Владлен Куксов - Тор-Мозина Неподражаемая из королевства Ру-Лонии
Постепенно за дверью убежища все громче и громче звучали голоса. Слышалось ржанье лошадей, шлепанье босых ног по камням.
Вовка влез на подоконник и стал смотреть в крошечное окошко. Вначале он видел мелькавшие перед его лицом босые ноги, потом стал различать фигурки солдатиков, что подгоняли людей на обширную площадь.
И вдруг… Вдруг под самым окном раздался хриплый, шипящий голос:
— Тиш-ш-ше… Ш-ш-ша!.. Я — Лорд Повелитель Времени… Вы узнали меня? — Лорд ужасно шепелявил. — А я узнал вас, мудрец Трехбородый.
— Послушай, Кукушка, — тихо спросил Вовка. — Какой же он «повелитель времени», если времени у них нету вовсе…
— Он по совету Тор-Мозины объявляет день и ночь, лето и зиму, весну и осень… Чтобы придать видимость обычного земного круговращения… Но… Погоди! Молчи и слушай…
— Я узнал вас, Лорд, — ответил другой голос, и Вовка рискованно высунулся в оконце и увидел… О! Это была странная образина — круглая, как луна в полнолуние, вся усеянная родинками и бородавками, из которых торчали по три волоска. — Но я не пойму, что вам нужно от меня? — Я тороплюсь… Вы разве не видите, как я спешу? — Мудрец Трехбородый затопал ногами по камням.
— Я тож-же шпеш-ш-у… Тиш-ше!.. — Повелитель Времени был ужасно длиннонос, ушаст, и худ до такой степени, что, казалось, при надобности он мог сложиться вдвое, как складной перочинный нож. — Только ш-ш-што мне ш-ш-шка-ж-али, ш-ш-ш-то ш-ш-траж-жники обнаруш-ш-шили прорыв в пергаментном небе. К нам проник кто-то…
— К нам?! Пр-роникли-и?! — вскричал толстяк с бородавками.
— Вот именно… Только тиш-ш-ше!.. Меня могут обож-жвать паникером… Я хош-ш-шу знать, уш-ш-шлышать от вас, Мудрец Трехбородый, ш-ш-шовет, как мне быть и какое время года предскаж-ж-ивать?
— Осень, — ответил Мудрец Трехбородый. — Это время самое подходящее для грусти и воздыханий. Запомните, Лорд: осень!
— Жначит шегодня — ошень!..
— И скорее р-р-разбегаемся в разные стороны, — затряс Мудрец бородавчатым лицом. — Не хватало еще, чтобы нас обвинили в заговоре против ее величества Тор-Мозины…
— Упаш-ш-и наш от такого неш-ш-шастья!..
— Тогда — скорее, в разные стороны!..
И тут… Нет! Такая шалость, честное слово, неуместна в королевстве Ру-Лонии, даже глупа, скажу я вам честно. Ну, сами посмотрите, что натворил этот мальчишка. Он просунул руки в окошко и мантии Мудреца и Повелителя Времени связал прочным узлом. Мудрец и Лорд бросились бежать в разные стороны, но вдруг споткнулись, упали и растянулись на глазах у прохожих.
— Ах, это ты, негодяй, привязал мою мантию к своей? — завопил Мудрец, тряся сразу тремя бородами.
— По-по-жвольте, ваша мудрость. Но мантия ваша привязана к моей мантии…
— Нет! Твоя мантия привязана к моей! — кричал Мудрец.
— Шовшем напротив! — начинал возмущаться Лорд.
Вовка смеялся, довольный выдумкой, только Кукушка сокрушенно качала головой.
— Это не смелость, а баловство. А кому же не известно, что баловство смелости не помощник!..
В это время затрубили трубы. Шум голосов на площади стих и слышно было лишь дыхание огромной толпы.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ,
в которой рассказывается, каким тревожным было пробуждение Тор-Мозины и как Вовка Пойманов обрел себе друга в королевстве безвременья
— Смотри… запоминай все!.. Сейчас начнется!..
— Что начнется? — поддаваясь какой-то тревоге, переспросил Вовка.
— Тор-Мозина призовет своих подданных уничтожить нас с тобою, а заодно проклянет и Мир Времени, откуда пришли мы.
— Ты все знаешь наперед?
— Слушай… — тихо-тихо сказала Кукушка и взлетела на подоконник зарешеченного окна.
Приблизился к подвальному окну убежища и Вовка. Теперь он видел угол площади, до краев заполненной народом, балкон, увешанный персидскими коврами.
Даже сюда, в подземелье королевства, доносилось дыхание огромной толпы.
И вдруг… Казалось, что вокруг стало еще тише — на балкон порывисто, одним рывком выпрыгнула Тор-Мозина и остановилась.
Вовка сразу же узнал старушку, что приходила к нему в дом и пыталась завладеть Кукушкой.
— Слава Тор-Мозине! — завопила толпа.
— Слава мудрой из мудрейших!..
— Слава ее светлости!..
— Здравствуй долгие годы!..
— Хвала Неподражаемой королеве Тор-Мо-зи-не-е-е…
Тор-Мозина будто окаменела — она стояла опустив голову, словно намеревалась прыгнуть с балкона. Но в последний миг раздумала, вскинула худую костлявую руку и замерла так.
Толпа умолкла.
Теперь Вовка мог повнимательней рассмотреть приходившую к нему старушку. Она была костлява, чуть-чуть сутула, глаза навыкате, а кожа на ее лице поблескивала, лоснилась и, могло показаться, была очень тонкой, едва прикрывавшей череп.
Простояв так недолго и выждав, когда толпа успокоится, Тор-Мозина прокричала низким грудным голосом:
— У меня дурные вести… Лютый враг нашего королевства — Железная Кукушка — ожила… Много столетий назад она пыталась украсть у нас счастье, лишить нас сладостного пребывания вне времени… О-о-о!.. Как это прекрасно — пребывать вне времени!.. Как великолепны бумажные цветы!.. Они никогда не вянут! Как радостно чувствовать бессмертие свое, дети мои!..
— Слава! Тор-Мозине слава!..
— Пусть здравствует Торра долгие годы!..
— Смерть Железной Кукушке!..
И вновь Тор-Мозина вскинула худую руку и вновь все умолкли.
— Время — вот кто наш враг!.. Время… Оно рушит города. Оно убивает все живое!.. Оно сушит даже океаны… Не позволим времени войти в королевство Ру-Лонию!..
— Не позволим! Не позволим! Не поз…
— Тихо!.. — прикрикнула Тор-Мозина. — Как извести Кукушку? Пусть нам ответит Мудрец Трехбородый… Ну? — Обратилась Тор-Мозина к знакомому мудрецу, у которого из бесчисленных родинок торчало по пучку волосков. Он прятал за спину обрывки мантии (потому что кусок ее, как ты помнишь, остался привязанным к мантии Лорда), двигался боком, лишь боком, потряхивая всеми своими тремя бородами.
— Я жду! — прикрикнула Тор-Мозина.
— Мы ждем, — прокричала толпа.
— Я говорю! — прокричал с балкона Мудрец, и на его круглом лице заходили, задвигались родинки и бородавки. — Я даю совет… — Он открыл пухлую папку. — Я разыскал в архивах, что часы с Кукушкой смастерил знаменитый пра-пра-прадед нашего кузнеца Горновея… Да, это Горновей-Старший дал ей железное сердце, крепкие железные лапы, зоркие глаза из полудрагоценных камешков, вдохнул в нее жизнь, и она стала повелевать временем…
— Короче… Что ты придумал. Мудрец Трехбородый? Что? Что? Что?
— Если Горновей-старший смастерил Железную Кукушку, то Горновей-младший, его праправнук, должен разобрать ту Кукушку по частям и разбросать их в разные стороны королевства…
Все ждали, что ответит Тор-Мозина, стоящая над толпой.
— Нам нравится то, что придумал Мудрец Трехбородый, — наконец, изрекла Тор-Мозина. И эхом полетело вокруг:
— Ах, мудрый из мудрейших…
— Ох! Их! А!.. Мудрость его выше неба.
— Разум его беспредельный…
— Тише! — гаркнул старческий голос Тор-Мозины. — Позвать сюда главного кузнеца Горновея. Так повелеваю я в присутствии моих верных слуг.
И снова эхом понеслось над площадью:
— Самых верных…
— Самых щедрых…
— Самых смелых…
— Самых умных…
— Ха-ха-ха! — засмеялась Тор-Мозина, и Вовка ощутил, как холодный озноб пробежал по спине. — Пусть только посмеет он не уничтожить Кукушку… Ага, вот, наконец, ведут этого бездельника… Слушай, Горновей! Нам известно, что ты мастер на все руки… Ты должен изобрести средство и уничтожить врага королевства нашего Кукушку, которая ожила…
— Но ведь она мне ничего дурного не сделала… — возразил Горновей.
Вовка видел высокого кузнеца. Он был выше всех на целую голову. Его грудь, как панцирь, прикрывал груботканный льняной передник. В его глазах не было ни испуга, ни покорности.
— Он возражает, — пронеслось вокруг.
— Он смеет ослушаться…
— Неблагодарный…
— Недостойный…
— Прочь с глаз!
— Мы бы заключили тебя в кандалы и бросили в подземелье, — размышляла вслух Тор-Мозина, — но тогда ты будешь лишен возможности выполнить наш приказ… Прочь!
— Из этого королевства никто не убегает, — с горечью сказала Кукушка…
Но вот над площадью раздался голос:
— О! Ваше неподражаемое преподобие! Дозвольте сообщить неприятнейшую весть.
Каменный солдатик шевельнулся, развел руками, спешенно заморгал глазами.
Сквозь толпу пробирался точно такой же солдат, но без кокарды на фуражке, что, видимо, означало чин пониже.
