Джессика Джордж - Солнце и луна, лед и снег
— Что? Почему? — Она испуганно съехала по ледяному скату и сапогом пробила его, зарывшись в более мягкий снег внутри.
— Нас увидел тролль!
Ласси выдернула ногу из сугроба и распласталась на стене дворца сбоку от окна.
— Ты уверен? — шепнула она.
— Да! — Ролло съежился прямо под карнизом, пытаясь стать как можно меньше.
Раздался царапающий звук, и окно распахнулось наружу. Рама чуть не заехала ласси по лицу. Она еле успела подставить ладонь, чтобы ей не сломало нос. Прозрачная холодная панель, оправленная в золото, шлепнула ее по ладони и отскочила обратно. Девушка задержала дыхание, зажмурилась и принялась молиться.
— Что ты делаешь? — грянул голос троллихи.
— Я что-то видел, — проворчал густой мужской голос. — Там кто-то есть.
— Никого там нет, старый ты дурак, — сварливо сказала женщина. — Закрой окно, холодно!
Ее реплика вызвала взрыв смеха у множества троллей. Даже ласси неохотно признала про себя, что троллиха либо чудовищно глупа, либо на редкость остроумна: здесь, на макушке мира, разве могло быть не холодно?
Окно захлопнулось, и ласси услышала, как щелкнула задвижка. Однако она продолжала стоять, не дыша, и молиться. Наконец она открыла глаза, но все еще не смела повернуть голову.
Сосчитав до пятидесяти, девушка глянула вниз, на Ролло. Он по-прежнему жался к стене под самым окном. Его золотистые глаза закатились так, что виднелся белок. Ласси сползла по стене, опустилась на колени в снег и дотронулась до головы волка. Он подскочил от прикосновения, но потом расслабился.
— Мы уже разговаривали с троллем, — напомнила она ему шепотом. — Он оказался не таким уж злым.
— Между скучающим караульным снаружи и этими рыбьеглазыми придворными внутри целая пропасть, — возразил Ролло.
Он был прав. Рожи троллей внутри дворца сильно отличались от лица Скарпхедина. Ласси кивнула. Волоча поклажу за лямку, она кралась вдоль фундамента дворца. Ролло полз следом и напрягал чуткие уши всякий раз, как оказывался под окном. Только однажды он шепотом велел хозяйке остановиться, и они провели ужасную минуту, скорчившись под окном бального зала, когда троллиха с визгливым хохотом высунулась наружу «глотнуть свежего воздуха».
Спустя неизмеримое количество времени они добрались до заднего угла дворца и сжались в кучку в синей тени. Ролло не слышал сквозь стену никаких звуков, поэтому они сочли место безопасным. Вместе они выкопали пещерку в снегу, и ласси устроила там гнездо из одежды. Они забрались внутрь и улеглись, загородив вход ранцем.
Несмотря на странное окружение и опасность со всех сторон, оба быстро заснули. День выдался длинный, да и предыдущие были не короче, а завтра обещало стать еще длиннее.
Глава 29
На следующее утро солнце разбудило их, проникнув через потолок пещеры бледно-желтым сиянием. Солнце, далекое и странное здесь, но все-таки солнце, принесло немного тепла. Ласси стоило немалых усилий выползти из гнезда и распрямить конечности. Она чувствовала себя старой, замерзшей и истощенной. Ролло заворчал, но не проснулся, даже когда она выдернула из-под него юбки и рубашки и сложила их заново.
Девушка сняла верхнюю из надетых на ней юбок, поскольку та окончательно перепачкалась, и надела чуть более чистую. Под ней оставалось еще четыре юбки, но ласси все равно мерзла. Однако белая парка сияла, и ни единое пятнышко не портило ее красоту. Откинув капюшон и сняв варежки, ласси потерла лицо и ладони снегом. Затем расчесала и заплела волосы. От этого ей немного полегчало, а после завтрака стало еще лучше. Конечно, завтрак состоял только из хлеба, но даже Ролло проснулся, чтобы съесть немного, и тоже приободрился.
— Что теперь?
Волк повалялся в снегу, а затем от души встряхнулся. Это сотворило чудо с его мехом, в который за время путешествия набились песок и хвоя.
— Теперь нам надо привлечь внимание принцессы троллей, — ответила ласси.
Они двинулись вдоль западной стороны дворца. Было рано, и портьеры на окнах оставались задернутыми. Ласси не знала точно, где находятся покои принцессы, если только ее комнаты не тянулись вдоль всей западной стороны.
— И на каком этаже, тоже не было сказано, — волновалась девушка.
Она насчитала восемь этажей и вроде бы разглядела еще два, но, стоя так близко к массивному зданию, трудно было судить.
— Еще не поздно отправиться домой, — заметил Ролло, обходя затвердевшие сугробы.
— Вообще-то, поздно, причем уже давно, — мягко сказала ласси.
Только сейчас, пока они шли вдоль стен дворца, она кое-что сообразила. Принеся их сюда, северный ветер выдохся. А что дальше? По-видимому, отдохнув, он отправится обратно в свои края. Они с Ролло угодили в ловушку. Наверное, если удастся освободить принца, они придумают, как выбраться. Возможно, он сумеет снова превратиться в медведя и нести ее.
Может быть. А может быть, и нет. Слишком поздно беспокоиться об отступлении. Надо просто идти вперед, сказала она себе. Но в то же время ее терзала тоска по тем временам, когда она, бывало, ехала верхом на своем исбьорне по снежной равнине, направляясь к ледяному дворцу, где их ждал сытный ужин.
— Ну, могу я еще хоть что-нибудь поесть? — Ролло уселся на снежный торос и недовольно огляделся.
— Да, наверное, — отозвалась ласси. Она плюхнулась рядом с Ролло и порылась в ранце. — Яблочко?
Волк чихнул от отвращения.
— А что, мяса совсем не осталось?
— Может, и осталось. — Она еще порылась в ранце. Ногти цокнули обо что-то твердое, и она вытащила горшочек с яблочным желе. — Ой, смотри!
Ласси подняла находку к слабому свету. Золотое желе вспыхнуло, и отраженный от хрустального горшочка свет рассыпал по снегу осколки радуги.
— Я бы все-таки предпочел мясо, — заметил Ролло.
— Ну а я бы не отказалась от кусочка хлеба с яблочным желе. Меня не всегда заботит только твой желудок.
Она развернула остатки хлеба и демонстративно откупорила горшочек.
— Что это?
Скрипучий голос напугал ее так, что кровь отхлынула от лица. Руки онемели, маленький горшочек с яблочным желе упал на снег и покатился. Несколько золотых капель брызнули на снег и почти мгновенно замерзли.
— Я спросила, что это такое. Ты глухая?
Ласси медленно обернулась. Окно у нее за спиной было широко открыто, и из него высовывалась принцесса Индейл собственной персоной. Сегодня она облачилась в персиковый шелк, напомнивший ласси похожее платье, которое она носила в ледяном дворце. При этом воспоминании она задрожала. Разумеется, у нее не было такого громадного зеленовато-серого бюста, грозящего вывалиться из тесного лифа.
— Яблочное желе, ваше высочество, — ответила ласси, восстановив способность дышать.
Она наклонилась и подобрала горшочек, пока все не вылилось. С великой осторожностью, придавая каждому движению значимость, она вернула на место золотую крышку и подняла горшочек так, чтобы принцесса троллей его видела.
Острый лиловый язык высунулся из широкого рта принцессы и облизал густо накрашенные губы.
— Ты его… сама… сделала?
— Я помогала женщине, которая его делала, — ответила ласси. — Я почистила яблоки, а она положила их в котел с приправами.
— А-а. — Троллиха снова облизнулась. — А горшочек?
— Я не знаю, откуда он взялся.
По лицу троллихи прошла тень.
— Жаль. Но все равно. — Она протянула руку. Пальцы у нее были вдвое длиннее лассиных, а острые ногти позолочены. — Дай его мне.
— Прекрасно, ваше высочество, — отозвалась ласси, но не сделала движения, чтобы передать горшочек.
Ее только что внезапно осенило, в чем суть тролльского характера: троллей снедала зависть! Они завидовали людям, умеющим делать вещи, в чем явно было отказано троллям. Одежда, танцы прошлой ночью — теперь ласси видела в них жалкие попытки подражать людскому обществу.
Индейл начала терять терпение:
— Немедленно дай его мне!
Ласси притворно удивилась:
— Но, ваше высочество, я ждала вашего предложения.
— Моего предложения?
— У людей никто ничего не дает другому бесплатно! Мы платим друг другу золотом, или товарами, или… другими вещами.
— Хм. — Принцесса была явно заинтригована. Ее длинные пальцы шевелились на подоконнике, оставляя вмятины на золотой поверхности, словно ей страшно хотелось просто протянуть руку и схватить горшочек. — Очень хорошо. Чего ты хочешь?
— Я хочу навестить человеческого принца.
Глаза принцессы сузились. Ее широкий толстогубый рот скривился.
— Ты! — Она больше не трудилась говорить по-норвежски: похоже, она знала о даре понимания языков, которым обладала ласси. — Ты та самая человеческая девка! Та, что пыталась забрать моего возлюбленного!
