадрилису, а совсем в другую сторону!
— Хм… — проводил их глазами Твинас. — Поди знай, что у них на уме…
А к ним уже быстрее ветра мчался заяц.
— А вот и я! — задыхаясь, сказал он. — Уж не мои ли камешки их спугнули?
— Логично, — поспешила согласиться референт. — После третьего камня бросились наутёк. Полная капитуляция!
Последние ряды жучков уже скрывались за холмом.
Кадрилис решительно отогнул козырёк фуражки и весело присвистнул сквозь раздвоенную губу.
— Вот ваша форма, — подняла с земли мундир Лягария.
— А пуговицы? — вытянулась у зайца мордочка.
— Вот и они, — сказала Лягария, засовывая лапу в карман мундира и вытаскивая пуговицы. — Ваш референт, рискуя жизнью, выковыряла их из строящейся башни. Ещё одну, к сожалению, мне не удалось достать. Два авторитетных свидетеля могут подтвердить мои слова.
— Спасибо, — от души поблагодарил взволнованный командир. — Этот ваш поступок я зафик… зафиксу… зафиксирую.
— Ваша благодарность для меня высшая награда, — скромно поджала губы лягушка.
— А как же накидка из подкладки? — подковырнул Твинас.
— Ах да! Спасибо, добрейший Твинас, что напомнил. В то время как я выцарапывала ваши пуговицы, у меня самой утянули накидку, — разъяснила ситуацию Лягария. — И осталась я, как из болота выскочила, — без ничего.
Твинас открыл было клюв для новой колкости, но только трубкой махнул — лягушку не переспоришь.
— Ну, — оживился командир, волоча измазанный мундир, — не пора ли нам на корабль?
— Как прикажете, — уважительно поддакнула референт.
— Тогда вперёд! — воскликнул Кадрилис, поправляя кобуру.
Четвёрка поспешила к «Серебряной птице». По дороге командир успел рассказать про пылесос, которым он сдул букашек с трапа, об ожидающих на корабле Эйноре и Кутасе. Разведчики в свою очередь поведали о нескончаемой стройке, а потом все вместе порадовались, как легко, вопреки ожиданиям, им удалось освободиться. Они снова почувствовали тягу к путешествиям, а также острое желание очутиться на корабле, отдохнуть, прийти в себя после мрачных приключений.
— Однако, — неожиданно остановился командир, — почему тут пусто?
Все уставились на то место, где должен был стоять корабль. Но на земле лишь отчётливо виднелись следы «Серебряной птицы», а сама она будто испарилась. Менес сорвал с глаз перчаточную повязку и посмотрел на небо. Ни корабля, ни малейшего его следа! Но кто же, в конце концов, смог разобраться в сложной аппаратуре и поднять корабль в воздух?
