Ганс Фаллада - Истории из Бедокурии: Сказки
— Ко-ко-ко, какая же я невезучая! Ко-ко-ко, какая же я невезучая!
Перепугалась служанка-ведьма, схватила с огня горшок, вытащила ложку, вилку и нож и принялась торопливо есть курицу. Она, глупая, решила, что если съест курицу, та перестанет кудахтать и чародей ничего не узнает.
А чародей в это время сидел в доме у своего друга волшебника. Они уже обменялись новостями, какие знали, и теперь для развлечения показывали друг другу разные колдовские фокусы.
— А что это у тебя в ухе? — спросил чародей у своего друга и вытащил оттуда длинного-предлинного, наверно с метр, червяка. — Не следишь ты за ушами, ишь какую дрянь развёл в них.
И чародей выбросил червяка за окошко.
— Да и ты тоже хорош, — отвечал волшебник. — Какой огород у тебя в ушах! Давно, видно, не мыл, раз у тебя в них редиска выросла.
С этими словами он выдернул у чародея из уха пучок редиски, большую жёлтую репу, а в довершение ярко-зелёный огурец ещё подлиннее червяка. Затем он дунул, и овощи, вспорхнув со стола, вылетели на улицу и один за другим попадали в корзинку проходившей мимо женщины. Та решила, что пошёл редисочный снег, или огуречный дождь, или реповый град, перепугалась и со всех ног кинулась бежать. Оба волшебника смеялись до слёз.
— А вот сейчас я тебе покажу такое, чего ты ещё не знаешь, — похвастался хозяин-волшебник.
Он снял с себя халат, расправил рукав наподобие трубы и сказал:
— Стоит мне посмотреть в этот рукав, я увижу всё, что захочу, на любом расстоянии и сквозь любые стены.
— Ну тогда скажи, что делается у меня дома, — попросил могущественный чародей.
— У тебя дома, — начал волшебник, глядя в рукав, — на столе стоит тарелка бульона, а за столом сидит девчонка и обгладывает куриную ножку.
— Что! — в страшном гневе вскричал могущественный чародей. — Она зарезала курицу, из которой я собирался сварить живой бульон?! Немедленно лечу домой!
Он трижды хлопнул по стулу, на котором сидел, стул превратился в огромного орла, взмахнул крыльями, вылетел из комнаты и стремительно взмыл в поднебесье. Чародей мигнуть не успел, как уже был дома.
Ведьма в страхе выронила из рук обглоданную куриную ножку, заревела и принялась канючить:
— Я больше не буду! Я больше не буду!
Но это ей не помогло. Чародей схватил с умывальника стеклянный пузырёк и громко гласно приказал:
— Полезай туда!
При этих словах ведьма стала съёживаться и вдруг струйкой дыма скользнула в пузырёк.
Чародей плотно заткнул его пробкой, повесил на шею орлу и велел:
— Лети к себе домой. Я не хочу, чтобы мой друг подумал, будто я присвоил его стул. Передай ему, чтобы он никогда ни под каким видом не выпускал ведьму из пузырька, не то она натворит больших бед. И скажи, что теперь, когда он захочет узнать, какая погода на дворе, ему достаточно глянуть на ведьму в пузырьке. Если губы у неё поджаты, погода хорошая, а если она показывает язык, скоро пойдёт дождь.
«Р-р-рум-м!» — проклекотал орёл, взмахнул крыльями и полетел выполнять приказание.
А чародей прошёл по дому и по двору и собрал всё, что выкинула ведьма: перья, потроха, голову. Недоставало только ножки, которую ведьма съела.
— Ничего, — сказал чародей, сложил всё вместе и произнёс заклинание. В тот же миг перед ним встала живая курица. Правда, тут же упала: она ведь была одноногая и не могла стоять.
— Не беда, — опять промолвил чародей и отправился к искусному золотых дел мастеру. Тот сковал курице ногу из золота и приставил на место, да так ловко, что она бегала на золотой ноге ещё лучше, чем на настоящей.
Курица была безумно рада, что новая нога у неё блестит и сверкает, совсем как оперение у величественного, блистательного петуха, а на каменных ступеньках стучит так звонко, словно десяток квочек кудахчут разом, оповещая о том, что снеслись.
Довольная и гордая своей новенькой золотой ногой курица вышла во двор.
— Колченогая! На протезе! Нога-стукалка! — завопили куры, которые несли золотые и серебряные яйца.
Они накинулись на бедную курицу с золотой ногой, стали её клевать, бить, гонялись за ней по всему двору, пока она в страхе не взлетела на дерево. И больней всех клевал и дрался величественный, блистательный петух.
— Блистать здесь могу только я и никто больше! — кричал он и клевал бедную курицу с такой злостью, что перья от неё так и летели.
Перепуганная курица сидела на дереве и тихонько причитала:
— Ко-ко-ко, какая же я невезучая! Я-то надеялась, что теперь, после всего, что я претерпела, всё будет хорошо, но стало ещё хуже. Ах, лучше бы я умерла!
Пролетала мимо воровка сорока, заметила, что на дереве что-то блестит, и решила, что неплохо бы это украсть. Села на ветку и попробовала оторвать у курицы золотую ногу, но, поняв, что сама не сладит, созвала других сорок — собралось их не меньше сотни. Известно ведь, что сороки очень падки на всё блестящее.
Накинулись сороки на бедную курицу, пошли щипать из неё перья — так и полетели они по ветру. А поскольку каждой хотелось заполучить золотую ногу, подняли они страшный шум и крик. Курица чуть ли не замертво свалилась с дерева — прямо под ноги могущественному чародею, который вышел из дома узнать, что за переполох поднялся.
Посмотрел чародей на перепуганную курицу — а на ней ни пёрышка нет, вся кожа в кровь проклёвана — и говорит:
— Действительно, невезучая ты. Но подожди немного, потерпи. Когда из тебя сварят живой бульон, ты станешь самой знаменитой, самой славной курицей в мире.
Взял он её на руки и принёс в дом. Ни пёрышка на ней не осталось, и собрать их было невозможно, потому что их все до единого унёс ветер. Тогда чародей отправился к искусному серебряных дел мастеру и велел сковать курице оперение из серебра. После этого она стала так сверкать, что смотреть было одно удовольствие. А золотая нога стучала так звонко, словно кудахтала целая стая кур.
Радостная и гордая невезучая курица побежала во двор показаться своим сёстрам. Те вместе с величественным, блистательным петухом примчались поглядеть, откуда такое сверкание и блеск, но едва увидели, что это невезучая курица, и смекнули, что проклевать серебряное оперение не удастся, негодующе прокудахтали:
— Ах, опять эта презренная курица! Да она же голая, на ней нет ни пёрышка! Нет, с этой бесстыдной особой мы не желаем иметь никакого дела.
А величественный петух заявил:
— Я, кажется, уже сказал, что блистать здесь могу один я! Имей в виду, я не приму от тебя ни единого дождевого червяка, до тех пор пока ты не оденешься снова в серые пёрышки!
— Но я не могу этого сделать! — горестно закричала невезучая курица, однако петух не стал её слушать и, разозлённый, ушёл.
Расплакалась курица, запричитала:
— Ах, чем дальше, тем хуже. Ко-ко-ко, какая же я невезучая!
Целыми днями теперь она сидела, забившись в угол, горевала, и ни серебряное оперение, ни золотая нога не радовали её.
Но курицу ждала беда пострашней — всё из-за злой ведьмы. Сидя в стеклянном пузырьке на письменном столе волшебника, она ежедневно видела, как тот колдует, многому научилась и стала ещё вреднее. «Только бы выбраться из пузырька, — мечтала ведьма. — Я им тогда докажу, что умею колдовать не хуже. Они у меня попляшут».
Но чародей крепко заткнул пузырёк пробкой да ещё привязал пробку к горлышку бечёвкой, так что выбраться из него не было никакой возможности. И тогда ведьма придумала одну хитрость: когда полагалось держать рот закрытым и показывать хорошую погоду, она высовывала язык, как будто идёт дождь.
Увидел волшебник высунутый язык и проворчал:
— Дождик, оказывается, будет… А я собирался в гости к тётушке, Премудрой жабе. Хорошо, что посмотрел. Придётся остаться дома, чтобы не промокнуть.
Но так как делать ему было нечего, он со скуки наколдовал огромный, во всю комнату, яблочный пудинг и три сотни мышей, которые принялись этот пудинг есть, а когда съели весь до крошки, сделались большими, толстыми и круглыми. Тогда волшебник наколдовал три десятка котов, и те кинулись ловить мышей. Всех переловив, они, сытые и довольные, разлеглись на солнышке и уснули.
Глянул волшебник на котов и удивлённо воскликнул:
— Как так? Я думал, дождик идёт, а на самом деле солнце светит! Уж не испортилась ли моя ведьма?
И он щёлкнул ногтем по пузырьку. Ведьма тихо сидела, всё так же высунув язык.
— Нет, дождь, видно, вот-вот пойдёт, — обрадовался волшебник и бросил взгляд на три десятка котов, лениво дремлющих на солнце.
«Что мне, однако, делать с этой кошачьей шайкой? — задумался волшебник. — Они так обожрались, что и пошевельнуться не могут. Ещё бы, съели три сотни мышей, а те до того съели яблочный пудинг во всю комнату». И волшебник со злости пнул одного кота: он был раздражён, потому что поверил ведьме, предсказывающей плохую погоду, и не поехал в гости. Кот даже не проснулся.
