Турмуд Хауген - Семь царских камней
После кабинета Лидия принялась за магазин. Она выдвигала ящики, опустошала шкафы, обстукивала мебель, ища тайники, и даже разломала задние стенки у двух шкафов, потому что звук вызвал у нее подозрение. Она снимала со стен полочки, ломала ручки экзотических метелок, разбивала керамические кувшины и вазы.
С каждой минутой она все больше и больше убеждалась в том, что Максим обманул ее, что он собирается исчезнуть и оставить ее с Николаем без средств.
Ну уж нет! Она опередит его. Тайник с алмазами, наверное, где-то здесь. И она будет искать его, пока не найдет.
Прошло два часа, но Лидия не нашла ни одного алмаза. Магазин выглядел; как после землетрясения. Повсюду валялись глиняные черепки, от хрупких деревянных фигурок остались одни обломки, у массивных деревянных слонов были расколоты головы, отломаны хоботы и бивни. Пол был покрыт щепками, опилками и пылью.
Тщетно обыскав все, Лидия вдруг увидела камешек, блеснувший между бумагами и пепельницами, разбросанными по полу.
Это был алмаз.
Лидия подняла его и заплакала от отчаяния и злости.
«Ничего у меня не получится, — думала она, — мне отсюда не вырваться. Все, что я накопила, слишком мало, чтобы прожить в чужой стране до конца жизни».
Николай вернулся домой от Флоринды и сидел у себя в комнате. Он слышал, как пришел Максим, как он дважды громко позвал Лидию.
Николай знал, что его отец звать не станет, и все-таки в нем теплилась надежда.
Отец поднялся на второй этаж. Николай затаил дыхание, готовый юркнуть под кровать, если отец подойдет к его комнате.
Зазвонил телефон, отец долго не снимал трубку. Наконец он ответил, и Николай, осмелев, подбежал по галерее к его комнате. Это было безопасно, в случае чего он всегда успел бы спрятаться в комнате Лидии. Правда, и его тоже неприятно поразили стоявшие там пустые чемоданы, однако другого места, чтобы спрятаться, у него не было.
Он хорошо слышал голос отца, но о чем говорил отец и с кем, Николай не понял. Он только узнал, что в семь вечера на Вангсвейен, 16, должно что-то произойти, и решил отправиться туда.
Отец снова спустился вниз.
— Николай? — вдруг окликнул он.
Николай теснее прижался к стене, у него перехватило дыхание. Ответить он не мог.
Входная дверь захлопнулась. Отец ушел.
Через час Николай вышел из дому. На улице он остановился. Пространство между невидимыми в темноте облаками и побелевшей землей было заполнено снегом. Ветер усилился. Он стучал обледеневшими ветками и свистел в голых кронах. Иногда снег валил так густо, что освещенные окна на другой стороне улицы казались далекими огоньками.
Вангсвейен находилась примерно посередине между домами Николая и Флоринды. Пятнадцать минут ходу.
Николай заметил встречного, когда столкнулся с ним нос к носу.
— Ой! — Николай хотел отскочить в сторону, но поскользнулся и упал.
— Ушибся? — Над ним склонилась девочка. Из-под вязаной, натянутой до бровей, шапки торчали волосы. Лицо было мокрое от снега, на носу виднелись веснушки.
— Да вроде нет…
Голос! Он уже слышал этот голос! Это она звонила ему по телефону, и ее он видел в подъезде.
— Я тебя знаю! — Николай вскочил. Они были одного роста.
Девочка кивнула.
— Кто ты?
— Меня зовут Терри. Вообще-то мое имя Тереза, но все зовут меня Терри. А ты — Николай!
— Откуда ты знаешь?
— Пока это секрет, но мне нужно поговорить с тобой. Я уже очень давно жду тебя здесь. Думала, так и не дождусь.
— Меня не было дома.
— Я пришла, потому что не могла позвонить тебе. Убежала от брата…
Она испуганно замолчала. Николай не понял, чего она испугалась. Ему было холодно.
— Мне надо бежать, — сказал он. — Я тороплюсь. Сейчас у меня нет времени. Она схватила его за руку.
— Но это очень важно! Я должна рассказать тебе о царских камнях!
— О царских камнях? — Голос Николая чуть не сорвался. — Тебе что-нибудь известно о них?
Терри покачала головой.
— Ничего. Я знаю только, что ты имеешь к ним какое-то отношение. Николай с ужасом посмотрел на нее.
Он подумал об отце, у которого была назначена тайная встреча. Скоро семь, опаздывать нельзя. А тут эта Терри и царские камни… Что же делать?
— Я правда очень тороплюсь.
— Это недолго.
— Ровно в семь мне нужно быть в одном месте. — Николай решил все-таки пойти туда, куда собирался отец.
— Можно я провожу тебя? Я все расскажу тебе по пути.
Но снег, ветер, натянутые на уши шапки и скользкая дорога мешали им вести серьезный разговор.
Дом шестнадцать на Вангсвейен оказался белой виллой. Она стояла в глубине сада, в котором росли старые, развесистые яблони. Грозные тени кустов падали на белевшие в сумерках дорожки.
В одном из окон первого этажа в щелку между занавесками пробивался слабый свет. В остальных окнах было темно.
Николай остановился.
— Тебе сюда? — спросила Терри у него за спиной.
— Да.
— Что тебе здесь надо?
— Пока не знаю, но…
Ему не хотелось рассказывать ей слишком много, он совсем не знал ее.
Было похоже, что в доме никого нет, но ведь отец ясно сказал, что придет сюда к семи. По дорожке, идущей от ворот, судя по всему, недавно проехала машина. Может, отцовская?
Николай направился к воротам, но Терри удержала его.
— Осторожней! К воротам может быть подключена сигнализация.
— Откуда ты знаешь?
— Об этом часто пишут в детективах. Безопасней перелезть через изгородь. Она пошла вдоль изгороди, и Николаю было уже не до вопросов, он побежал за ней. Чуть дальше, там, где над изгородью навис большой куст, Терри и Николай перелезли в сад.
В саду они остановились и прислушались. Вой ветра здесь казался жалобнее, чем на улице, снег больше слепил глаза.
— Что ты собираешься делать? — снова спросила Терри. — Будешь отсюда шпионить за домом или хочешь пробраться внутрь?
— Хочу узнать, что тут происходит.
— Тогда иди сюда. Не подходи слишком близко к дому. Ты даже не заметишь, если тебя увидят.
Она стала приближаться к дому по извилистой дорожке, перебегая от куста к дереву, от дерева к кусту. Светлая щель между занавесками постепенно становилась ярче. Николай не отставал от нее. Вскоре она остановилась.
— Если снег скоро прекратится, то сегодня вечером или завтра утром они обнаружат наши следы. Ты подумал об этом?
Сейчас Николаю это было неважно. У него была одна цель — окно. Надо в него заглянуть. Он был уверен, что увидит в этой освещенной комнате своего отца.
Николай не ответил Терри и пошел дальше. За спиной у него послышался тяжелый вздох, но, может быть, это вздохнул ветер в кустах.
Николай был уже почти рядом с окном, когда в темноте раздалось рычание, и он увидел какое-то животное, приготовившееся к прыжку. Он решил, что это уже знакомый ему зверь из темноты, но Терри присела на корточки и позвала:
— Сонни, иди ко мне, это я! — Она протянула руку..
Рычание стало глуше. Николай затаил дыхание, он боялся собак, особенно больших, а это был ротвейлер — самая свирепая из всех собак! Он их много видел в кино.
Ротвейлер бросился к Терри. Николай ждал своей очереди, но раздался тихий смех — Терри лежала в снегу на спине, и собака лизала ей лицо.
— Ну ладно, ладно, Сонни, это я и мой друг. Пожалуйста, не рычи на нас!
Терри встала и подошла к Николаю.
— Иди сюда, Сонни! — позвала она, и собака послушно подошла к ней. — Поздоровайся с Николаем.
Собака села и протянула Николаю лапу.
— И ты тоже поздоровайся с Сонни, — прошептала Терри.
Николай пожал собаке лапу и чуть не сказал ей: «Добрый вечер».
— Ты ее знаешь? — подозрительно спросил он.
— Нет. Просто я люблю собак, и они любят меня.
— Но ты знаешь, как ее зовут!
— Не знаю. Может, ее зовут как-нибудь иначе.
Она пошла к дому, и собака рысцой побежала за ней. Николай замыкал шествие. Что-то в отношениях Терри и Сонни вызывало у него подозрение.
Окно оказалось высоко, и они не могли заглянуть в него, стоя на земле.
— Обожди-ка! — Терри скрылась в темноте, Сонни побежала за ней..
Вскоре Терри вернулась, таща небольшую лестницу, вокруг нее весело прыгала Сонни.
— Где ты ее нашла? — удивился Николай.
— Мне пришло в голову, что здесь под террасой должна лежать лестница, — ответила Терри. — Помоги-ка, давай прислоним ее к стене, только потише, чтобы нас не услышали.
Вдвоем они приставили лестницу к стене. Николай сразу же хотел влезть на нее, но Терри остановила его.
— Нет, первой полезу я, — сказала она и, прежде чем Николай успел возразить, стала карабкаться по перекладинам. Сонни жалобно поскуливала, глядя на Терри.
— Тихо, Сонни! — приказала Терри собаке, которая тут же замолчала и села; рядом с Николаем. Ему это не понравилось.
