Лия Гераскина - В стране невыученных уроков-3
Катя взглянула на меня, наверное, чтобы убедиться, что я не шучу.
— Я был бы рад послушать тебя. Я люблю музыку и пение. Собираю пластинки. К сожалению, у меня нет ни голоса, ни слуха. Так жаль! Ведь это большое счастье иметь хороший голос. Моя мама прилично играет на пианино. Мне так хочется, чтобы ты пришла к нам и под мамин аккомпанемент спела нам что-нибудь. Мы были бы тебе очень благодарны. Пойдем, а?
— Как, прямо сейчас? — удивилась Катя.
— Я живу почти рядом со школой, ты ведь была у нас. Споешь, что захочешь, доставишь нам большое удовольствие. Пожалуйста, Катенька, не отказывайся. Пойдем…
— Ну, я не знаю… — нерешительно ответила Катя.
— Пойдем, пойдем. — Настаивая, я взял ее за руку и вместе с ней вышел из школы…
— А у нас гостья! — сказал я маме, когда она открыла нам дверь. — Это Катя.
— Здравствуй, Катенька! — ласково произнесла мама. — Рада, что ты нас навестила. Витька мне рассказывал, что ты хорошо поешь. Это прекрасно! Пообедаешь у нас…
— Спасибо, но если я поем, то не смогу хорошо спеть, а Витя меня просил… И даже обещал, что вы мне будете аккомпанировать.
— С удовольствием, Катенька. Но вы же оба наверно хотите есть?
— Мама, — нетерпеливо перебил я, — мы в большую перемену поели в нашем буфете.
— Ну, тогда не будем терять времени, пойдемте в Витину комнату. Пианино там.
Когда мы вошли в мою комнату, Катя, увидев попугая, вскрикнула:
— Попка! Какой красавец! — Она протянула к нему руку и тут же опасливо отдернула ее. — А он не клюнет?
— Попка не дурак, — произнес Жако.
— Неужели он понял то, что я сказала? — удивилась Катя.
— Конечно, нет, — уверила ее мама, — он только эти слова и умеет говорить и, конечно, не понимает их смысла.
«Если б ты знала, как умеет говорить Жако», — подумал я.
Мама села за пианино и спросила Катю:
— Что будешь петь?
— Я очень люблю стихи Лермонтова. Спою «Белеет парус одинокий». Вы знаете музыку?
— Конечно, — ответила мама и заиграла.
«Белеет парус одинокий в тумане неба голубом», — запела Катя. Я просто замер от восхищения. Какой чистый, прекрасный голос!
Когда она закончила петь, мама встала, обняла ее и расцеловала. На глазах у нее появились слезы.
— Спасибо, дорогая, ты доставила мне, да и Вите наверное, большую радость. Я такого чудесного голоса никогда не слышала. Это Богом тебе данное сокровище. Я знаю, что ты отличница. Хорошо окончишь школу, надеюсь, с золотой медалью, и поступишь в консерваторию. Предрекаю тебе прекрасное будущее.
— Спасибо, — сказала Катя и тоже поцеловала маму.
— Ну, порадуй нас еще, — попросила мама, — спой светик… Хочешь русскую народную?
И мама заиграла, а Катя запела:
Из-за острова на стреженьНа простор речной волныВыплывают расписныеСтеньки Разина челны…
Когда она допела до слов «мощным взмахом поднимает он красавицу-княжну и за борт ее бросает»…
— А она кричит — тону! — спел попугай.
Катя и мама испуганно вскрикнули. А Жако как ни в чем не бывало продолжал громко петь:
Волга служит русским людям,Волга наша благодать,Так давайте же не будемЕе княжнами засорять.
— Это что же такое? — дрожащим голосом спросила у меня мама.
Я только плечами пожал.
— А вы говорили, — обиженно произнесла Катя, — он только три слова говорит, а оказалось, он просто хулиган какой-то. Такую песню испортить!
— Катя, он же не понимает, что говорит. Чему его обучит хозяин, то и говорит. Только не подумай, что это я его научил. У нас он совсем недавно. Наверно, у прежнего его хозяина так пели эту песню. Он и запомнил. Не сердись на Жако. Он только птица, — уговаривал я Катьку.
— Попка дурак! — крикнула Катя.
— Попка не дурак, — ответил попугай.
— Катя, ты чудесно пела. Не спеши домой, успеешь! — попросил я. — Хоть на полчасика еще останься.
— Хорошо, — согласилась Катя, — на полчасика и ни на минуту больше.
— Вот и хорошо, поболтайте без меня, — улыбнулась мама и вышла из моей комнаты.
— А ты знаешь, Катя, кто такой Стенька Разин, о котором ты так чудесно пела? — спросил я.
— Конечно, знаю, — сердито ответила Катя, — но меня ни он, ни его история нисколько не интересуют. Я теперь живу музыкой и вокалом.
— Но ведь школу-то придется окончить, — сказал я, — вспомни, что тебе только что моя мама говорила…
— А ты давно такой умный стал? — язвительно спросила Катя. — А я, если даже брошу школу, все равно стану певицей. А у тебя нет никакого таланта, и ты знаешь, что многого в жизни не добьешься, если не окончишь школу с хорошим аттестатом зрелости, а потом какой-нибудь институт, а потом потянешь лямку. А я уже солистка в детском хоре. Ты плохо учился, а потом спохватился и понял, что ожидает тебя в будущем, если не получишь аттестата зрелости. А чтобы все не удивлялись тому, что так изменилось твое поведение, ты выдумал сказку про страну невыученных уроков…
— Я ее не выдумал! — возмутился я. — Я был в этой стране. Был! Даже два раза.
— Ну и врун же ты, Витька! Как тебе не стыдно так беспардонно врать. Был, да еще и два раза! — засмеялась Катя.
— А хочешь, я тебе докажу, что эта страна не выдумка?
— Я не такая дура, как твой попка, чтоб поверить, — сердито огрызнулась Катя.
— Попка не дурак! — громко крикнул Жако.
— Дурак, хулиган и болтун, как его хозяин! — еще громче крикнула Катя.
Меня охватило отчаяние. Я решился. Если ничего не выйдет, Катька осрамит меня на всю школу. Так будь что будет!
Я снял с полки учебник географии, положил его на стол. Кузя, внимательно следивший за мной, мяукнул; Рекс, наклонив голову набок, пристально смотрел на меня. Я видел, что он весь напрягся, как бы собираясь броситься на кого-нибудь.
— Дорогая география, — торжественно начал я, — простите, что я снова тревожу вас, но я очень прошу…
— Перестань валять дурака! — сердито закричала Катя. — Слушать противно! Я ухожу, — и она направилась к двери.
«Все пропало!» — пронеслось у меня в голове. Но в ту минуту, когда Катька взялась за ручку двери, комната внезапно озарилась зеленым светом, а учебник географии превратился в маленького человечка и сказал:
— Витя, я знаю, что ты задумал. И считаю, что поступаешь правильно. Катя, — обратился он к обмершей от страха и изумления девочке, — подойди сюда и возьми Витю за руку. Вы оба полетите в страну невыученных уроков.
Катя как зачарованная подошла ко мне и взяла мою руку дрожащей от страха рукой.
— И я с ними! — крикнул Рекс и, вскочив со своего коврика, подбежал к нам.
— Разрешите и мне сопровождать детей, — попросил попугай.
— Да, — ответил человечек, — и ты, Жако, и ты, Рекс, полетите с ними и будете помогать детям и охранять их. Рекс! Ко мне!
Рекс подбежал к столу, и человечек протянул ему маленький платочек. Рекс понюхал его.
— Не ошибешься? — спросил хозяин платка.
— Я хорошо запомнил запах, — ответил Рекс.
— Отлично! Когда я скажу: «Три!», вы — Витя, Катя, Рекс и Жако — вылетите в окно и приземлитесь в стране невыученных уроков.
— Я… я не хочу, я боюсь! — закричала Катя, сильно сжимая мою руку.
— Раз! — крикнул человечек. — Два! Три!
— Удачи! — крикнул Кузя.
Широкое окно моей комнаты распахнулось, и мы с Катей вылетели. Катя закричала, судорожно глотая воздух и до боли сжимая мою руку. Рекс обогнал нас и летел впереди. Жако так крепко вцепился, что я чувствовал, как он царапает сквозь рубашку мое плечо.
Я как мог утешал Катю.
— Не смотри вниз, — советовал я ей, — не бойся. Мы скоро приземлимся. Ничего плохого с нами не случится. Я два раза побывал там и, как видишь, жив-здоров.
— Ты негодяй! — кричала Катя, не слушая меня. — Мне нельзя волноваться. У меня может пропасть голос.
— Будешь так орать, — крикнул Жако, — голос обязательно пропадет, и мир лишится знаменитой певицы!
— Попка — дурак! — крикнула Катя.
— Попка не дурак! — ответил Жако.
«Ну и трусиха же эта Катька, — подумал я. — Люська была куда храбрее».
Вскоре мы стали снижаться и мягко приземлились в большом, прекрасно ухоженном саду.
— Где мы? — испуганно спросила Катя, не выпуская моей руки.
— Мы там, где нам и надо было приземлиться, судя по запаху, — ответил Рекс, — и, если вы не устали от полета, пойдемте, я вас выведу на аллею.
И мы пошли за Рексом.
— С нами ничего не случится? — шепотом спросила Катя.
— Успокойся наконец, — посоветовал я ей, — перестань дергаться, а не то в самом деле потеряешь голос.
— Тихо! — сказал Рекс. — Я слышу, кто-то идет. — Он забегал, нюхая землю, и прибавил: — Человек и собака.
