Джанни Родари - Планета Новогодних елок
Им, понятное дело, предлагали заняться самой трудной работой — ломать крышу, стены и, если было желание, даже фундамент. Чтобы разрушить его, приходилось трудиться куда больше, чем рабам на строительстве пирамид в Древнем Египте. Но в конце концов, когда они уже совсем выбивались из сил и бросали работу, к ним возвращалось хорошее настроение, и по крайней мере лет десять не возникало желания ссориться с кем-нибудь или бросать на пол фарфор во время семейных «недоразумений».
Экономисты, вооружившись цифрами — расчеты сделали электронно-вычислительные машины, — показали, что разрушение дворца «Ломай что угодно!» позволяет сэкономить сумму в сто раз больше той, что затрачена на его строительство и на все вещи, какими он заполнен, а главное — на 28,51 процента улучшает настроение граждан. Так что идея вполне оправдала себя.
Поняв, о чем идет речь, Марко захотел, чтобы и к нему вернулось хорошее настроение.
Несмотря на бессонную ночь, он чувствовал себя бодро и с жаром принялся за работу — начал ломать огромный платяной шкаф. Для этого ему понадобились топор, молоток и велосипедный насос — все может пригодиться, когда хочешь довести до конца хорошее дело.
Рядом, в соседних залах дворца, под наблюдением родителей и учителей трудилось по крайней мере пятьсот школьников. Они как могли, старательно уничтожали мебель. Их веселые голоса и гром молотков эхом разносились по всему зданию.
Часа за два Марко расправился не только с платяным шкафом, но и с мебелью для гостиной и с двумя спальными гарнитурами. Из дворца «Ломай что угодно!» он вышел абсолютно спокойным, не испытывая больше ни тени неприязни к Маркусу.
Движущиеся скамейки
На улице Марко обрадовался неожиданной тишине. Слышны были только тихие и приятные звуки. Люди разговаривали очень живо, но не громко, а общественный транспорт, то есть деревянные лошадки, двигались совершенно бесшумно, словно лодки по глади озера. Да и пешеходы вроде бы не шли, а скользили мимо. Оказывается, на многих улицах были устроены движущиеся тротуары. Стоило ступить на бегущую ленту, как на эскалатор метро, и, пожалуйста, отправляйтесь дальше — от перекрестка к перекрестку. Если вам надо было ехать далеко, скажем, в другой конец города, вы могли присесть на скамейку — их было достаточно. Особенно устраивали они людей пожилых, для которых сидение на скамейке даже тут, на этой странной планете, тоже было, очевидно, любимым времяпрепровождением.
«Эх, — невольно вздохнул Марко, — такую движущуюся, и бесплатную к тому же, скамейку да моему бы дедушке! Ведь он целыми днями сидит на одном и том же месте возле дома. Какое счастье было бы для римских пенсионеров, если б они могли целыми днями разъезжать на скамейке по всему городу — от Колизея до Джаниколо, от площади собора святого Петра до Мойте Марио! Окажись такой движущийся тротуар на площади Пантеона, уверен, дедушка переселился бы туда насовсем. Бедный дедушка! Интересно, что он сейчас делает?»
Но тут Марко вспомнил, что именно из-за дедушки и его подарка он затерялся на Млечном Пути, возможно, и дальше, ужасно далеко от Тестаччо, от друзей. И гнев, который было утих, вскипел с новой силой.
— Хочу есть, — грубо прервал он объяснение Маркуса.
— Прекрасно! Я тоже. А раз так, идем в кафе.
Они ступили на движущийся тротуар и неслышно поплыли мимо заполненных людьми магазинов. Люди, кстати сказать, все, как один, были в пижамах. Похоже, другой одежды тут не носили.
«Конечно, пижама — вещь очень неплохая, и домашние туфли, бесспорно, удобнее ботинок. Но выходить в таком виде на улицу, по-моему, совершенно неприлично! Хотя, с другой стороны, это меня не касается — пусть себе ходят в чем хотят, даже в масках. Какое мне дело! Я же не собираюсь оставаться тут навсегда!»
Марко хотелось критиковать все, что происходило на этой странной планете. Но это плохо удавалось ему. Он вынужден был признать, что бесплатное такси и движущийся тротуар — придумано совсем неплохо. Да и новогодние елки тоже поднимали настроение. Ко всему прочему, было очень тепло, и в воздухе разливался аромат цветов.
«Как весной в прекрасном саду!» — невольно подумал Марко.
А тротуар между тем двигался по улице мимо домов с празднично украшенными витринами.
Воруй сколько хочешь!
И тут Марко заметил еще одну странность — витрины были без стекол! Возможно, потому, что здесь такой хороший климат. Но разве это не опасно, разве это не способствует воровству? И, словно подтверждая его опасения, какой-то синьор, когда они проезжали мимо витрины фруктовой лавки, протянул руку, схватил большую гроздь винограда и преспокойно принялся его есть, кладя в рот виноградинку за виноградинкой. И никто вокруг словно ничего не заметил.
А потом другой вполне уважаемый старичок встал со скамейки и подошел к краю тротуара, как бы собираясь сойти с него. Но сходить он не стал, а принялся что-то высматривать впереди, будто ожидая чего-то. Когда же тротуар подвез его к газетному киоску, он ловко стащил толстый иллюстрированный журнал, взглянул на номер, убедился, что это именно тот, который ему нужен, снова удобно уселся на скамейку и начал спокойно листать его.
«Вот это да, — подумал Марко, снова вскипев. — И номер проверил, не слишком ли старый журнал. Неужели я попал в страну воров? Маркус тоже все видел, но ничего не сказал…»
Однако прежде, чем они подъехали к кафе, случилась еще более странная история. Старичок — тот самый, что украл журнал, — снова поднялся (бывают же такие беспокойные люди!), подошел к Маркусу и, вежливо улыбаясь, попросил его о небольшой любезности.
— Молодой человек, — сказал он, — для вас это не составит труда… Мне нужна сигара, но боюсь, что не смогу взять ее, не сходя с тротуара. Не добудете ли вы мне одну в ближайшей лавке? Там на витрине прекрасные сигары. Я видел, когда проезжал тут вчера.
— С удовольствием! — ответил Маркус.
И никто даже не улыбнулся.
— Только, пожалуйста, выберите не слишком темную и не очень светлую, — посоветовал старичок, который ел виноград.
— Постараюсь, — ответил Маркус. — Хорошо, что предупредили, я в сигарах плохо разбираюсь.
Говоря так, Маркус обернулся, потому что табачная лавка была уже совсем рядом, наклонился и подхватил сразу две сигары.
— О, вы очень любезны! — воскликнул старичок.
— Из двух можно выбрать, — объяснил Маркус.
— Конечно, конечно, благодарю вас! — поклонился старичок.
Он взял сигару получше, другую засунул в карман и вернулся к скамейке, где, очевидно чтобы сохранить место, оставил украденный журнал.
Марко так и обмер. Вот ведь какая штука — он оказался в воровской компании! Нет, лучше всего молчать — делать вид, будто ничего не замечаешь.
«Высказаться, — решил он, — я всегда успею».
Вскоре они сошли с движущегося тротуара и направились в кафе.
Поначалу Марко не заметил ничего необычного — ничто не отличало кафе от рядовой римской траттории: даже вазы с цветами стояли на столах, покрытых белыми скатертями. И реклама, как и всюду, настойчиво приглашала посетителей отведать фирменное блюдо.
Слово «платить»
«Сегодня триштекс на коротких шампурах!»
«Попробуйте нотку „до“ из горла индюка!»
«Жареные краники — холодные и горячие!»
По мнению Марко, все это не слишком-то пробуждало аппетит. Но оказалось, тут есть вещи и пострашнее. Он убедился в этом, когда заглянул в меню. Это была толстая и тяжелая, как телефонный справочник, книга. На каждой странице перечислено не менее трехсот блюд. Всего книга содержала по меньшей мере триста тысяч различных кулинарных рецептов. А в конце были чистые листы, и посетителей кафе просили вписывать туда рецепты собственного изобретения.
«Возьмите два бутылочных горлышка, — предлагал некто, подписавшийся Пиппус, — одно тотчас же выкиньте, а другое отправьте на три дня в карцер и каждые три часа добавляйте полкило хорошо приготовленных стружек, рожки улитки, отварные вилки, бисквит, трисквит и динамитные шашки. Все это можете приправить по вкусу толченым мелом, горной галькой и гвоздями. На гарнир рекомендуются мелко нарезанные шины трехколесного велосипеда. Блюдо приобретет особую пикантность, если перед подачей на стол полить его зелеными чернилами для авторучек».
Марко подумал, что самое пикантное было бы, если б повар догадался выбросить блюдо в мусорный бак, но промолчал, чтобы не выглядеть провинциалом, который впервые попал в город и всему удивляется.
Он продолжал листать меню, останавливаясь на самых необычных кушаньях: «Ножки поросенка с лампочками в соусе из лестничных перил», «Ножки хромоногого столика», «Оцинкованное листовое железо по-цыгански», «Суп из фаршированных кирпичей».
— Чем же они фаршированы? — спросил Марко у своего улыбающегося спутника. — Я бы не хотел, чтобы внутри оказалась кожура от каштанов или радиодетали. Их я вовсе не люблю.
