Астрид Линдгрен - Пеппи Длинныйчулок
В одно прекрасное утро в гавань вошла «Попрыгунья», вся расцвеченная флагами и вымпелами. Городской духовой оркестр выстроился на набережной и громко заиграл приветственный марш. И все жители городка собрались на набережной, чтобы увидеть, как Пеппи встретится со своим отцом, королем Эфроимом I Длиннымчулком. Фотограф стоял наготове, чтобы запечатлеть первые минуты этой встречи.
Пеппи от нетерпения скакала на месте, и еще не успели спустить трап, как капитан Длинныйчулок и Пеппи с восторженными воплями кинулись друг к другу. На радостях капитан несколько раз подбросил свою дочку в воздух. Но Пеппи радовалась не меньше отца, поэтому она тоже несколько раз подкинула в воздух капитана. Злился один фотограф: он никак не мог улучить момент, чтобы снять как положено эту удивительную встречу, — то Пеппи, то ее папа попеременно находились в воздухе.
Томми и Анника тоже подошли к Пеппиному отцу, чтобы его приветствовать, и капитан ужаснулся, до чего же эти дети бледны и худы! Ведь это был их первый выход на улицу после болезни.
Пеппи, конечно, должна была тут же подняться на палубу и поздороваться с Фридольфом и всеми остальными матросами, ее старыми друзьями. Томми и Анника пошли вместе с ней. Да, на таком вот корабле, прибывшем из далекого путешествия, есть на что посмотреть! И Томми с Анникой глядели во все глаза, чтобы не пропустить ничего интересного. Они искали среди команды Агафона и Теодора, но их не оказалось, и Пеппи объяснила, что близнецы уже давно списались на берег.
Пеппи так крепко сжимала в своих объятиях всех матросов, что у них хрустели ребра. А потом она посадила капитана себе на плечи и понесла его, пробиваясь сквозь толпу, через весь город, домой, на свою виллу. Томми и Анника шли следом за Пеппи, держась за руки.
— Да здравствует король Эфроим! — кричала толпа, и все понимали, что это большой день в истории города.
Несколько часов спустя капитан Длинныйчулок уже лежал в постели и спал богатырским сном, он храпел так, что весь дом сотрясался. А на кухне Пеппи, Томми и Анника сидели вокруг стола, с которого еще не убрали остатки роскошного ужина. Томми и Анника были молчаливы и задумчивы. О чем они размышляли? Анника думала о том, что если все хорошенько взвесить, то, пожалуй, выяснится, что жить дальше нет никакого смысла, а Томми пытался припомнить, есть ли на свете хоть что-нибудь хорошее, но так и не мог ничего найти. «Жизнь — настоящая пустыня», — думал он.
Зато Пеппи была в превосходнейшем настроении. Она играла с господином Нильсоном, который осторожно ходил по столу между тарелками, приставала к Томми и Аннике, то насвистывала, то напевала, то даже принималась плясать и, казалось, совершенно не замечала, что ее друзья чем-то подавлены.
— До чего же здорово снова отправиться в плавание! — воскликнула она. — Снова оказаться на море, вот счастье!
Томми и Анника горько вздохнули.
— Ух, как мне не терпится увидеть страну Веселию. Представляете, лежать день-деньской на песочке и пробовать большим пальцем ноги, теплая ли вода в этом самом теплом синем море, да глазеть по сторонам, а время от времени раскрывать рот, чтобы туда смог упасть спелый-спелый банан.
Томми и Анника вздохнули.
— Я думаю, что играть с негритятами тоже очень забавно!
Томми и Анника снова вздохнули.
— Что вы все вздыхаете? Вы не любите негритят?
— Любим, — сказал Томми, — но мы думаем о том, что ты не скоро, наверное, вернешься сюда.
— Да, конечно, — радостно подтвердила Пеппи. — Но в этом нет ничего печального. Я думаю, в Веселии будет очень весело.
Анника с отчаянием поглядела на Пеппи.
— О Пеппи, когда ты вернешься?
— Ну, этого я не знаю. Я думаю, к рождеству, но это не точно.
Анника просто застонала.
— Кто знает, — продолжала Пеппи, — может, в Веселии будет так хорошо, что мне вообще не захочется возвращаться домой. Гоп, гоп! — закричала Пеппи и снова сделала несколько танцевальных па. — Быть негритянской принцессой — совсем неплохое занятие для девочки, которая не ходит в школу.
Глаза у Томми и Анники как-то подозрительно заблестели. И вдруг Анника не выдержала, уронила голову на руки и громко заплакала.
— Но если все взвесить как следует, то я все же думаю, что я не останусь там навсегда, — сказала Пеппи. — Мне кажется, что придворная жизнь мне в конце концов наскучит, и в один прекрасный день я скажу вам: «Томми и Анника, как вы думаете, не пора ли мне вернуться?»
— Ой, как мы будем рады, когда ты нам это напишешь! — воскликнул Томми.
— Напишу? — переспросила Пеппи. — А вы разве глухие? И не подумаю писать, а просто скажу вам: «Томми и Анника, нам пора отправляться домой».
Анника подняла голову и поглядела на Пеппи, а Томми спросил:
— Что ты хочешь этим сказать?
— Что я хочу сказать? Вы что, перестали понимать по-шведски? Неужели я забыла вам сказать, что мы вместе поедем в Веселию? Честное слово, я думала, что вам об этом сказала.
Томми и Анника повскакали с мест. Они едва могли перевести дух и были не в силах вымолвить ни слова. Но в конце концов Томми все же сказал:
— Да что ты болтаешь, папа и мама нас никогда в жизни не отпустят!
— А вот и нет! — сказала Пеппи. — Я уже обо всем договорилась с твоей мамой.
Снова на кухне воцарилось молчание, и длилось оно не меньше пяти секунд. А потом раздались два диких вопля — это Томми и Анника кричали от радости. Господин Нильсон, который сидел на столе и пытался намазать маслом свою шляпу, удивленно взглянул на детей. Еще больше он был удивлен, когда увидел, что Пеппи, Томми и Анника взялись за руки и принялись скакать вокруг стола. Они так прыгали и кричали, что в конце концов с потолка упала люстра. Господин Нильсон, не долго думая, выбросил в окно нож и тоже принялся плясать.
— Ой, до чего же это здорово! — сказал Томми, когда все они немного успокоились и уселись на пол в чулане, чтобы все обсудить.
Пеппи кивнула в ответ.
Да, это и в самом деле было здорово. Томми и Анника поплывут с ней вместе в Веселию! Конечно, все старухи, знакомые фру Сеттергрен, приплетутся к ним и начнут зудить:
— Само собой разумеется, ты это не всерьез! Не можешь же ты отпустить своих детей в такую даль, в какое-то Южное море. Да еще с Пеппи! Нет, нипочем не поверим, что ты всерьез приняла такое решение.
Но фру Сеттергрен им скажет:
— А почему бы мне этого не сделать? Дети перенесли корь, и доктор сказал, что им необходимо переменить климат. Пеппи я знаю уже давно, за все время она никогда не делала ничего такого, что повредило бы Томми и Аннике. Нет, никто не будет о них лучше заботиться, чем Пеппи, — вот мое мнение.
— Да что ты! Да как ты! Отпустить детей с Пеппи Длинныйчулок! Что за дикая мысль! — скажут старые тетки и брезгливо поморщатся.
— Да, именно с Пеппи! — ответит им фру Сеттергрен. — Быть может, Пеппи и не всегда умеет себя прилично вести, зато у нее золотое сердце. А это важнее хороших манер.
Ранней весной, когда было еще холодно, Томми и Анника впервые в жизни покинули наш маленький городок и вместе с Пеппи отправились в далекое путешествие. Они стояли все трое на палубе и махали руками, а свежий весенний ветер надувал паруса «Попрыгуньи». Они стояли все трое — вернее, все пятеро, потому что и лошадь, и господин Нильсон поднялись на борт вместе с ними.
Все школьные товарищи Томми и Анники были на набережной и чуть не плакали от тоски по дальним путешествиям и от зависти. На следующий день им предстояло, как всегда, идти в школу. Об островах на Южном море они прочтут только в своем учебнике по географии. А Томми и Аннике не придется больше читать никаких учебников в этом году. «Здоровье важнее занятий в школе», — сказал доктор. «А на островах хоть кто поправится», — добавила Пеппи.
Мама и папа Томми и Анники долго стояли на набережной, и у детей екнуло сердце, когда они увидели, что родители украдкой подносят носовые платки к глазам. Но Томми и Анника были так счастливы, что даже это не смогло омрачить их настроения.
«Попрыгунья» медленно отваливала от причала.
— Томми и Анника, — кричала вдогонку фру Сеттергрен, — когда вы будете плыть по Северному морю, не забудьте надеть по два теплых свитера и…
Что мама еще хотела им сказать на прощанье, дети так и не расслышали, потому что ее слова заглушили прощальные крики ребят на набережной, громкое ржанье лошади, счастливые вопли Пеппи и трубные звуки, которые издавал капитан Длинныйчулок, когда он сморкался.
Плавание началось. Над «Попрыгуньей» сияли звезды, айсберги плясали вокруг ее форштевня, ветер гудел в ее парусах.
— О Пеппи, — воскликнула Анника, — до чего же мне хорошо! Знаешь, когда я вырасту, я тоже буду пиратом!
VII. Как Пеппи сходит на берег
— Вот она, Веселия, прямо перед нами! — закричала Пеппи как-то рано утром, когда стояла на вахте; платья на ней не было, вся ее одежда состояла из платка, обмотанного вокруг талии.
