Брайан Джейкс - Меч Мартина
3
Сад аббатства утопал в цвету. Деревья и кусты пестрели белыми и розовыми цветами, цветками, цветочками, лепестками были устланы газоны. Яблони, груши, вишни, орешник, миндаль… а под ними малина, земляника, красная и черная смородина, черника, ежевика… Все предвещало богатый летний урожай.
Торан увидел три тележки с провизией. Весенний овощной суп, ржаной хлеб, сыр, лопуховка и одуванчиковая настойка, пирог из сливового варенья с кремовыми облачками…
— Чья работа?
Все знали, как ревниво относился главный повар к своему кухонному царству. Он не любил, когда в его владения вторгались непосвященные.
— Мы немного помогли матушке Гурвел, — как бы извиняясь, пояснил аббат Кэррол. — Сегодня в саду ты выглядел таким утомленным… Что-нибудь не так, Торан?
— Все отлично, я и сам бы лучше не сделал, — похвалил Торан. — Спасибо, друзья.
Народ устроился под деревьями, всюду раздавались смех и шутки. Под раскидистым каштаном сестра Портула разостлала на траве коврик, на который Торан пересадил Марту. В такие минуты Марта была горда и счастлива тем, что Совет Старейшин принимал ее как равную.
Марта засмеялась, наблюдая за проделками расшалившейся малышни:
— Насиделись дома, вырвались на волю… Смотрите, Юч цветы объедает!
— И Шилли тоже, вот егоза, — покачала головой сестра Портула. — Магам первый принялся за лепестки. Он, Шилли и Юч — страшная троица.
— Да, уж от них жди беды! — засмеялся Торан, всколыхнув свое необъятное пузо. — Эй, Спринголд, сбегай скажи этим мелким негодяям, чтобы прекратили лопать лепестки, не то сестра Сетива напичкает их горькой микстурой.
Молодая мышь Спринголд недоуменно пожала плечами:
— Но от цветов ведь только польза, а вреда ни капельки. Я и сама, бывает, лепестки жую.
Аббат Кэррол строго посмотрел на нее поверх очков:
— Не умничайте, мисс, а выполняйте, что вам велено.
Спринголд едва заметно присела в реверансе и понеслась выполнять поручение.
— Вот еще источник хлопот, — поджала губы сестра Портула. — Она да Хорти с Фенной. Уже ведь не маленькие, должны вроде соображать, что к чему.
— О, это болезни роста, сестра Портула, — заверила Марта, отставляя свою кружку. — У них добрые сердца.
— Только не натворили бы эти сердца чего-нибудь, пока из детских болезней не выросли, — озабоченно нахмурилась сестра Портула, закусывая хлебом с сыром.
— Мы ведь в их годы такими не были, правда, отец Кэррол? — обратилась она к настоятелю.
— Конечно, конечно, сестра, — с готовностью согласился аббат Кэррол. — Только вот, помнится мне, два каких-то сорванца однажды отправились в кругосветное плавание по пруду на обеденном столе. Под парусом, сделанным из скатерти. Как же их звали, сестра? Из памяти вылетело…
Сестра Портула низко склонилась над своим рукавом, вероятно обнаружив в нем какую-то вредную букашку.
— Ну-у, это лишь эпизод, нетипичный случай, — ответила она, помешкав. — Как правило, мы вели себя вполне прилично.
Марта едва верила своим ушам:
— Вы? Правда? А вас поймали, отец Кэррол?
— Еще как поймали! — серьезным тоном ответил аббат, хотя глаза его озорно сверкали под стеклами очков. — И на кухню сослали. Помните, сестра?
— Еще бы не помнить! — покачала головой сестра Портула. — Пять дней котлы скоблили. У меня потом полсезона лапки ломило.
— Ай-яй-яй! Да Хорти и его компания просто паиньки по сравнению с вами, — с улыбкой констатировала Марта.
— Мы-то что, — с мечтательной улыбкой погрузилась в воспоминания Портула. — Видели бы вы еще двоих негодяев, младше нас, но уж лихие — страсть! Выдра и белка, Брагун и Саро…
— Как же, слышала, Торан рассказывал о них малышам. Но я думала, что это сказки, что их просто выдумали…
— Нет-нет, Марта, никаких выдумок, — заверил Торан. — Брагун — мой старший братец, на пять сезонов старше. Полное имя Саро — Саробандо. Еще совсем молодыми они сбежали из дому. А если бы не сбежали, у нас сейчас, может, и крыши бы над головой не было, вот какие были разбойники. Разнесли бы аббатство вдребезги.
Тем временем оторванная от цветов малышня собралась вокруг Торана. Магам ловко вскарабкался на лапы выдры-повара и забормотал ему прямо в ухо:
— Хурр, сэрр, расскажите нам о Саро и Брагуне.
Торан хмыкнул:
— Истории сейчас в голову не приходят, а вот вспомнил я стишок… балладу о них. Сочинилась как-то сама собой к Пиру Осеннего Урожая много сезонов назад.
Он отхлебнул из кружки и сосредоточился.
Шилли нетерпеливо повела хвостом:
— Ну-у, деда повар, давай, давай…
— Цыц, не мешай, егоза, — отмахнулся от нее Торан, еще раз приложился к кружке и начал:
Про двух малышей расскажу я,Проказивших славно на пару, —Про выдру по имени БрагунИ белку по имени Саро.При имени Брагун и СароАббатство от страха тряслось.Проказили напропалую —Управы на них не нашлось.Спекла пироги повариха,И вышли они хоть куда,Но стоило ей отвернуться —Пропали незнамо куда!«Не иначе Брагун и Саро! —Сказала, обоих кляня. —С такими злодеями я поседею!Обжоры сожрут и меня!»Такие вот Брагун и СароХитрюги и озорники!На эту ораву не знали управыНи взрослые, ни старики!Сандалии КротоначальникаКто в хлеба буханку запек?Кто двери в аббатстве гвоздями забил,Чтоб выйти никто уж не мог?Кто в пруд набросал столько свеклы,Что красною стала вода?А кто напустил муравьев нам в постель?Откуда такая беда?То жуткие Брагун и Саро!Ни совести и ни стыда!Таких негодяев в аббатствеНе будет уже никогда!
Малыши восхищенно ерзали, елозили и подпрыгивали, хохотали над выдумками легендарной парочки хулиганов. Веселилась также и троица Хорти.
Торан скроил серьезную мину и погрозил слушателям:
— А тем, над кем шутили эти негодяи, смешно было?
— Но ведь это же все выдумки, сэр, — фыркнул Хорти. — Не было в действительности никаких Брагуна и Саро.
— Все, о чем рассказал Торан, — правда, — вмешался аббат Кэррол. — Я сам помню эти события.
Фенна кокетливо повела длинными ресницами:
— Ой, отец настоятель, ладно… Ну, детей надо воспитывать сказками, и они всему верят. Но мы ведь уже не маленькие.
— Если аббат и Торан говорят, что это правда, значит, это правда, — вмешалась Марта.
Ее слова, однако, остались без внимания. Троица сорвалась с места и умчалась прочь. Марта от возмущения даже подскочила с места, но тут же упала.
Аббат Кэррол помог ей подняться.
— Не расстраивайся, Марта. Когда-нибудь и они поймут, что к чему. Я и сам был на них похож в молодости.
— Скорей бы мой братец поумнел, — вздохнула Марта. — Не хотелось бы на этом останавливаться, но он с каждым днем все дурнее становится.
Торан пересадил Марту в ее кресло.
— Ничего, ничего. Ведь Хорти заяц. Все зайцы в молодости дурные.
Марта покрепче перехватила книгу и поправила покрывало кресла.
— Я ведь тоже заяц, Торан.
— Ты у нас заяц необычный, особенный, — сказала сестра Портула, сдувая с головы Марты случайный цветочный лепесток.
А на востоке погода не радовала. За три дня крысы Раги Бола почти не продвинулись к западу. Обрубок лапы причинял капитану мучительную боль. На этот раз они разбили лагерь повыше, в укрытии за скалой. Команда развела собственный костер подальше от приступов капитанского гнева. К капитану приближались лишь по необходимости, в основном несколько помощников да охрана. Рага Бол сидел у своего, капитанского костра. Под взглядом капитана корчились, как будто их жгло пламя, двое вернувшихся без барсучьей головы скороходов. Присутствовали Глимбо и Муха.
— Вы уверены, что это то самое место, где я убил большую полосатую собаку? Не заблудились?
Обе крысьи головы враз рьяно закивали.
— Точно, капитан.
— Точно то местечко, капитан Бол. Скала, камни… Я там в тот раз ветку обломал, сук запомнил, так и торчит. Но ни следа полосатой собаки, как будто ее и не было.
Взгляд капитана буравил обоих одновременно.
— А старый, значит, зарыт на месте?
Снова закивали головы гонцов.
— Точно так, капитан. И валунами завален. Здоровая куча. И валуны здоровенные.
— На том самом месте. А следы все стерты, следов нет никаких. И, что поделаешь, мы метнулись обратно, поскорее доложить.
Взгляд капитана опустился к краю костра.
— Никому ни полслова, иначе оба покойники. Проваливайте!
Гонцы немедленно исчезли. Глимбо с Мухой направились за ними, подальше от капитанского дурного настроения.
