Дмитрий Емец - Таня Гроттер и Исчезающий Этаж
Доцент Горгонова вела себя уравновешеннее всех болельщиков. Прикрыв козырьком глаза, чтобы не ослепляло солнце, она ни на миг не отрывала внимательного взгляда от смычка в руках у Тани.
Лишь незадолго до того, как Таня провалилась в воздушную яму, Медузия ненадолго отвлеклась, чтобы строго зыркнуть на богатырей-вышибал Дубыню, Горыню и Усыню. Могучие братцы, возмущенные жульничеством, явно сговаривались накостылять судье Тиштре и Амату и присмирели только после взгляда Медузии.
Баб-Ягун подскакивал от нетерпения, то и дело стукаясь лбом о защитный колпак, и кричал в свой крошечный рупор:
– Я не верю своим глазам! Какая смелость! Молодец, Таня! Вот что значит моя школа! Бабаи трусливо оглядываются. Они вынуждены разорвать дистанцию из опасения попасть под обстрел своего дракона, у которого после одурительного мяча шарики закатились за ролики! Тефтелет все ближе! Опаснейший маневр! Таня подпускает его к себе, а потом резко откидывается на спину и… почти падает вниз. Раскаленный язык пламени проносится в каком-то полуметре от ее лица. Сомнений нет – мы стали свидетелями «мгновенного перевертона»! На огромной скорости Таня выпрямляется, и вот уже два мяча летят в не успевшую захлопнуться пасть Тефтелета! Двойная вспышка!.. Тефтелет выплевывает проглоченных игроков, снижается и… вот он уже лежит на песочке, не в силах сдвинуться! Какой громкий храп! На месте судей я переименовал бы обездвиживающий мяч в мяч-храпун! Ха-ха!.. Наша взяла! ПОБЕДА!!! «Мгновенный перевертон» и победа!!! Ур-ра!
– Ур-ра!
Многочисленные болельщики Тибидохса восхищенно взревели. Казалось, их радостный вопль разнесся далеко за пределы Буяна и раскатился по всему земному шару, где у приемников и зудильников замерли тысячи магов, не сумевших лично попасть на состязание.
Уже у самого песка, поспешно перевернувшись, Таня направила смычок вверх и заставила инструмент вновь взмыть в небо. Струны надсадно загудели, но справились с перегрузкой. Тане захотелось расцеловать свой контрабас и не только его. Не обращая внимания на сконфуженных бабаев, бросавших на нее косые, но уже бессильные взгляды, она подлетела к Гоярыну и обхватила его за сверкающую шею.
– Мы победили! Понимаешь, Гоярын, победили! Какой же ты все-таки молодец! – восклицала Таня. По лицу у нее текли слезы.
Страшный дракон довольно сопел. Внутри у него что-то урчало, а Таня так почему-то и не могла вспомнить, проглотил он кого-нибудь сегодня или нет. Но это было уже неважно.
Так вместе они и опустились на поле: Таня и Гоярын.
К ней, прихрамывая, уже восхищенно ковылял Соловей О. Разбойник, а за ним густой толпой валили прорвавшиеся болельщики, которых не могла уже остановить никакая магическая преграда.
Едва дождавшись, пока джинны уведут Гоярына, Таню подхватили и стали в восторге подбрасывать вместе с инструментом.
– Эй, народ! Контрабас! Контрабас не разбейте! – встревоженно восклицала Таня, пытаясь не выпустить его из рук.
– Ах, какая ты чудесная! Ах, какая ты настойчивая! Ах, какая ты смелая! Можно я к тебе прикоснусь? – восторженно пищала Дуся Пупсикова, пробиваясь вперед сквозь толпу болельщиков, и вдруг: – Ой, не роняйте мне ее на голову! Ой, я боюсь! Ой, я не успела ее поймать!
Тане помогли подняться и отряхнуться от песка.
– Ну что, Пупсикова, прикоснулась ко мне? Довольна? – буркнула Таня, отбирая у кого-то контрабас и проверяя, нет ли на нем трещин.
– Но я, правда, не успела! Ты так быстро падала, а у меня такие слабые руки! – оправдывалась Дуся. – Ты ведь не ушиблась, нет?
А на трибуне Сарданапал, улыбаясь, подошел к Амату. Тренер бабаев хмуро сунул ему Амулет Истины. Прозрачный камень был теперь черным как смоль, что неудивительно: Амат был зол как собака. Лишь в руках у академика он вновь приобрел прежний вид.
– Ну что, Амат, чья взяла? – спросил Сарданапал.
– Если бы не этот ваш гениальный девчонка, все сложилась бы по-другому! Она поломать нам всю игру! Почему ее фамилий есть Гроттер? Она родственница Леопольда? – раздраженно спросил египтятин.
– И очень близкая. Это его дочь, – пояснил академик.
Пораженный бабай всплеснул руками, нечаянно заехав по носу одному из арбитров.
– Что? – воскликнул он. – Я об этом ничего не ведать! Так это та Таня, которая победить Ту-Кого-Нет! Тогда я понимать, почему она побить мои мальчики! Только недолго осталось ей играть в драконбол! Смерть стоять у нее за плечами и говорить ха-ха!
Усы Сарданапала недобро встопорщились.
– Это что, угроза? – холодно спросил академик.
В его голосе появилось нечто такое, отчего Амат тревожно сузил глаза. Одновременно он на всякий случай отодвинулся от бороды Сарданапала, явно имевшей намерение его придушить.
– О нет, академик! Это не угроза! – поспешно сказал тренер бабаев. – Мои мальчики и я не причиним ей вреда. Мы умеем достойно проигрывать. Но перед чемпионатом мы всегда гадать на бараний лопатка! Бараний лопатка сообщать, что кто-то победить нас в честный бой – один против многих. Если бы я знал, что это произойти в первой же игре, я никогда бы не спорил на ваш перстень! Еще лопатка сказать, что тот, кто побить мои мальчики, должен потом бояться стекло! Очень бояться стекло! Если вы мне не верить, взгляните на мой… уже на ваш… Амулет Истины.
Сарданапал задумчиво взглянул на выигранный амулет. Камень, похожий на янтарную слезу, и не думал багроветь. Египтянин говорил правду.
Глава 13
Плащ, шип и кинжал
Баб-Ягун уронил голову на учебник по нежитеведению, который тотчас принялся сочувственно обмахивать его страницами.
– Все! Я больше не могу! Пусть меня лучше зомбируют! – простонал он. – Мы герои матча с бабаями, гордость Тибидохса! Мы помогли Сарданапалу сохранить перстень и выиграли ему Амулет Истины! Ну скажи: разве можно задавать нам столько уроков?
– Чего ты ко мне пристал? Я тебе, что ли, задаю? Жалуйся Медузии! – огрызнулся Ванька Валялкин.
В последние дни он стал какой-то нервный, дерганый. Похоже, переутомился, пытаясь выполнить все задания. А ведь еще надо было помогать Тарараху.
– Ага, пожалуешься ей! – фыркнул Баб-Ягун. – Она только и твердит, что об экзаменах! Совсем озверела. Я бы таких преподавателей прямиком ссылал в подвал, по ту сторону Жутких Ворот. Она бы там весь хаос разметала и древних богов по росту построила.
– Да ладно тебе… – примирительно сказала Таня, отрываясь от написания доклада по практической магии.
Доклад назывался «Болотные пиявки в системе современного мироздания» и должен был содержать только собственные мысли. Тему для доклада ей дал профессор Клопп, который после истории с кольцом дедушки Феофила придирался по всякому поводу.
– Именно по ту сторону Ворот! И чтоб она там сидела и не квакала! – продолжал возмущаться Баб-Ягун.
Он смотрел в другую сторону и не видел, что толстый «Вампиро-упырский словарь» (3-е дополненное издание под ред. доц. Медузии Зевсовны Горгоновой) осторожно отрывается от парты.
– Берегись! Сзади! – крикнула Таня.
Баб-Ягун обернулся, вскочил и бросился наутек. «Вампиро-упырский словарь» мчался следом, то и дело пикируя как бомбардировщик.
– Ой, мамочка моя бабуся! Я больше не буду! Медузия хорошая!.. Самая лучшая! БАХ! Только не по голове! Она у меня и так плохо думает! – вопил внук Ягге.
Таня засмеялась. Ругая Медузию, Баб-Ягун поступил неосторожно. Преподавательница по нежитеведению умела постоять за себя, даже отсутствуя.
Через некоторое время Ягун вернулся сконфуженный.
– Я ему тоже навалял, вы не думайте! Он меня долго помнить будет! – буркнул он и молча засел за уроки.
Примерно через час круглый столик, за которым они готовили домашнее задание, соскучившись, начал приплясывать на гнутых ножках. Перо скользнуло, и Таня поставила кляксу на бересте с докладом. Клякса немедленно расползлась, сложившись в ехидную ухмылочку.
– Дрыгус-брыгус! – крикнула Таня, заставляя столик утихомириться.
Вся мебель в Тибидохсе была живая, и это порождало множество трудностей. Например, стулья имели привычку отпрыгивать в тот самый момент, когда на них почти уже сели. А парты начинали предательски визжать: «Караул! Он списывает!», когда на контрольной отчаявшийся ученик пытался вытащить учебник.
Таня раздосадованно разглядывала кляксу. И надо же было ухитриться поставить ее в самом конце, когда доклад был уже почти закончен! И зачем магам гусиные перья, разве нельзя пользоваться шариковыми ручками, карандашами или фломастерами? Нет, что ни говори, а лопухоидам куда как проще…
Таня попыталась промокнуть кляксу, но та ловко удирала от нее по всему листу, смазывая уцелевшие буквы. При этом клякса ухитрялась принимать то форму виселицы, то черепа, то маленького профессора Клоппа с его головой в форме редьки.
– Ягун, что делать? Она не стирается! – пожаловалась Таня.
