Владислав Крапивин - Колесо Перепёлкина
«Теперь — ничего, — как-то удивительно спокойно отозвался Мару (круглолицый темноволосый мальчик в больших очках). — Что было, то было. Это не ты, а… всемирное движение колес… А тебе пора домой. А то и правда хватятся».
Вася подумал и встал. И тихо пошел через пустырь в переулок.
Он брел, а Мару ковылял рядом, то и дело чиркая по ноге педалью. Прыскали в стороны кузнечики. Вася пытался понять, что у него в душе. И наконец подумал с виноватым вздохом: «Что же теперь… В самом деле: что было, то было…»
А может быть, что-то просто приснилось? Придумалось? Например, Микин дедушка-ботаник?..
Он еще долго так размышлял бы на ходу, но посреди переулка его окликнули:
— Вася! — сразу два голоса.
Он оглянулся. Сзади шли Филипп и Оля.
Они шли рядышком, и у Оли шевелились в теплом воздухе волосы, а в бороде Филиппа горели медные искры. И глаза у них у обоих были счастливые.
Вася глянул, мигнул. И сказал в упор неулыбчиво и требовательно:
— Вы что? Выходит, все-таки помирились?
— Да! На веки вечные! — радостно призналась Оля. А Филипп сдержанно улыбнулся:
— Теперь уж насовсем…
Вася подумал. И спросил о главном:
— Значит, ты теперь напишешь картину «Мальчик и музыка»?
—Я уже написал! Приходи на «Богатырь», увидишь… И знаешь, там случилось маленькое чудо!
— На картине?
— Да!.. Я нарисовал мальчика в рубашке с погончиками, вроде той, что ты носил тогда. А утром смотрю — на нем футболка с зелеными звездами, как сейчас на тебе… Кисточка распорядилась.
«Все равно эта картина не про меня, — подумал Вася. — Она про Сережу Таевского». А вслух сказал:
— Разве там можно различить на одежде звезды? Ты же говорил, что на картине сумерки…
— Сумерки и лунный свет. Звезды при нем проступают вполне отчетливо… А скоро я напишу картину «Незнакомый город новым летом».
— Как это? — не сдержал любопытства Вася.
— Там будет все тот же город, только… по одной из улиц идем Оля и я. Или почти Оля и я… И всюду солнце. И оно будет блестеть и сиять от счастья так… нет, даже не блестеть, не сиять, а… не могу подобрать слово…
— Оно будет рыдать от счастья, — серьезно сказал Вася. И быстро глянул в голубые глазки Филиппа.
Глазки стали темно-синими глазами.
— А ведь правильно… — сказал Филипп с выдохом. — Это да… правильнее всего.
И, кажется, все разом увидели на миг чудесный город в сияющих брызгах обильных счастливых слез. В радугах и влажном сверкании. И то, что было там богатство солнца, понятно. А то, что слезы… Ну, наверно, не бывает настоящего счастья без слез.
Филипп чуть обогнал Васю, встал перед ним.
— Да… Помнишь, я говорил тебе, что, если не совладаешь с загадкой семи музыкальных нот, я научу тебя управляться с семью красками радуги?
Вася неловко кивнул, он помнил.
— По-моему, тебе это не надо, — задумчиво сказал Филипп.
— Почему? — огорчился Вася.
— По-моему, ты будешь владеть другой загадкой — словами. Ты умеешь находить самые нужные слова. И, скорее всего, станешь сочинять сказки. Это одно из самых хороших дел на Земле.
— Ну… я не знаю, — пробубнил Вася и стегнул себя по ноге рогаткой. — Вообще-то я хотел быть путешественником…
— Одно другому не мешает, — серьезно сказал Филипп. А Оля объяснила полушепотом:
— Про сказки в себе сначала никто не знает. А потом такое просыпается однажды…
Она потрепала Васю по волосам, и Филипп тоже потрепал его и сказал «увидимся у Акимыча», и они пошли вдоль по переулку, и Вася смотрел вслед, пока Мару не толкнул его:
«Это они тебе должны говорить спасибо».
«Почему?» — опять насупился Вася.
«Потому что им было предназначено поссориться навсегда. Но ты между делом освободил два колеса от каменного осколка. И вот…»
«Значит это были их колеса?!»
«Да. И в этом удивительное совпадение. Поразительная случайность, что именно они попались тебе на пути… Знать про такое заранее невозможно».
«Жаль, что невозможно, — вздохнул Вася, потому что теперь опять вспомнил о доме. — А то бы…»
«Что а то бы?» — осторожно спросил Мару.
«Найти бы такие колеса, чтобы мама и папа не ссорились. Вытащить бы из их зубцов камни… А то я тогда поставил свечку, а это не помогло. Наверно, потому, что не внутри, а снаружи…»
«Отчего ты решил, что не помогло?»
«Ну, ругаются же, как и раньше!»
«Они уже две недели не ругались. И больше не будут. И никакого колеса тут не надо, есть другая причина…»
«Какая?» — сразу испугался Вася.
«Ну… достаточно важная».
«Какая?! Хорошая?»
«Н-не знаю. Это тебе решать…»
«Мару, не вертись! Отвечай прямо!» — перепуганно взвыл Вася (если можно взвыть мысленно).
Мару неловко хихикнул:
«Как не вертись, если я колесо…»
«Говори, что случилось!»
«Они тебе сами скажут прямо… когда придешь. Это ваше дело семейное…»
«Разводятся!.. — панически ахнул Вася. — Доссорились!..»
Он вскочил на педали:
— Вперед!
Мама и папа были дома. Они о чем-то весело разговаривали, без спора. Ну и понятно!. Теперь-то чего спорить, когда все решено…
Вася посреди комнаты соскочил с педалей и встал часто дыша.
— Во герой! — радостно сказал папа. — Прямо юный укротитель львов среди саванны…
Вася и правда был похож на укротителя. Решительный, с насупленными бровями, он стоял, широко расставив кофейные искусанные сорняками ноги и помахивал, как плетью, длинной рогаткой. В упор смотрел то на отца, то на мать.
— Не хватает лишь любимой африканской панамы, — согласилась мама с папой. — Кстати, где она?..
— Не заговаривайте зубы, — сумрачно отозвался Вася. — Я все знаю.
Мама с папой переглянулись.
— Любопытно, — сказал папа, — откуда ты мог это узнать. Поделись…
Вася не стал делиться. Он поглядел в упор на мать, на отца и решительно сообщил:
— Имейте в виду. В таком случае я не останусь ни с кем из вас. Я уйду жить к Акимычу на «Богатырь».
Мама и папа переглянулись снова. Папа поскреб недавно выбритый подбородок. Мама вдруг осторожно присела перед Васей на корточки.
— Ты что? Боишься, что нам будет тесно? Не бойся. Мы еще поднакопим денег и скоро купим двухкомнатную квартиру.
Вася обалдело мигнул:
— Зачем?
Папа напомнил:
— Мы же давно хотели такую. С телефоном…
Вася обмяк.
— А вы… разве не разводитесь?
Мама (видимо, от удивления) выпрямилась. Посмотрела на папу.
— М-да… Яночка, разве мы разводимся? — сказал папа и опять поцарапал подбородок. — Я что-то не слышал про такое…
— Это было бы не совсем кстати, — задумчиво сообщила мама. — Да. Это было бы даже совсем не кстати… Вася, откуда ты это взял?
Мару, кажется, хихикнул у Васиной ноги.
— А… почему вы тогда перестали ссориться? — пробормотал Вася и огрел себя рогаткой по ноге (а заодно и Мару).
— М-да… — папа посмотрел на Васю, на маму и на ширму (за которой неутомимый Гуревич негромко, но бодро транслировал песню о красном маршале Ворошилове). — Видишь ли… Все вопросы, о которых можно было спорить, мы наконец обсудили и пришли к общим соглашениям. И теперь нам ссориться больше ни к чему, это даже опасно. Вредно для маминого здоровья…
— Да, — подтвердила мама. И глянула на Васю со странной лаской. — Ты лучше скажи: кого бы ты хотел: сестренку или братика?
Вот оно что!
Васе почудилось, что все пространство вокруг чуть качнулось и сделалось другим (а Гуревич заиграл вальс из балета «Щелкунчик»). Вася понял, что на лице у него беспомощно-счастливая улыбка.
— Вот это да… Ссорились, ссорились и вдруг… Когда вы успели-то?
Мама глянула на Васю уже без ласки. А потом на папу.
— Послушай рассуждения нашего дорогого сына! Каков болтун! А все потому, что парню почти десять лет, а ты до сих пор его так ни разу не…
— Да-да! — часто закивал папа. — Это придется исправить в самое ближайшее время.
Все еще улыбаясь, Вася снисходительно сообщил родителям:
— Да ладно вам. Может, вы еще расскажете, что новорожденных покупают в аптеках? Откуда берутся дети, нам объясняли в детском саду… Мама, а ты скоро пойдешь в декретный отпуск?
— Еще не очень скоро, — суховато отозвалась мама. — Ты не ответил на вопрос: кого тебе больше хочется?
— Разве это зависит от меня? — хмыкнул Вася.
— Ну… все-таки.
Вася старательно наморщил лоб. Кто лучше? Сестренка вроде Мики (или Юленьки Вишняковой) — это совсем неплохо. Братишка — скажем, вроде конопатого Максимки — тоже здорово. Но ведь это когда еще будет! Надо, чтобы они выросли. А грудные младенцы, они все одинаковы… Вася вежливо предложил:
— Мама, ты на всякий случай постарайся, чтобы получились сразу двое. Тогда никаких вопросов…
