Братья Львиное Сердце (перевод Б.Ерхова) - Линдгрен Астрид

Но Юнатан сказал, что в Нангияле без коня не обойтись.

— Без коня в Нангияле пропадешь, — объяснял он. Здесь всё время приходится ездить, и иногда очень далеко.

Ничего прекраснее я в жизни не слышал. Значит, и у меня в Нангияле должна быть лошадь - а я ужасно люблю лошадей! Знаете, какой нежный у них нос, трудно даже представить, что на свете может быть что–то такое нежное!

И вот пара удивительно красивых лошадей стоит у нас в конюшне! На лбу у Фьялара светилась белая звездочка, а в остальном кони совсем не отличались друг от друга.

— Наверное, это Грим мой, — сказал я, ведь Юнатан про сил меня угадать.

— Попал пальцем в небо, — усмехнулся он. — твой конь — Фьялар.

Я позволил Фьялару обнюхать меня, похлопал его по холке и ничуть не боялся, хотя в жизни не притрагивался к лошади. Мне с самого начала понравился он, да и я ему тоже понравился, по крайней мере, так мне показалось.

— Еще у нас есть кролики, — сказал Юнатан. — В клетке за конюшней. Но на них мы посмотрим потом.

- Да? Ну уж нет!

— Я хочу к ним сейчас же! — закричал я. Мне ведь всегда хотелось кроликов, а дома, в городе, их негде держать.

Я мигом забежал за конюшню, и там в клетке вправду сидели кролики — целых три — и жевали листья одуванчика.

— Все–таки непонятно, — сказал я потом Юнатану. - Здесь, в Нангияле, сбывается все, о чем ты мечтал.

— Я же тебе говорил, — ответил Юнатан. Он и в самом деле говорил об этом еще дома, в нашей кухне, сидя возле меня на лавке. И вот теперь, когда это оказалось правдой, я очень обрадовался.

Есть вещи, которые не забываются. Никогда, никогда не забуду я наш первый просто чудесный вечер в Рыцарском подворье, как я снова лежал и разговаривал перед сном с Юнатаном. Мы опять, как прежде, спали на кухне. Хотя эта кухня совсем не походила на нашу прежнюю. Кухня в Рыцарском подворье была, наверное, страшно старинная, с грубы ми балками на потолке и большой открытой печкой. И какой печкой! Она занимала целую стену, и готовить на ней обед приходилось прямо над огнем, как делали в незапамятные времена. А посередине кухни громоздился здоровенный стол, в жизни не видел такого громадного. По бокам его тянулись длинные скамьи, за таким столом могли бы обедать человек двадцать сразу, и никому из них не было бы тесно.

— Мы будем жить тут, — сказал Юнатан, — а мама когда нибудь займет комнату.

Комната и кухня — вот и весь дом в Рыцарском подворье, но к большему мы не привыкли, да нам и не требовалось ничего больше. И так здесь было в два раза просторнее, чем дома в городе ..

Да, дома! Я рассказал Юнатану про записку, которую оставил маме на кухонном столе.

— Я написал ей, что мы увидимся в Нангияле. Хотя кто знает, когда она тут появится.

— Да, очень может быть, что нескоро, — ответил Юнатан. — Но комната у нее будет отличная, если захочет, она на ставит в ней хоть десять швейных машин.

Угадайте, что я люблю больше всего на свете? Ну конечно же, лежать на старомодной лавке в старомодной древней кухне, разговаривать с Юнатаном и смотреть, как отблески огня перебегают по стенам, а в окно кивает длинная ветка вишни. Потом пламя в печке понемножку съеживается, пока от него не остаются яркие угли, в углах кухни темнеет, меня все больше клонит в сон, я лежу спокойно и не кашляю, а Юнатан рас сказывает мне всякие истории. Он все говорит и говорит, и под конец я уже ничего не понимаю, слышу только его голос, как тот шепот дома, и тогда я засыпаю. Да, вот что я люблю больше всего на свете, а ведь так все и было в наш первый вечер в Рыцарском подворье, и поэтому мне не забыть его никогда.

Глава 4

А потом наступило утро. И мы скакали на лошадях. Подумать только, оказывается, я умею ездить верхом, а я ведь в жизни не сидел на лошади! Уму непостижимо, чего только не творится в этой Нангияле — человек здесь может все, вот о чем говорю. Я запросто скакал на коне, словно в седле родился.

Но вы бы посмотрели на Юнатана, как держался на коне он! Помните тетю, которая сказала, что мой брат – вылитый сказочный принц? Вот бы ее сюда, чтобы она посмотрела, как он вихрем про носится над лугами Вишневой долины. Теперь она увидала бы настоящего сказочного принца, она бы на всю жизнь его запомнила! А когда Юнатан перешел на полный галоп и одним скачком перемахнул через речку, словно пролетел над ней, только волосы взметнулись надо лбом, — в этот миг любой бы поверил, что он и в самом деле сказочный принц! Да и одевался он похоже на принца, хотя не так роскошно, скорее по–рыцарски. В шкафу нашего нового дома мы нашли полно всякой одежды–откуда она только взялась? — но не обычной, какую носят в городе, а настоящей рыцарской. Кое–что пришлось впору и мне, а старые лохмотья я выбросил с глаз долой! Юнатан сказал, что в Нангияле нужно одеваться по–особенному, по–здешнему, чтобы нас не приняли за чудаков. Мы ведь живем теперь в сказочную пору, во времена приключений и походных костров, так ведь он говорил? И вот когда мы скакали по лугам в нашей новой рыцарской одежде, я спросил его:

— Наверное, в Нангияле сейчас очень древние времена?

— Это как посмотреть, — ответил он. — для нас, конечно, это очень древнее время. Но, с другой стороны, это время молодое. — Он немного подумал. — Точно! Это молодое, но вое, доброе время, жить в котором легко и просто, — сказал он. — но тут же глаза его потемнели, и он добавил: — По крайней мере, здесь, в Вишневой долине.

– А что, в других местах не так? — спросил я.

И Юнатан ответил, что, конечно, в других местах может быть по другому.

Тогда нам здорово повезло, что мы попали сюда. Как раз сюда, в Вишневую долину, где жить легко и просто, как сказал Юнатан. Вправду, что может быть легче и проще, чем утро в Нангияле? Я пр осыпаюсь от солнечного света, падающего через окошко, слышу радостное чириканье птиц на деревьях, вижу, как Юнатан тихонько выставляет на стол хлеб и молоко, а после завтрака я иду, кормлю кроликов и чищу свою лошадь. А потом я выезжаю верхом, да, я выезжаю, и трава вокруг покрыта росой, она сверкает и светится, шмели и пчелы гудят в белых цветах вишни, лошадь скачет все быстрее и быстрее, а я совсем не боюсь. Подумать только, я не боюсь, что все это вдруг кончится, как всегда обычно кончается все забавное и приятное. Но только не в Нангияле! Не в Вишневой долине, по крайней мере.

Мы долго скакали по лугам взад–вперед, как придется, а потом поехали тропинкой вдоль реки, вдоль всех ее излучин и извивов и наконец далеко внизу в долине увидали струйки утреннего дыма, поднимавшиеся из печных труб. Сначала мы увидели только струйки дыма, а потом нам открыл ась и вся деревня с ее старыми домами и дворами. Мы услышали кукареканье петухов, лай собак, блеяние овец и коз — обычные утренние звуки. Деревня, как видно, только просыпалась.

По тропинке навстречу нам с корзиной в руке поднималась женщина. Простая женщина–крестьянка, не старая и не молодая, а что–то серединка на половинку, с темной загорелой кожей, какая бывает у людей, работающих в поле в любую погоду. Одета она была по–старинному, совсем как женщина из сказок.

— Здравствуй, Юнатан, я вижу, ты наконец дождался брата, — сказала она, дружелюбно улыбаясь.

— Да, он уже здесь, — ответил ей Юнатан, и я услышал по его голосу, с каким удовольствием он это сказал. — Сухарик, познакомься с Софией, — обернулся он ко мне, а женщина кивнула головой.

— Да, меня зовут София, — сказала она. — Как удачно, что я вас встретила. Теперь вы сами довезете свое добро.

Юнатан без слов взял корзину, видно, знал, что в ней лежит.

— Ты приедешь сегодня вечером к Золотому Гребешку? — обратилась женщина к Юнатану. — Чтобы все мы по знакомились с твоим братом.

Он ответил, что приедет, мы попрощались с Софией и по ехали обратно. Я спросил Юнатана, кто такой Золотой Гребешок.

— Так называется харчевня, — ответил он, — внизу, в деревне. Мы там собираемся и обсуждаем наши дела.