Сказки центральной Индии - Автор Неизвестен
Каждому сыну раджа отвел под жилье отдельный дом. Раз он сказал сыновьям, чтобы они принесли ему в дар одежду. Шесть сыновей, женатые на дочерях раджи, принесли богатые подарки, а седьмой был очень бедный, и ему принести было нечего. Тогда его жена-обезьяна говорит:
— Я пойду и достану одежду, твоему отцу подарить.
Пошла она к дереву, что росло возле озера, и спустились к ней с неба на колеснице ее шесть сестер. Обезьяна обернулась девушкой, взошла на колесницу, и они полетели во дворец к Бхагавану. Там они так хорошо танцевали, что Бхагаван дал им в награду свои одежды. Обезьяна принесла их домой и завернула в старую тряпку. Увидел то ее муж и совсем загрустил, а она требует, чтобы он позвал раджу к ним в дом. Раджа пришел, увидел узел и засмеялся — подумал, что там старое грязное тряпье. А обезьяна развязала узел, и свет оттуда пошел, и раджа увидел чудесные одежды самого Бхагавана.
На другой год раджа велел сыновьям устроить ему угощенье. Шесть старших пиры закатили, а младшему и на стол поставить-то нечего, разве что мусор и камушки, какие остались после того, как рис чистили. И опять обезьяна пошла к Бхагавану и принесла столько еды, что на весь город хватило. Потом Бхагаван дал ее мужу две флейты — грустную и веселую. Днем он играл на грустной флейте, и его жена была обезьяной. А по ночам он играл на веселой, и обезьяна превращалась в красавицу. Видят ее сестры такое, и стало им завидно — вот они и унесли обе флейты, а потом и обезьяну утащили на небо.
31. Краб-царевич
Жил у реки старый мурия с женой. Вырубили они кусок леса и на новом поле посеяли рис. Только рис дал побеги, краб Какрамал Куар повадился что ни день выходить из реки и рис поедать. Отчаялся старик и спрашивает жену, что ему теперь делать. Она ему велела смастерить из бамбука ловушку. Сделал он такую ловушку и поставил ее на том месте, где вода с поля в реку сбегала. Раз видит: попался в ловушку краб. Только он поднял топор — его пристукнуть, краб ему говорит:
— Батюшка, не убивай. Лучше возьми меня жить к себе в дом.
Старик взял ловушку вместе с крабом, повесил ее на топорище, топор на плечо положил и пошел домой. Старуха в ту пору рис обдирала. Старик позвал ее поглядеть, кого он поймал. Она, как увидела краба, камнем на него замахнулась — убить. А краб ей говорит:
— Матушка, не убивай. Лучше возьми меня жить к себе в дом.
Вот старуха и пустила его жить в уголке на веранде.
Прошло восемь дней, и раджа позвал крестьян на бегар — урожай ему собирать 1. Старуха говорит:
— Вся молодежь из деревни на работу идет, а мы кого пошлем от нашего дома?
Краб говорит:
— Я за тебя пойду, матушка.
— Куда тебе, сынок? Там тебя насмерть затопчут.
А краб не послушался. Привязал к клешне серп и пошел в поле. Увидели его сельчане, кричат:
— Иди прочь отсюда, а то мы тебя прикончим. Что бы тебе пойти на поле к дочке нашего раджи?
Краб и пошел на поле дочери раджи. Там он сбросил свою крабью шкурку и обернулся пареньком лет двенадцати, красоты неописанной. Работал он очень прилежно и убрал чуть не все поле.
В полдень настало время обедать. Жены и матери понесли работникам в поле поесть. Дочка раджи тоже пришла, большой горшок каши на голове принесла — тем, кто на ее поле работал. Народ смеется, кричит ей:
— У тебя на поле работает краб. Не забудь его накормить.
Девушка пошла к своему полю. Паренек, как увидел ее, сразу влез в крабью шкуру и побежал на десяти лапках. Присела девушка и стала пробовать его накормить. Кладет кашицу в щель — думает, там рот у него,— а каша на землю вся валится. Стала она тогда класть рис понемножку ему на клешни — вот он и принялся есть. Кончил, и девушка ушла.
Как справился народ со всей работой, раджа позвал работников пировать — свининой их угостил и вином. Краб пришел вместе со стариком и старухой и сел с самого края. Дали ему малость свинины — под клешни положили — и вина налили в чашку из листьев. Краб так напился, что старухе пришлось завязать его в уголок сари. Так в узелке и домой принесла.
Прошло несколько дней, и дочка раджи затосковала. Ничего в рот не берет и все сидит себе в углу, лицом к стенке. Раджа пришел посмотреть, что с ней такое, а она ему говорит:
— Почему ты не выдаешь меня замуж? Надоело мне дурой торчать у тебя во дворце.
Раджа созвал самых богатых и самых красивых царевичей со всех концов света. Приехали и из Мандлы, и из Канкера, и из страны Орья, только никто из женихов девушке не понравился 2. Наконец позвали своих, деревенских. Краб тоже пришел вместе с другими и сел поодаль от остальных. Девушка всех обошла с гирляндой в руках и надела ее не на кого-нибудь, а на краба, Все над нею смеются, а она внимания не обращает и сделала так три раза подряд. Раджа говорит:
— Не смейтесь над ней, такая уж наша судьба. Пусть это краб, но он, видно, и вправду будет мне зятем.
Устроил он свадьбу и поженил дочку и краба. Как кончилась свадьба, краб, счастливый и гордый, ушел, и жена пошла с ним.
В полночь краб сбрасывал свою шкуру и превращался в прекрасного юношу. Недалеко от его дома у раджи была конюшня. Он шел туда, брал лошадей и принимался скакать вокруг деревни, пока совсем их не загоняет. Вот раджа раз и пришел на конюшню — разузнать, в чем тут дело. Конюх ему говорит:
— Я их кормлю — лучше некуда, а они все с тела спадают.
Ночью раджа притаился за стенкой и стал ждать. Видит: краб сбросил шкуру, сделался юношей и пошел скакать на конях вокруг деревни. Позвал раджа дочь и велел ей ближайшей же ночью сжечь крабью шкурку. С вечера она притворилась, будто очень устала. А как юноша вышел, взяла и сожгла его шкурку. Он приходит, а шкурки нет, и стало ему очень стыдно, что он не одет. Он завернулся с головой в одеяло и так заснул. Наутро он не захотел с кровати вставать — стыдился показаться жене без своей шкуры. Но она сдернула с него одеяло, подала ему царские одежды, и, когда раджа увидел, что его зять — сам настоящий царевич, он отдал ему половину своего царства.
32. Лангур
Давным-давно, говорят, жил один богатый человек. Было у него шесть сыновей и две дочери. Раз схватила его лихорадка. А жена его той порой была непорожняя. Вылечить его не сумели, он помер, и его сыновья устроили похороны — все как положено по обычаю.
А потом у вдовы родился ребенок. Посмотрели — видят, это обезьяна — лангур 1, вот какой у нее родился ребенок. И обезьяна-то мальчик. Прослышали о том домашние, пришли посмотреть на ребенка, и соседи тоже пришли. Поглядели и стали смеяться над матерью. Сыновья и другая родня ей говорят:
— Убей его и выброси прочь. Не оставляй его. Люди над нами смеются.
— Нет,— говорит она,— я это дитя ни за что не убью. Кто его знает, по какому случаю Чандо послал мне такое дитя. Ему лучше знать. У меня с обезьянами ничего не было. Отца его вы сами знаете; я понесла, когда он был живой. Если Чандо, отец наш, послал мне такое дитя, что мне сказать? Нет, я его не брошу и не убью. Я его выкормлю и выращу. Пусть потом Чандо делает с ним, что захочет.
— Если ты его не выкинешь вон,— говорит ей родня,— мы тебя близко к себе не подпустим. Мы отделим тебя и дела с тобой не будем иметь.
— Как вам угодно,— ответила та.— Отделите вы меня или дадите жить вместе с вами, это как вам угодно, только дитя я не брошу. Так или иначе я его выкормлю и выращу, а когда он подрастет, пусть его живет, как ему доведется. Я его не с кем-нибудь прижила — его отец был живой в ту пору. Вы меня сами видели и знаете, что я была непорожняя. Отделите вы меня, выбросите из дому, что я скажу? Делайте как хотите.
Сказать по правде, когда она так сказала, они построили ей хибарку где-то за домом. И еды ей давали. Не выбросили все же на улицу, хоть и сильно серчали. А она работала без устали и дитя кормила и растила. Время прошло, и мальчик вырос: большой стал и говорить научился, совсем как человек. Как подрос, к делу стал приучаться.
