Александр Афанасьев - Заветные русские сказки
– Давай мне, уж я ни за что не потеряю!
– Ладно, – говорит Журка, – смотри же, береги его пуще своего глаза.
Кот взял кольцо в рот, и пустились они в обратный путь.
Вот дошли до синего моря, Васька вскочил Журке на́ спину, уцепился лапами как можно крепче, а Журка в воду – и поплыл через море.
Плывет час, плывет другой; вдруг откуда не́ взялся – прилетел черный ворон, пристал к Ваське и давай долбить его в голову. Бедный кот не знает, что ему и делать, как от врага оборониться? Если пустить в дело лапы – чего доброго, опрокинешься в море и на дно пойдешь; если показать ворону зубы – пожалуй, кольцо выронишь. Беда, да и только! Долго терпел он, да под конец невмоготу стало: продолбил ему ворон буйную голову до крови; озлобился Васька, стал зубами обороняться – и уронил кольцо в синее море.
Черный ворон поднялся вверх и улетел в темные леса. А Журка, как скоро выплыл на берег, тотчас же про кольцо спросил. Васька стоит, голову понуривши.
– Прости, – говорит, – виноват, брат, перед тобою – ведь я кольцо в море уронил.
Напустился на него Журка:
– Ах ты, олух проклятый! Счастлив твой бог, что я прежде того не спознал; я бы тебя, разиню, в море утопил! Ну с чем мы теперь к хозяину явимся? Сейчас полезай в воду: или кольцо добудь, или сам пропадай!
– Что в том прибыли, коли я пропаду? Лучше давай ухитряться: как допрежде мышей ловили, так теперь станем за раками охотиться; авось на наше счастье они нам помогут кольцо найти!
Журка согласился; стали они ходить по морскому берегу, стали раков душить да в кучу складывать. Большой ворох наклали!
На ту пору вылез из моря огромный рак, захотел погулять на чистом воздухе. Журка с Васькой сейчас его слапали и ну тормошить на все стороны:
– Не душите меня, сильномогучие богатыри, я – царь над всеми раками; что прикажете, то и сделаю.
– Мы уронили кольцо в море; разыщи его и доставь, коли хочешь милости, а без этого все твое царство до конца разорим!
Царь-рак в ту же минуту созвал своих подданных и стал про кольцо расспрашивать. Вызвался один малый рак:
– Я, – говорит, – знаю, где оно находится; как только упало кольцо в синее море, тотчас подхватила его рыба-белужина и проглотила на моих глазах.
Тут все раки бросились по́ морю разыскивать рыбу-белужину, зацопали ее, бедную, и давай щипать клещами; уж они ее гоняли, гоняли, просто на единый миг спокою не дают; рыба и туда и сюда, вертелась, вертелась и выскочила на берег.
Царь-рак вылез из воды и говорит коту Ваське да собаке Журке:
– Вот вам, сильномогучие богатыри, рыба-белужина; теребите ее немилостиво; она ваше кольцо проглотила.
Журка бросился на белужину и начал ее с хвоста уписывать. «Ну, – думает, – досыта теперь наемся!»
А шельма-кот знает, где скорее кольцо найти, принялся за белужье брюхо, прогрыз дыру, повытаскивал кишки и живо на кольцо напал. Схватил кольцо в зубы и давай бог ноги; что есть силы бежит, а на уме у него такая думка: прибегу я к хозяину, отдам ему кольцо и похвалюсь, что один все дело устроил; будет меня хозяин и любить и жаловать больше, чем Журку!»
Тем временем Журка наелся досыта, смотрит – где же Васька? И догадался, что товарищ его себе на уме: хочет неправдой у хозяина выслужиться.
– Так врешь же, плут Васька! Вот я тебя нагоню, в мелкие кусочки разорву.
Побежал Журка в погоню; долго ли, коротко ли, нагоняет он кота Ваську и грозит ему бедой неминучею. Васька усмотрел в поле березу, вскарабкался на нее и засел на самой верхушке.
– Ладно! – говорит Журка. – Всю жизнь не просидишь на дереве, когда-нибудь и слезть захочешь; а уж я ни шагу отсюда не сделаю.
Три дня сидел кот Васька на березе, три дня караулил его Журка, глаз не спуская; проголодались оба и согласились на мировую.
Помирились и отправились вместе к своему хозяину; прибежали к столбу, Васька вскочил в окошечко и спрашивает:
– Жив ли, хозяин?
– Здравствуй, Васенька! Я уж думал, вы не воротитесь; три дня как без хлеба сижу.
Кот подал ему чудодейное кольцо; Мартынка дождался глухой полночи, перекинул кольцо с руки на́ руку – и тотчас явилось к нему двенадцать молодцев:
– Что угодно, что надобно?
– Поставьте, ребята, мой прежний дворец, и мост хрустальный, и собор пятиглавый и перенесите сюда мою неверную жену; чтобы к утру все было готово.
Сказано – сделано.
Поутру проснулся король, вышел на балкон, посмотрел в прозорную трубочку: где избушка стояла, там высокий дворец выстроен, от того дворца до королевского хрустальный мост тянется, по обеим сторонам моста растут деревья с золотыми и серебряными яблоками.
Король приказал заложить коляску и поехал разведать, впрямь ли все стало по-прежнему или только ему привиделось? Мартынка встречает его у ворот, берет за белые руки и ведет в свои расписные палаты.
– Так и так, – докладует, – вот что со мной королевна сделала.
Король присудил ее казнить: по его слову королевскому взяли неверную жену, привязали за хвост к дикому жеребцу и пустили в чистое поле; жеребец полетел стрелою и размыкал ее белое тело по яругам, по крутым оврагам. А Мартынка и теперь живет, хлеб жует.
Безногий и безрукий богатыри
Задумал царевич жениться, и невеста есть на примете – прекрасная царевна, да как достать ее? Много королей, и королевичей, и всяких богатырей ее сватали, да ничего не́ взяли, только буйные головы на плахе сложили; и теперь еще торчат их головы на ограде вокруг дворца гордой невесты. Закручинился, запечалился царевич; не ведает, кто бы помог ему?
А тут и выискался Иван Голый – мужик был бедный, ни есть, ни пить нечего, одежа давно с плеч свалилася. Приходит он к царевичу и говорит:
– Самому тебе не добыть невесты, и коли один поедешь свататься – буйну голову сложишь! А лучше поедем вместе; я тебя из беды выручу и все дело устрою; только обещай меня слушаться!
Царевич обещал ему исполнять все его советы, и на другой же день отправились они в путь-дорогу.
Вот и приехали в иное государство и стали свататься. Царевна говорит:
– Надо наперед у жениха силы пытать.
Позвала царевича на пир, угостила-употчевала; после обеда начали гости разными играми забавляться.
– А принесите-ка мое ружье, с которым я на охоту езжу, – приказывает царевна.
Растворились двери – и несут сорок человек ружье не ружье, а целую пушку.
– Ну-ка, нареченный жених, выстрели из моего ружьеца.
– Иван Голый, – крикнул царевич, – посмотри, годится ли это ружье?
Иван Голый взял ружье, вынес на крылечко, пнул ногою – ружье полетело далеко-далеко и упало в сине море.
– Нет, ваше высочество! Ружье ледащее, куда из него стрелять такому богатырю! – докладывает Иван Голый.
– Что ж это, царевна? Али ты надо мной смеешься? Приказала принести такое ружье, что мой слуга ногой пнул – оно в море упало!
Царевна велела принести свой лук и стрелу. Опять растворились двери, сорок человек лук со стрелой принесли.
– Попробуй, нареченный жених, пусти мою стрелку.
– Эй, Иван Голый! – закричал царевич. – Посмотри, годится ли лук для моей стрельбы?
Иван Голый натянул лук и пустил стрелу; полетела стрела за сто верст, попала в богатыря Марка Бегуна и отбила ему обе руки. Закричал Марко Бегун богатырским голосом:
– Ах ты, Иван Голый! Отшиб ты мне обе руки; да и тебе беды не миновать!
Иван Голый взял лук на колено и переломил надвое:
– Нет, царевич! Лук ледащий – не годится такому богатырю, как ты, пускать с него стрелы.
– Что же это, царевна? Али ты надо мной потешаешься? Какой лук дала – мой слуга стал натягивать да стрелу пускать, а он тут же пополам изломился?
Царевна приказала вывести из конюшни своего ретивого коня.
Ведут коня сорок человек, едва на цепях сдержать могут: столь зол, неукротим!
– Ну-ка, нареченный жених, прогуляйся на моем коне, я сама на нем каждое утро катаюся.
Царевич крикнул:
– Эй, Иван Голый! Посмотри, годится ли конь под меня!
Иван Голый прибежал, начал коня поглаживать, гладил, гладил, взял за хвост, дернул – и всю шкуру содрал.
– Нет, – говорит, – конь ледащий! Чуть-чуть за хвост пошевелил, а с него и шкура слетела.
Царевич начал жаловаться:
– Эх, царевна! Ты все надо мной насмешку творишь; вместо богатырского коня клячу вывела.
Царевна не стала больше пытать царевича и на другой день вышла за него замуж. Обвенчались они и легли спать; царевна положила на царевича руку – он еле выдержать смог, совсем задыхаться стал.
«А, – думает царевна, – так ты этакий богатырь! Хорошо же, будете меня помнить».
Через месяц времени собрался царевич с молодой женою в свое государство ехать.
Ехали день, и два, и три и остановились лошадям роздых дать. Вылезла царевна из кареты, увидала, что Иван Голый крепко спит, тотчас отыскала топор, отсекла ему обе ноги, потом велела закладывать лошадей, царевичу приказала на запятки стать и воротилась назад в свое царство, а Иван Голый остался в чистом поле.
