Эдит Несбит - Чудозавр
— О, нет! — разочаровало ее Диво. — Этого не могло случиться, ведь вечером, после захода солнца, все остатки обращались в камни. Мне говорили, что и теперь еще здесь повсюду находят окаменелые кости.
— Кто же вам это говорил? — спросил Кирилл.
Диво вдруг нахмурилось и начало зарываться в песок.
— Нет, нет, пожалуйста, не уходите! — закричали дети. — Расскажите нам, что еще было, когда на завтрак давали мегатериев. Было ли тогда на свете все так же, как и теперь?
— Ничего подобного, — вздохнуло Диво. — Здесь кругом был песок; на деревьях рос уголь, а цветы барвинка были величиной с тарелку, они и теперь тут встречаются, окаменелые, конечно. Наше племя жило на берегу моря. Дети часто приходили к нам со своими кремневыми лопатками и каменными ведерками и строили для нас песочные замки. Вот уж много тысяч лет минуло с тех пор, а, говорят, дети и теперь еще строят замки из песка. Да, трудно отстать от старой привычки!
— Но почему же вы перестали жить в замках? — спросил Роберт.
— Это грустная история, — опять вздохнуло Диво, запечалившись. — Людям пришла фантазия окружать замки рвом, и вот противное шумное море стало заливаться в эти рвы. Наше древнее племя, порожденное горячим первобытным солнцем, сырости не выносит. Поэтому многие из нас стали простужаться и умирать. Так нас оставалось все меньше и меньше; пришла, наконец, такая пора, что люди уже не просили у нас никакой другой дичи, а только одних лишь мегатериев и ели про запас вдвое больше, чем хотелось: ведь могли пройти целые недели, прежде чем удастся встретить другого Псаммиада, который исполнит просьбу.
— А вас море ни разу не вымочило? — спросил Роберт. Дрожь пробежала по телу Дива.
— Единственный раз в моей жизни, и то лишь один кончик двенадцатого волоска моей левой баки. Это место до сих пор дает себя знать в дурную погоду. Но и одного такого случая было вполне достаточно для меня. Высушив свою бедную левую баку, я тотчас же ушел подальше от моря и выкопал себе дом в теплом сухом песке. Так я с тех пор и живу. Потом и море отсюда отступило. А теперь я расскажу вам кое-что другое.
— Будьте добры, ответьте еще на один вопрос, — сказала Антея. — А сейчас вы может исполнять чужие желания?
— Разумеется, — подтвердило Диво. — Разве я не исполнил вашего желания несколько минут тому назад? Кто-то из вас сказал: «Мы желали бы с вами познакомиться», и вот я теперь с вами беседую.
— Пожалуйста, исполните еще что-нибудь!
— Хорошо, но только говорите скорее, я уже устал.
Наверное, вы часто думали о том, чего бы вы пожелали, если бы кто-нибудь вдруг обещал исполнить три ваших желания. Конечно, вы смеялись над стариком и старухой в известной немецкой сказке, которые неосторожно попросили у феи блюдо сосисок; и вы были уверены, что если бы к вам явилась добрая фея и согласилась исполнить три ваших просьбы, то уж вы-то, конечно, знали бы чего пожелать. Дети часто обсуждали между собой этот вопрос, но вот теперь, когда вдруг представился такой редкий случай, у них все мысли из головы вылетели.
— Скорее же! — торопило их Диво. А придумать никто ничего не мог.
Наконец Антея кое-как собралась с мыслями и вспомнила, что у нее с Джейн было одно общее заветное желание, о котором они никогда не говорили мальчикам: те вряд ли одобрили бы его. Но теперь уж лучше было сказать хоть что-нибудь, чем совсем ничего. И Антея попросила:
— Я хочу, чтобы мы все были прекрасном, как утро майское! Дети взглянули друг на друга, чтобы запомнить, какие лица были у них до сих пор. А в это время Псаммиад выпустил вперед свои длинные глаза, как будто перестал дышать и стал вдвое толще, чем был раньше. Вдруг он опять заговорил:
— Боюсь, что мне это не удастся: должно быть, я разучился. Дети были страшно разочарованы.
— Ну, пожалуйста, попробуйте еще раз, — не отступались они.
— Хорошо, — кивнуло Диво. — Дело в том, что я немножко приберег свою силу, чтобы вы все захотели одного и того же. Если вы сговоритесь и удовольствуетесь одним общим желанием в день, то, так и быть, я буду их вам исполнять. С этим-то желанием вы все согласны?
— Да, о, да! — воскликнули Джейн и Антея. А мальчики утвердительно кивнули головами. Они не могли поверить, что Псаммиад совершит такое чудо. Девочек всегда легче убедить, чем мальчиков.
Диво еще дальше вытянуло вперед глаза и стало все больше и больше раздуваться.
— А он от этого не заболеет? — робко шепнула Антея.
— И кожа у него не лопнет? — добавила Джейн.
Кирилл же, который весь еще был во власти рассказа Дива о давней-давней старине с ихтиозаврами да плезиозаврами, заметил:
— Да он сам похож на какого-то… Чудозавра. Вы не находите?
— И верно, — поддержал его Роберт. — Вылитый Чудозавр.
— Вот мы его и окрестили, — обрадовалась Антея.
Все почувствовали большое облегчение, когда Чудозавр, раздувшийся так, что во всей австралийской норе почти не осталось места, вдруг выпустил воздух и принял свои обычные размеры.
— Готово! — объявил он, тяжело дыша. — Завтра будет легче.
— Вам не очень больно это делать? — справилась Антея.
— Только в простуженной баке немного отзывается, — ответил Чудозавр. — Благодарю! Ты, я вижу, добрая и внимательная девочка. Прощайте!
Он вдруг начал сноровисто раскапывать песок всеми четырьмя лапами и скрылся.
Проводив его взглядом, дети переключили внимание на себя, и каждый из них вдруг увидел, что находится в обществе каких-то трех незнакомцев необыкновенной красоты. Несколько мгновений все стояли в глубоком молчании. Каждому казалось, что его братья и сестры куда-то исчезли, а вместо них незаметно подкрались совсем незнакомые дети.
Антея обрела речь первая.
— Простите, — сказала она, очень вежливо обращаясь к Джейн, у которой теперь были огромные голубые глаза и темные курчавые волосы с красноватым отливом, — не видали ли вы поблизости двух мальчиков и маленькую девочку с ними?
— Я только что хотела вас о том же спросить, — призналась Джейн. В это время Кирилл вскрикнул:
— Постой! Да ведь это ты! Я узнал твой разорванный передник. Ты — Джейн, не правда ли? А ты — Пантера! И вот твой грязный платок, который ты забыла переменить, после того, как порезала палец. О-хо! Значит, то желание все-таки исполнилось! Неужели и я такой же красивый, как вы все?
— Если ты — Кирилл, то ты раньше мне гораздо больше нравился, — сказала Антея решительно. — Ты теперь со своими золотыми кудрями похож на ангела с елки. А если это Роберт, так он стал — ни дать ни взять! — итальянский мальчик с шарманкой; смотрите — волосы у него совсем черные!
— В таком случае и вы, девочки, обе похожи на раскрашенные открытки, глупые открытки, которые на Рождество посылают, — парировал Роберт сердито. — У Джейн волосы, точно морковь. И правда, ее волосы были того красновато-золотистого оттенка, которым так восхищаются художники.
— Хорошо! Не будем искать недостатки друг в друге, — примирила их Антея. — Лучше подхватим Ягненка и побежим обедать. Вот прислуга-то на нас подивится!
Когда они подошли к своему меньшому братишке, он только что просыпался. По счастью, он не стал прекрасен, как майское утро, а остался таким же, каким и был. И все почему-то были очень этому рады.
— Должно быть, Ягненок еще слишком мал, и потому у него нет никаких желаний, — сказала Антея. — В следующий раз о нем надо будет упоминать особо.
С этими словами Антея наклонилась, протянув руки к ребенку.
— Иди к своей Пантере, детка! — проворковала она.
Но дитя взглянуло на нее совсем насупленно и засунуло себе в рот перепачканный в песке кулак. Антея была его любимая сестра.
— Иди же ко мне, — продолжала она.
— Пошла плочь! — выпалил ребенок.
— Пойди к своей Киске, — позвала тогда Джейн.
— Хоцю мою Панти, — объявил малютка кисло, и губки его задрожали.
— А ну-ка, старый воин, садись на спину к своему Робби и поскачем домой! — сказал Роберт, пытаясь взять его к себе на руки.
— А-а! — завопил малыш во всю мочь и залился горючими слезами. Тут дети сообразили: их маленький брат не узнавал их.
В отчаянии глядели они друг на друга и, что было хуже всего в этом печальном положении, вместо давно знакомых веселых и ласковых глазенок своих братьев и сестер, каждый встречал большие, красивые и совершенно незнакомые глаза каких-то чужих людей.
— Это в самом деле ужасно, — заключил Кирилл, тоже сделавший попытку взять к себе на руки Ягненка, причем тот царапался и ревел диким голосом. — Нам надо прежде всего подружиться с ним. Не могу я нести его домой, когда он так орет. Подумать только, что надо заводить знакомство с собственным братом! Фу, как это глупо!
Однако ничего другого не оставалось. Такая задача была еще трудна тем, что ребенок был голоден, как лев в пустыне.
