Меган Тернер - Вор (ЛП)
Потом мы вскарабкались между скалами вверх на крутой берег реки. Он резко поднимался на десять футов, а потом немного опускался. Здесь мы были в безопасности от любой шальной пули и остановились ненадолго передохнуть. Только тогда я заметил кровь на воротнике рубашки и осторожно коснулся пальцем щеки.
— Должно быть, одна из пуль отбила осколок скалы, — сказал халдей. — Он сорвал лоскут кожи с твоего лица.
— Прости-прощай моя красота, — вздохнул я.
— Это можно залечить без шрама, — успокоил меня халдей, хотя и видел, что я шучу.
— Вряд ли, — ответил я, ощупывая пальцем рубец на щеке.
Я был совершенно уверен, что останется шрам в форме белого пера. Переправа через импровизированный мост была проведена удачно, и бог воров похвалил меня, хотя не все могут согласиться с такой манерой одобрения.
— Что, если они послали отряд и по этому берегу реки, а? — спросил Софос.
Халдей посмотрел на меня, а я пожал плечом.
— Поживем-увидим, — сказал я.
Антиутопия осталась на том берегу реки. На нашем берегу еще встречались пласты вспененной огнем породы, но земля быстро выровнялась под обработанные поля, разбитые полосами кустарников и деревьев. Дорога шла между полями и берегом реки. Насколько хватало глаз, здесь не было ни домов, ни других признаков жизни.
— Думаю, мы можем надеяться на лучшее, — сказал я. — Но эти люди могли проехать вниз по течению, найти мост и перебраться на нашу сторону. Мы должны продолжать идти.
— Куда идти? — спросил халдей.
Я снова пожал плечом и махнул здоровой рукой вверх по реке.
— Туда.
Подальше от солдат, которые могли преследовать нас.
Мы шли, не останавливаясь. Дорога была покрыта толстым слоем превратившейся в порошок грязи. Моим ногам стало легче, а с меньшим количеством толчков легче стало и плечу. Возвратилось умиротворяющее ощущение плавного скольжения.
Обработанные поля постепенно исчезли и сменились участками, распаханными когда-то один раз, но заброшенными надолго. Они заросли высокой травой, даже кустами, но мы возвышались над всем пустынным ландшафтом. Я опять почувствовал себя голым и беззащитным, но когда солнце укатилось за холмы, и наступила ночь, мне стало спокойнее.
Потом похолодало. В затылок мне дул холодный ветер, который, казалось, совсем не беспокоил халдея и Софоса. Я заставлял себя двигаться быстрее, чтобы согреться, и дышал открытым ртом, чтобы зубы не стучали. И я не мог избавиться от ощущения чужого взгляда между лопатками. Наверное, царица Аттолии очень хотела получить обратно по крайней мере одного из заключенных.
Горы поднимались вдали перед нами, и мы продолжали идти к ним в темноте. Здесь они вырастали внезапно, прямо из равнины, так же, как над Елеонским морем. Мы шли наощупь. Когда мои босые ноги касались сухой травы, я знал, что мы уклонились с пути. Даже с ветерком, толкавшим меня в спину, мы плелись очень медленно. Я устал. Мне все еще чудился рев реки в каменной бездне, и я мечтал о глотке чистой воды.
Когда я начал спотыкаться, халдей попробовал подпереть меня плечом, но он был слишком высок. Софос скользнул под мое здоровое плечо и постарался подстроиться под мои шаги. Мысли о возможной погоне не давали нам остановиться.
Через некоторое время взошла луна, и Сеперхи, вдоль которой шла дорога, стала изгибаться назад. Берег поднялся, и река бежала под нами на глубине тридцати или сорока футов. На ее дальнем берегу вздымались утесы, указывающие на близость гор. Если бы мы не перебрались на этот берег, дорога неминуемо привела бы нас к обрыву над стремниной.
Наш путь закончился около моста, и мы без обсуждений двинулись к нему. Но прежде чем мы достигли вершины его каменной арки, халдей остановился и повернулся. Если бы у него были уши, как у лошади, он насторожил бы их вперед.
— Вы что-то слышите? — спросил я.
— Стук копыт.
Мы пересекли мост и направились прямо к солдатам, ожидавшим нас на другом конце.
Глава 12
Противоположная сторона моста заканчивалась скалой. Перед ней притулилась башня, защищающая ворота в расселине скалы. Ворота были распахнуты, и перед ними у трех костров сидели солдаты, которые спали, играли в кости, ели, словом, занимались делами, разрешенными служивому человеку в свободное время.
На мосту находилось только два охранника, сидевших на каменном столбе. Они не видели нас, пока мы не оказались почти у их ног, и тут они посмотрели вниз. Потом оба ухмыльнулись и спрыгнули. Один направил копье на нас, вдруг обретя по-военному деловитый вид, а второй побежал искать капитана.
Никто не сказал ни слова, пока мы ждали. Солдаты вокруг костров даже не оторвались от своих костей. Капитан оказался таким же неразговорчивым, как его солдаты. Некоторое время он смотрел, как я опираюсь на Софоса, а халдей поддерживает нас обоих. Капитан покачал головой и сказал халдею:
— Добро пожаловать в Эддис. — затем он повернулся к лейтенанту, следовавшему за ним по пятам. — Приведи лошадей. И четыре или пять человек для сопровождения. Не нам с ними разбираться. Продолжайте охранять мост, — сказал он двум охранникам, и те побежали к вершине арки, чтобы осматривать лунную равнину оттуда. — Вы трое идите за мной, — он ткнул в нашу сторону скрюченным пальцем.
Несколько человек в лагере заметили движение на мосту, лейтенанты начали раздавать команды. Атмосфера отдыха испарилась в один миг, солдаты разом превратились в служак, ретивых и подозрительных. К тому времени лейтенант вернулся с пятью людьми и шестью невысокими лошадками; охранники на мосту тоже услышали стук копыт и доложили капитану.
— Это аттолийские гвардейцы, — сказал халдей.
Он ожидал, что соседи потребуют нашей выдачи.
— Я разберусь с ними, — сказал капитан лейтенанту. — А ты позаботься о гостях. — он с отвращением махнул рукой в нашу сторону.
Дав команду нескольким солдатам следовать за ним, он бросился прочь. С громким звоном и стуком наша охрана взгромоздилась на лошадей, и крепкий боец потянул Софоса из-под моей руки. Ухватив мальчика за локоть и пояс штанов, он забросил его в седло. Кто-то взял меня за локоть, намереваясь сделать то же самое, но я вывернулся и упал на колени.
— Стой! Не надо! — крикнул Софос срывающимся голосом и задергался, пытаясь спрыгнуть с лошади. Мускулистый солдат удержал его и велел успокоиться.
Человек, державший меня за руку наклонился чуть ближе к моему лицу и приказал кому-то принести одеяло. Оно было теплое, наверное, лежало около огня. Меня завернули, как младенца и почти нежно передали в руки лейтенанта.
Когда лошади шли под воротами, я взглянул на поддерживающих замковый камень грифонов и подумал, что сплю. Мне снились летящие мимо каменные стены и стук копыт горных пони, поднимавшихся по мощеной булыжником мостовой к старому руслу Арактуса.
* * *Ко времени, когда мы добрались до дворца, парадный вход был освещен фонарями, но большая часть окон темна. Было уже далеко за полночь. Все спешились, и двое солдат помогли мне спуститься на землю. Потом возникла сумятица, и никто толком не знал, что делать. Софос подошел и снова встал под мое здоровое плечо. Халдей стоял рядом с нами. Все остальные бочком отодвинулись в сторонку, словно боялись заразиться нашей бедой.
Наконец кто-то распахнул двойные двери, кто-то провел нас в холл, и мы всей толпой ввалились внутрь. Стук сапог по мраморному полу объявил о нашем прибытии тем, кто не расслышал шума во дворе. Слуги и любопытные зрители выстроились по обе стороны лестницы. В малом тронном зале еще горели огни, и мы дружно двинулись в этом направлении. Люди с лестницы присоединились к нашему шествию, вокруг нас образовался человеческий водоворот, и к моменту, когда мы миновали темный холл и остановились в дверях ярко освещенного зала, я чувствовал себя главным клоуном в цирке. Не хватало только танцующих медведей.
Сначала я видел только потолок и верхнюю часть стен, расписанных парящими ласточками. Но затем толпа передо мной расступилась, и я увидел стены, окрашенные внизу в темно-красный цвет и двух золотых грифонов, лежащих по обе стороны от трона. Кресло на возвышении было пусто.
В глубине зала около очага сидело несколько женщин, они болтали, две из них играли в шахматы. Самая некрасивая из женщин встала. У нее были черные волосы и красное бархатное платье, как у аттолийской царицы, но на этом сходство заканчивалось. У царицы Эддиса была солдатская выправка. Оборки на плечах удлиняли руки настолько, что, казалось, они достигали колен. Ее нос был сломан и сросся криво, коротко остриженные волосы вились такими крутыми кольцами, что почти скрывали серебряную корону.
Она помахала лейтенанту, который привел нас, и потребовала объяснений. Неспособный расслышать ее сквозь болтовню окружавших нас людей, он извиняющимся жестом пожал плечами. Она подняла ладонь и, приподняв бровь, обвела взглядом комнату. Зал погрузился в тишину.
